Читать интересную книгу Таинственное убийство Линды Валлин - Лейф Перссон

— Это было также и в твоих интересах, — заметил Левин.

— И в чем мой интерес? — уточнил Рогерссон. — Будь у меня еще час, я вытащил бы из парня имя его так называемого алиби, если такое существует, и позаботился бы о том, чтобы он сам сунул себе ватку в рот.

— Как раз этого я и боялся, — пояснил Левин. — Нам пришлось бы разбираться с кучей бумаг.

— Я действительно не понимаю, о чем ты, — стоял на своем Рогерссон.

— Как раз собирался тебе рассказать, — сдался Левин.

— Я внимательно тебя слушаю. — Рогерссон криво усмехнулся и удобнее устроился на стуле.

— Ничего себе, — ухмыльнулся Рогерссон пять минут спустя. — Когда ты собирался рассказать это Бекстрёму?

— Сейчас, — сказал Левин. — Как только найду его.

— Тогда я с тобой, — решил Рогерссон. — Вместе мы сможем справиться с нашим жирным коротышкой, когда он начнет крушить мебель.

«День обещает стать просто феноменальным», — подумал Бекстрём. Всего пять минут назад он видел, как Адольфссон и фон Эссен прошествовали по коридору явно в направлении следственного изолятора, они сопровождали Лёфгрена, и выглядел тот подавленным. И словно этого еще было мало, к нему явился Торен и доложил о результатах своих изысканий относительно члена совета общества «Мужчины Векшё на защите женщин от насилия» Бенгта Карлссона.

— Парень в свое время натворил дел. Похоже, добротой он не отличался, — сказал Торен.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Бекстрём. «На кой он мне сейчас, собственно, нужен, ведь негр уже сидит в тюрьме».

— За ним числится одиннадцать эпизодов в регистре наказаний, — сообщил Торен. — Он, судя по всему, специализировался на избиении женщин, с которыми имел половую связь.

— Правильный человек в правильном месте, — довольно констатировал Бекстрём.

«Кому, как не ему, хлестать кнутом малышку Лу и педика Олссона в придачу».

— Единственная проблема в том, что последний раз он попадал в поле зрения полиции девять лет назад, — сообщил Торен.

— Научился чему-то, значит, — заметил Бекстрём. — Теперь он, судя по всему, кладет махровое полотенце в качестве прослойки, перед тем как начать их дубасить. Раскопай все дерьмо, которое тебе только удастся найти о нем, — закончил он скороговоркой, поскольку заметил, что Левин и Рогерссон стоят в дверях, явно горя желанием поделиться новостями.

— Входите, парни, входите. Торен сейчас уйдет, — сказал Бекстрём. — Ну, рассказывайте, — нетерпеливо поторопил он, как только Торен закрыл за собой дверь. — Вы заставили негра раскрыть душу? Я видел, как Адольфссон и высокородный педик, которого он повсюду с собой таскает, отвели парня в кутузку.

— Жалко разочаровывать тебя, Бекстрём, — сказал Левин. — Но у нас с Рогерссоном почти не осталось сомнения, что мы ищем вовсе не Лёфгрена.

— Хорошая шутка, — воскликнул Бекстрём и рассмеялся восторженно. — Тогда почему он оказался в камере?

— Я как раз перехожу к этому, — ответил Левин, — но для начала тебе стоит привыкнуть к мысли о его невиновности.

— И почему тогда? — спросил Бекстрём и откинулся на стуле.

— У него алиби, — сообщил Рогерссон.

— Алиби, — ухмыльнулся Бекстрём. — И кто ему это алиби дал? Мартин Лютер Кинг?

— Этого он не хочет говорить, — признался Левин. — Поэтому мы воспользовались случаем и засунули его за решетку, пока он не раскаялся.

— Но Левин просчитал, как обстояло дело, — сообщил Рогерссон радостно.

— И о ком мы говорим? — спросил Бекстрём, наклонился вперед и вперился в них взглядом.

— По нашему мнению, все происходило следующим образом, — принялся объяснять Левин. — Молодой Лёфгрен покидает городской отель примерно без пятнадцати четыре утра. Он придумывает предлог, чтобы уйти одному, ему якобы надо пойти домой и лечь спать. А в нескольких кварталах останавливается и ждет женщину, с которой незаметно договорился о встрече, находясь в ночном клубе. Она появляется сразу после четырех, а потом они идут на квартиру к Лёфгрену и, скорее всего, занимаются тем, чем обычно занимаются при подобных обстоятельствах, — закончил Левин и вздохнул.

— И кто же она? — спросил Бекстрём, хотя он уже и угадал ответ.

— Коллега Анна Сандберг, по данным свидетеля, с которым мы разговаривали, — сообщил Левин.

— Я убью эту сучку, — заорал Бекстрём и резко поднялся со стула. — Да я, черт побери…

— Тебе не надо этого делать, — постарался успокоить его Рогерссон и покачал головой. — Ты должен просто сесть и успокоиться, пока у тебя не случился инсульт или нечто похуже.

«О чем это он, собственно? — подумал Бекстрём и опустился на стул. — Чтоб ей сдохнуть!» — выругался он про себя.

Стажер Лёфгрен смог покинуть следственный изолятор полиции Векшё еще до того, как двери камеры успели за ним закрыться. Уже через час он сидел вместе со своим адвокатом в машине на пути к родительскому летнему домику на острове Эланд. Он также клятвенно пообещал прокурору находиться там в ближайшее время и появиться в полиции, если по какой-либо причине детективам понадобится поговорить с ним. Прокурор также сказала ему несколько напутственных слов в дорогу. Не углубляясь в детали, посоветовала в спокойной обстановке подумать о выборе будущей профессии. После себя Лёфгрен оставил отпечатки пальцев, ватку с ДНК и вдобавок, в качестве дополнительного бонуса, образцы волос, хотя все это, скорее всего, не имело никакой ценности для продолжавшегося расследования убийства.

В то время как отвечавший за их заключенного сотрудник полиции Векшё разбирался с практической стороной вопроса в том, что касалось отпечатков пальцев Лёфгрена и его ДНК, Левин заметал следы после себя и своих товарищей. И прежде всего заручился молчанием всех, кто принимал непосредственное участие в тайных операциях Бекстрёма, а потом встретился наедине с инспектором Сандберг и серьезно поговорил с ней.

Бекстрём постепенно успокоился. Злость улеглась, но он снова и снова в мыслях возвращался к своей многообещающей версии, которую его недалекие и даже непорядочные коллеги разрушили в прах. В виде исключения комиссар позволил унынию взять верх над собой, и его не оставляло ощущение, что с ним дурно и несправедливо обошлись.

«Идиоты окружают меня со всех сторон, и самое время как-то встряхнуться», — подумал он пять минут спустя, когда, выйдя из здания полиции, попал в объятия невыносимой жары, которую ему требовалось преодолеть, чтобы оказаться в своей мягкой постели в снабженном отлично работающим кондиционером номере, естественно заскочив по пути в ближайший винный магазин.

Для начала Бекстрём впихнул в себя пару банок холодного пива, которые уже стояли в его мини-баре. Без особого удовольствия, а главным образом с целью освободить место для тех, что он купил по дороге, и без того, чтобы приятное спокойствие охватило его душу и тело.

«В худшем случае эта сучка Сандберг не только саботирует мое расследование, но и просто мешает мне жить», — подумал он. А мотом за неимением лучшего занятия включил телевизор и вполглаза смотрел передачу на тему культуры. Согласно анонсу, в ней должны были обсуждать убийство Линды Валлин, но на деле все свелось к обычному словоблудию, когда несколько сидевших в студии педиков перебрасывались умными фразами.

Прославившийся своим участием в реалити-шоу «Бар» и телевизионной игре «Знаменитый Робинсон» ныне учащийся второго курса Института драматического искусства в Мальмё Робинсон-Мике искал финансирование для документальной драмы о смерти Линды. В отделе культуры коммуны Векшё ему, естественно, отказали, но сейчас он нашел частного инвестора, обещавшего свою поддержку, и работа пошла. Сценарий по большому счету был готов, а роль Линды он предложил молодой женщине по имени Карина Лундберг, более известной шведской публике как Нина из «Старшего Брата». Помимо этого реалити-шоу она также принимала участие в «Молодых подрядчиках» тоже на новом Экономическом канале, одно время ходила в театральную школу и сейчас смогла даже отметиться несколькими репликами на государственном телевидении. Вдобавок они с Мике давно знали друг друга, и она безоговорочно доверяла своему будущему режиссеру, пусть роль жертвы убийства была далеко не простой. А больше всего ее беспокоили лесбийские сцены, и прежде всего по той причине, что ей и ее партнершам предстояло играть их одетыми в полицейскую форму.

«О чем, черт возьми, она говорит?» — заинтересовался Бекстрём. Он прибавил звук и сел в постели.

— Среди женщин-полицейских ужасно много лесбиянок, — объяснила Нина. — Фактически они почти все такие. У меня подруга работает в полиции, и она рассказывала мне об этом.

— Я построил все по принципу классического треугольника, — пустился в рассуждения Мике. — У нас есть Линда, женщина, которую она любит, тоже, кстати, сотрудница полиции по имени Паула, и потом, мужчина, преступник, убийца со всей своей ненавистью, ревностью, одиночеством. Своим страхом кастрации. И в результате получился… чисто классический сюжет, драматическая история в стиле Стриндберга, Норена.