я ее по просьбе Е. Евстигнеева – хотели, чтобы звучала песня, которую можно было бы петь за столом в интимной обстановке. В Ленинграде в этом спектакле пели «Миленький ты мой», но мы не хотели повторяться. Евстигнеев сказал: «Мила, ты же пишешь смешные стихи в газету, попробуй сочинить!» Я и попробовала.
Мне было очень приятно, что Ефремов попросил меня сочинить песни и для спектакля «Два цвета», и для «Продолжения легенды» на музыку Рафаила Хозака. Это очень светлый, талантливый человек, мы с ним очень подружились, и впоследствии писали не только для театра. Нашу песню «Пожелание счастья» пела Анна Герман. К сожалению, Хозак рано умер. Он же написал и музыку к спектаклю «Вечно живые».
Спектакль «Вечно живые» мы играли долго, и обязательно – 9 мая. Когда отмечали 20-летие Победы и этот праздник стал государственным, участники войны вновь надели ордена и медали, а не колодки. Во время спектакля была минута молчания, мы стояли на сцене и молчали вместе со зрителями. Было такое единение зрительного зала и артистов! Нас это очень взволновало. В театре тогда работала Людмила Гурченко, и мы с ней решили: напишем об этом песню. После спектакля подошли к пианино, она сочинила музыку, а я – слова, и получилась песня «Праздник Победы».
Праздник победы. Шумит весна,Люди на площади вышли.Старый отец мой надел ордена,Выпили мы за погибших.За текучкою дней мы войну забывалиИ людей, что за нас на войне умирали,А сегодня минуту за них мы молчали…
Эту песню на Первом московском конкурсе эстрадной песни с огромным успехом спела Маргарита Суворова.
Тогда композиторы боролись с непрофессиональными авторами. Они выступили против этой песни. Аркадий Островский произнес целую речь по телевидению, заявив, что это спекуляция на чувствах народа. Песню запретили, вернее, не рекомендовали к исполнению.
Вообще-то после удачи в «Пяти вечерах» я стала писать песни для себя и уже не могла остановиться. Тогда было время бардов. Меня вдруг пригласили на вечер в Политехнический музей. Я не верила, что со мной такое может быть: там собрались все знаменитые тогда барды – Высоцкий, который открывал вечер, Анчаров, Якушева, ленинградские барды – Кукин, Клячкин, Городницкий, Полоскин, Глазанов. Ленинградцы понравились мне больше всех. Я познакомилась с ними за кулисами, уже спев свои песни. Надо сказать, что я так тряслась, что, по-моему, даже в ноты не попадала. Пела две песни – «Улица Горького» и «Весна». Мы вскоре должны были ехать в Ленинград на гастроли, обменялись телефонами и адресами.
С Глазановым и Городницким я подружилась на долгие годы. У меня сохранилось несколько телеграмм от Городницкого – поздравления с праздниками в стихах. Когда Городницкий переехал в Москву, он бывал у нас дома и говорил, что Новый год для него не Новый год, если он не увидит моей елки. А елка у меня была необыкновенная: она стояла на старинной подставке в виде музыкальной шкатулки, оставшейся от дедушки. Ее заводили, елка тихонько кружилась, все молча слушали музыку, как завороженные, и загадывали желания.
Очарованная городом, я сочинила песню о Ленинграде.
В советское время мы выезжали, особенно на гастролях, на заводы, фабрики, в воинские части с шефскими концертами. У нас была большая группа, которая делала это постоянно, – Виктор Тульчинский, Нина Дорошина, Анна Покровская, Авангард Леонтьев, Тамара Дегтярева, Герман Коваленко, Галина Соколова, Рогволд Суховерко, Петр Щербаков, я и другие.
Однажды так случилось, что все были то ли больны, то ли заняты, но на завод приехали только Петр Щербаков – секретарь парторганизации, и я – председатель профкома. Надо же что-то рассказать! Рассказали о театре, об актерах. Надо что-то сыграть, а у нас с ним нет ни одной парной сцены в спектаклях. Я часто пела в концертах свои песни, но тут у меня не было аккомпаниатора. Петя был человеком с огромным чувством юмора. Он мне говорит: «Милаш, я видел за кулисами на шкафу бубен. Давай я тебе буду на бубне аккомпанировать. Ты поешь свою песенку, “Половинку”, а я на бубне – бряц, бряц! Если они примут это всерьез – хорошо, а если подумают, что шутим, – еще лучше. Не знаю, что они подумали, но мы имели большой успех.
С этой песней был еще один курьез, тоже на шефском концерте. Я пою:
Я думала, ты, ты моя половинка,А ты оказался холодным, как льдинка.
Была аккомпаниатор, но почему-то в каждую паузу кто-то щелкал, как кастаньетами – щелк, щелк. Думаю, допою, пойду за кулисы, убью того, кто это делает! Это оказался Олег Табаков. Он мне сказал: «Мила, ты так хорошо пела, что я не мог удержаться и щелкал пальцами!» Ну что тут скажешь?
Когда «Современник» был на гастролях в Тбилиси, я получила телеграмму, что должна срочно лететь сниматься в Вильнюс. Билетов на самолет не было, я стала упрашивать кассира, и она вдруг сказала: «Я слышала вашу песню “Может быть” в исполнении Гелены Великановой, не могли бы вы мне ее спеть?». Мне очень был нужен билет, и я была готова на все. Я просунула голову в окошко кассы и начала петь. Провожавший меня ученый-физик Дмитрий Дараселия был потрясен: он не думал, что такое вообще возможно! А кассирша дала мне билет.
В центре управления полетами в Королеве существует специальная служба психологической поддержки космонавтов, туда приглашают известных артистов, музыкантов, спортсменов. Их задача – эмоционально поддержать тех, кто на орбите. В длительном полете в замкнутом пространстве нелегко и, конечно, очень одиноко. Быть приглашенным в ЦУП – большая честь и ответственность. И вот мои родители проводили там такой сеанс. Они серьезно готовились, обсуждали темы, взяли гитару. Конечно, пришлось и шутить, и рассказывать, и петь «Приходит время» и что-то еще по заказу. Папа с ними поговорил про физику. Вернулись полные гордости: «Мы и космос можем поддержать, и вообще нас даже там знают и поют!» И папа многозначительно поднял указательный палец.
Иван Миляев
Я уже рассказывала, как приняла участие в бардовском концерте, причем интерес к этим концертам у людей был огромным. Я вспоминаю вечер в Политехническом музее: лестница чуть не рухнула, забитая людьми! В зале сидели, стояли, висели. Выступали Владимир Высоцкий, Юрий Визбор, Юлий Ким и другие знаменитости. Мне запомнилась группа ленинградских авторов – Кукин, Клячкин, Глазанов. Особенно врезалось в память выступление Городницкого. Как и я, он не аккомпанировал себе на гитаре – не умел играть, поэтому пел без аккомпанемента, страстно и яростно отбивая ритм рукой. Он пел «Атланты держат небо» и поражал гражданским темпераментом. А после концерта ко мне подошел Глазанов и сказал, что у него есть песня, музыка в которой точь-в-точь как в моей «Половинке». Но песни были написаны в разное время и в разных городах, так