Читать интересную книгу Таинственное убийство Линды Валлин - Лейф Перссон

— Естественно, — подтвердил Левин. — Возьмем ДНК, например. По-хорошему, это, конечно, феноменальное вспомогательное средство. Если у нас есть качественный анализ ДНК, как в данном деле, например, и при условии, что мы найдем его обладателя.

— И в чем же тогда проблема? — не унималась Сандберг.

— При наличии по-настоящему качественной ДНК есть опасность зациклиться только на ней, забыть обо всем другом и потерять четкие ориентиры в разыскной работе, — сказал Левин и вздохнул. — Старой доброй методичной полицейской работе, — добавил он, покачал головой и грустно улыбнулся.

— При целенаправленных поисках отпадает необходимость метаться из стороны в сторону, — заметила коллега Сандберг.

— Да, пожалуй, так можно выразить суть дела, — согласился Левин и откашлялся.

В качестве последнего пункта утренней программы коллега Сандберг доложила обо всем, что на сегодняшний день было известно о нападении на женщину в ночь на воскресенье.

— Там слишком много неясностей, поэтому у меня создается впечатление, что она могла все придумать, — сказала Сандберг.

— Но ради чего, — возразил Олссон. — Подобное ведь не придумывают?

— Я перехожу к этому, — сказала Сандберг и в этот момент тоном и манерой говорить сильно напомнила Левина, хотя он и был на двадцать лет ее старше.

Не существовало свидетелей, видевших само нападение или даже тень злодея. Экспертам также не удалось ничего обнаружить, несмотря на то что Энокссон и его коллеги в буквальном смысле по крупинкам просеяли всю пыль с места преступления и вокруг него. Единственная зацепка — рассказ жертвы о том, как на нее набросились и как она сумела отбиться, оказав отчаянное сопротивление, и помимо всего прочего, якобы укусить и поцарапать преступника, а также ее описание насильника.

— Но с последним ведь вроде бы все нормально, — настаивал Олссон. — Мне кажется, это очень хорошее описание. Преступник одиночка, примерно двадцати лет, рост где-то метр восемьдесят, черная бейсболка, черная футболка, мешковатые черные тренировочные штаны, белые кроссовки, кроме того, у него татуировки на руках. Что-то вроде широких черных полос, напоминающих змей или драконов, на обоих плечах, которые спускаются по предплечьям и заканчиваются у запястий. Он угрожал ей на английском, но со столь сильным акцентом, что, по ее глубокому убеждению, скорее всего, не был англичанином или американцем. Вероятно, югослав или кто-то вроде того. Опять же не является секретом для нас, сидящих здесь, что именно так они зачастую выглядят. И это начинает сильно беспокоить.

— Да, действительно, фантастически хорошее описание, — согласилась Сандберг. — Похоже, мы имеем дело с бойкой и наблюдательной девицей. При внезапности нападения, как она утверждает, у нее слишком уж хорошо со зрением.

— Я солидарен с тобой, — ухмыльнулся Бекстрём. — Девице явно не откажешь в наблюдательности. Ее данные один в один сходятся с психологическим портретом преступника, который мы получили. Вдобавок она явно подсуетилась и успела засветиться в вечерних газетах и на телевидении и рассказать, как ужасно все было. Скоро, наверное, будет читать прогноз погоды на ТВ-3 или красоваться в какой-то другой популярной передаче.

— Спасибо, Бекстрём, — сказала Сандберг. — Помимо всего прочего, мне тоже это приходило в голову. Обычно девушки, столкнувшись с подобными ситуациями, не в состоянии даже видеть себя в зеркале. Или разговаривать о случившемся с самыми близкими. Хотят только, чтобы их оставили в покое.

Бекстрём пришел в себя после истории со стажером Лёфгреном. Он уже наметил свою следующую жертву и без промедления снова бросился в бой. Сразу же после встречи он отвел в сторону молодого Торена, чтобы узнать, как обстоит дело с членом совета Карлссоном.

— Ты был абсолютно прав, Бекстрём. Господин Карлссон выглядит не самым приятным человеком, — констатировал Торен после того, как быстро доложил результаты своих изысканий.

— У этого дьявола надо взять образец ДНК, — сказал Бекстрём довольно.

— С ним уже полный порядок, — сообщил Торен, а потом столь же подробно рассказал о прежних заслугах коллег из Мальмё.

— Почему ты, черт возьми, не проинформировал меня об этом раньше? — спросил Бекстрём угрюмо. — Это тайна или?..

— Я просто не успел, — заверил его Торен. — Поэтому и делаю это сейчас.

«Чистый идиот, полный кретин, — подумал Бекстрём. — Мечется из стороны в сторону».

— Садись, Левин, садись, — сердечно произнес Бекстрём и показал на стул для посетителей, стоявший напротив его письменного стола. — Как дела с твоими изящными конструкциями? Ты начал наводить в них какой-то порядок?

— Там наверняка все будет нормально, — ответил Левин нейтральным тоном.

У него имелись два конкретных предложения, которые могли стать шагом в данном направлении. Во-первых, побеседовать с матерью Линды. Два прежних ее опроса, по мнению Левина, были слишком поверхностными. И если реально смотреть на вещи, фактически не дали ничего такого, чего не смогли бы узнать и без разговора с ней. Во-вторых, он хотел, чтобы была предпринята новая попытка поработать со стажером Лёфгреном.

— Ты же знаешь, я всегда слушаю тебя, — произнес Бекстрём дружелюбно.

«Хотя ты и исхитрился выставить на посмешище половину полицейского корпуса с чертовым негром».

— Я предлагаю поручить Рогерссону допросить мамашу, — сказал Левин. — Он крайне дотошный в таких делах.

— Как ни странно, — согласился Бекстрём. — Пусть и пьет за двоих, и бегает в сортир постоянно.

— Мне об это ничего не известно, — парировал Левин коротко. — Но ты, пожалуй, лучше меня проинформирован по данному вопросу, Бекстрём.

— Это уже стало притчей во языцех, скажем так, — в ответ ухмыльнулся Бекстрём. — Тогда негр? Кто займется им? — продолжил он.

— Если ты имеешь в виду стажера Лёфгрена, я планирую разобраться с ним сам, — сказал Левин. — Мне кажется, он легче пойдет на разговор сейчас, когда с него уже снято подозрение.

— Скорее всего. Теперь единственная проблема в расстоянии, — согласился Бекстрём.

«А ты, Левин, наверняка рано или поздно получишь Нобелевскую премию».

41

Мать Линды находилась в своем летнем домике на острове Сиркён на озере Оснен, в паре десятков километров к югу от Векшё. Она была не одна, а с подругой, по словам которой матери Линды тяжело давался каждый новый день. Но поскольку она прекрасно понимала, что у полицейских снова может возникнуть желание поговорить с ней, выражала готовность оказать любую посильную помощь.

— Передайте ей наш привет и благодарность, — сказал Рогерссон. — Я и мой коллега будем у вас примерно через час.

— Вам объяснить, как доехать? — поинтересовалась подруга.

— Мы разберемся сами, — сказал Рогерссон. — В крайнем случае потом позвоним вам снова. Передайте ей нашу огромную благодарность за ее желание помочь.

Бекстрём решил составить Рогерссону компанию. Он чувствовал, что ему надо сменить обстановку и развеяться. А что могло быть лучше, чем в удобной служебной машине с хорошим кондиционером в спокойной обстановке поболтать с Рогерссоном обо всех отсутствующих идиотах, которые обычно омрачали ему жизнь. Кроме того, его слегка одолевало любопытство относительно матери Линды.

— Там внизу слева видишь озеро? — спросил Рогерссон полчаса спустя и кивнул в направлении голубой водной глади, мелькнувшей между березами в солнечной дымке. — Осталось где-то десять километров до острова Сиркё. Классическое местечко для таких, как мы с тобой, Бекстрём.

— А я считал, что весь шнапс делают в Сконе, — заметил Бекстрём, который чувствовал себя значительно бодрее, несмотря на все незаслуженные удары судьбы, обрушившиеся на него в последнее время.

— Вспомни истории из шведской криминалистики, — пояснил Рогерссон. — Здесь произошло одно из самых сенсационных исчезновений за последнее столетие. Одного уровня с историей Виолы Видегрен 1948 года. Алвар Ларссон исчез из родительского дома холодным и ветреным апрельским утром, — заговорил Рогерссон несколько высокопарно. — Я читал интересную статью об этом деле в скандинавской криминальной хронике несколько лет назад. Есть сомнение, что вообще имело место убийство. Возможно, он упал в озеро и утонул, когда гулял и играл на берегу.

— В это я ни на секунду не поверю, — отмахнулся Бекстрём. — Понятно, что его прикончил какой-нибудь педофил. Их наверняка полно в тех краях. Сидят в своих красных домиках и качают детское порно из Интернета.

— Хотя вряд ли — в 1967 году, — заметил Рогерссон. — Я имею в виду Интернет.

— Ну, тогда они занимались каким-нибудь другим дерьмом, — стоял на своем Бекстрём. — Сидели в своих клозетах и онанировали на старые газетенки с купающимися голяком скаутами. Откуда мне знать?