«Ту-ду-ду-хх!» — лязгнула короткая очередь, и несколько клоков шерсти с кусками мяса полетели вслед за пронзившими тело медведя пулями калибра 12,7 мм. Взревев, хозяин тайги замертво повалился на холодную землю.
Но эти события не интересовали датчики управления ракетой. «По основным и косвенным признакам обстановка соответствует мирному времени», — сделал вывод аналитический центр системы и вписал в реестр ещё серию чередующихся единиц и ноликов.
Однако тут включилась новая, неизвестная ранее программа, и у «Сатаны» появилась надежда на долгожданный полет, который, собственно, и составлял смысл ее бездушной жизни.
* * *
Главком Балаганский не вынес длительного постельного режима. Да в нем и не было необходимости: то ли коньяк оказал чудодейственное воздействие, то ли в основе заболевания лежала стрессовая ситуация, но через три дня он уже чувствовал себя полностью здоровым. Записался на прием к министру, доложил ситуацию.
— Ты что, офуел?!
Высокое дорогое кресло отлетело и с силой ударилось о стену, а сидевший в нем полный человек в гражданском костюме вскочил и затопал ногами. Он и был гражданским, воинского звания не имел, а в армейских делах разбирался гораздо хуже, чем в торговле мебелью, которой ранее занимался. Военные прозвали его Стульевым. Отсутствие компетенции Стульев компенсировал массовыми увольнениями опытных офицеров и генералов, разносами и оскорблениями подчиненных, а профессиональную терминологию успешно заменял нецензурной лексикой.
— Ты приходишь и говоришь мне, что у вас стоит на боевом дежурстве атомная ракета, которая по документам списана и уничтожена?! И ты не знаешь, где она находится?! — Толстые щеки побагровели и тряслись, как студень на вилке у алкоголика. — Так что, мне всё бросить на фуй и бежать искать твою долбаную ракету?! Да я тебя выгоню на фуй и под трибунал отдам…
— Под военный суд, — автоматически поправил Балаганский.
— Что?!
— Трибуналов уже давно нет. Сейчас военные суды…
— Поправляешь, учитель фуев?! Мне один хрен, как они называются! Получишь десять лет и будешь на зоне зэков учить!
Министр поймал свое кресло, придвинул к огромному полированному столу и сел.
— За что десять лет? — сдерживаясь, спросил Балаганский. — Я же нашел эту ракету, а не потерял…
— Да мне плевать, за что! Найдем! Если не отыщешь эту долбаную ракету! Пошел вон!
Круто развернувшись, главком вышел из кабинета. Лицо покрылось красными пятнами, руки и ноги дрожали. Сидящие в приемной молодые симпатичные девушки смотрели на генерала и улыбались. Девушек привел Стульев вместо уволенных генералов. Старослужащие называли их «амазонками».
В коридор Балаганский вышел с таким ощущением, будто извалялся в дерьме. Первым побуждением было написать рапорт об отставке. Но, как говорится, — избегайте первых порывов, они идут от души, а не от разума… Покинуть высокий, важный пост и стать никому не нужным пенсионером? Да пусть он застрелится, этот Стульев! Нет, надо терпеть… По самой простой логике и элементарной справедливости его самого должны выгнать — уж больно он не вписывается в свою должность. А сейчас в первую очередь надо разобраться с пропавшей «Сатаной»…
* * *
На оперативное совещание при главкоме был приглашен узкий круг лиц: начальник штаба ракетных войск Васильев, начальник отдела контрразведки Быков и офицер по особым поручениям Ерманов. Последний по должности присутствовал почти на всех мероприятиях, проводимых генералом.
— Судя по всему, самолет вылетел с полевого аэродрома сорок первой армии, — докладывал подполковник Быков — дородный мужчина с неожиданно добрым для его должности лицом. — В том районе и надо искать.
— Это все равно что искать иголку в стоге сена, — с досадой сказал Балаганский. — Там три сокращенных по ОСВ-2 боевых ракетных комплекса, в состав каждого входят от шести до десяти заброшенных стартовых позиций, между ними десять-пятнадцать километров. Необходимо ограничить район поисков!
— Нужны какие-то дополнительные признаки, товарищ генерал! — приподнявшись, сказал грузный полковник Васильев. — Иначе нет возможности сузить круг…
— Где их взять, дополнительные признаки? — Георгий Петрович поднял лежащую перед ним папку и показал присутствующим. — Все признаки здесь, а тут всего тридцать пять страниц. Откуда новые-то возьмутся? — Он уже в сотый раз пролистнул прошитые страницы. — Хотя… На нужном нам старте поставлена антенна радара, но РЛС,[25] скорее всего, так и не была развернута…
Начальник контрразведки оживился.
— Так это другое дело! Пошлем вертолет, облетим все БРК,[26] обнаружим антенну — там и будем искать!
— И еще, — продолжил генерал. — Надо создать поисковую группу, которая выедет на точку для деактивации ракеты.
— Организуем, товарищ генерал! — бодро ответил за всех полковник Васильев.
— И примите меры к тому, чтобы информация не вытекла за пределы круга осведомленных лиц! — нахмурился Балаганский.
— Сделаем, Георгий Петрович! — заверил подполковник Быков.
— Действуйте! Все свободны, — сказал главком. И тут же добавил: — Капитан Ерманов, задержитесь!
Когда они остались наедине, генерал смягчил командный тон:
— Садись, Юра. Надо найти людей, которые причастны к операции «Подснежник», и выяснить ее подробности. Тех, кто фигурирует в этом деле, — генерал постучал по папке, — уже нет в живых. Поищи, может, найдется кто-то осведомленный?
Порученец вскочил.
— Есть, Георгий Петрович!
— И обязательно разыщи конструкторов «Сатаны», выспроси все о ракете, уточни, не возникнут ли проблемы при ее деактивации?
— Есть, товарищ генерал! Разрешите выполнять?
— Выполняй!
* * *
Перед встречей Ерманов изучил фотографии Головлева, но узнать в восьмидесятилетнем старике с впалыми щеками и выцветшими старческими глазами создателя системы «Периметр» и многолетнего руководителя ракетного КБ было практически невозможно.
Дважды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной премии, создатель целого поколения советских ракет сидел в кресле, укрывшись клетчатым пледом, и гладил лежавшего на коленях чёрного котёнка.
— Имейте в виду, — шепнула Ерманову открывшая дверь дочь знаменитого конструктора — пышная, отчаянно молодящаяся дама. — У него плохая память на текущие события, иногда теряет нить беседы. Но что было давно — хорошо помнит. Особенно если это касается профессиональной деятельности…
— Здравия желаю, Александр Филиппович! — поздоровался Евсеев. — Это я вам звонил.
— Это я понял, молодой человек! — ответил Головлев неожиданно твёрдым голосом и сбросил котёнка на пол. — Сейчас мне редко звонят и еще реже приходят, так что перепутать вас с кем-либо не представляется возможным… Я так понял, что вы из штаба ракетных войск?
— Да, офицер по особым поручениям при командующем.
— Могу я посмотреть ваше удостоверение?
— Конечно.
Ерманов развернул темно-бордовую обложку и протянул конструктору. Тот достал из-под пледа очки, надел их и долго рассматривал документ со всех сторон.
— Ладно! Присаживайтесь, — наконец разрешил он и вернул удостоверение. — Ваша фирма может изготовить любой документ, даже паспорт марсианина, так, что не подкопаешься…
Ерманов не понял, к чему это было сказано, но уточнять не стал и покорно сел на стул, принесённый дочерью. Сама она деликатно удалилась в другую комнату.
— Обычно ко мне приходят поздравлять с праздниками. Но сейчас не праздник, значит, вы пришли не поздравлять. Но чем я мог привлечь внимание вашего ведомства?
— Мы же занимаемся ракетами, — мягко пояснил капитан. — Поэтому вы, как конструктор, всегда находились в сфере нашего внимания.
— Оставим формулы обязательной вежливости. — Головлев махнул иссушенной старческой ладошкой. — Переходите к делу.