не делал, надо поднять как можно больше шуму.
– Ча Хян…
– Ну что ты на меня так смотришь?
Я чувствую, что сейчас расплачусь, а она снова исчезает за дверью кладовки.
– Ты решила отправиться со мной в Сноубол? Так ведь?
– Но только сначала надо кое-куда заскочить.
– Можем заскочить куда захочешь!
– Тогда радуйся! – говорит она, вернувшись в гостиную, и кидает мне ворох теплой одежды, от которой комната наполняется затхлым запахом старья.
– Куда мы в этом пойдем?
– Для начала отправимся в сектор I-B-6.
– I-B-6? Мы едем в район, расположенный во внешнем мире?
– Я за всю свою жизнь ни разу не бывала за пределами купола, – вновь раздается ее голос из кладовки, – поэтому ты, Чопаб, должна обо всем мне рассказать. Например, как выжить при минус сорока градусах. Рассказывай все, что может оказаться полезным!
– Подожди, мне же надо в Сноубол, зачем нам ехать во внешний мир?
– Зачем-зачем! Чтобы найти союзников! – отвечает Ча Хян, и из кладовки летит меховая шапка, а вслед за ней – кожаные перчатки.
Выжившая
Погруженное в предрассветный сон поселение для отставных режиссеров выглядит заброшенным. Улицы похожи на лабиринт, асфальт в трещинах и выбоинах. Повсюду высятся старые многоэтажные здания, а меж них ютятся бревенчатые избы.
– Что это за здания? – спрашиваю я.
– Они тут давно, еще со времен военной цивилизации.
Перед самым уходом Ча Хян все-таки сунула в рюкзак две бутылки с алкоголем и теперь идет покачиваясь, словно пингвин, и едва слышно бормочет себе под нос проклятия. С обоих боков рюкзака она надежно закрепила лыжи и палки.
– Хочешь, заберу у тебя одну бутылку?
Но Ча Хян отрицательно мотает головой:
– Лучше пойдем побыстрей. Холодно.
Плохо, если она уже начала мерзнуть. Я ускоряю шаг.
– Все, не могу больше!
Ча Хян сбрасывает с себя рюкзак, будто тащила его уже несколько часов, и валится прямо на обледеневшую землю. Я остаюсь стоять над ней и верчу головой в поисках выхода из поселения.
– Тут же нет ворот!
Мы стоим у стеклянной стены, точно такой, что и рядом с домом Ча Хян. Здесь должен быть выход, но я не вижу даже маленькой щели, через которую могло бы сквозить.
– Ой, что это?
За стеклом начинает вырисовываться неясный прямоугольный силуэт. Мне кажется, что это какое-то строение, но тут я замечаю снизу с десяток колес. Приглядевшись повнимательней, я понимаю, что это громадный грузовик, размером с двухэтажный автобус. Вдобавок к переднему бамперу у него приделан огромный отвал для расчистки снега – таким можно сдвинуть с места целый дом.
– Уже пришли? – Водитель открывает дверь и спрыгивает вниз почти с двухметровой высоты.
По привычке я низко кланяюсь и закрываю лицо, но Ча Хян, все еще сидящая на земле, стучит мне кулаком по макушке, давая понять, что скрываться нет необходимости.
– Познакомься, вот она, моя помощница и подруга.
– Что?
Я стою обескураженная, а водительница грузовика первой протягивает мне руку.
– Приятно познакомиться. Меня зовут Хван Санна.
Она приспускает шарф, закрывающий ей пол-лица, и я вижу на ее правой щеке длинный шрам. Передо мной женщина, выжившая во время того памятного чемпионата по биатлону.
Раскрыв от удивления рот, я неуверенно жму протянутую мне руку.
– Зд-д-д… Здравствуйте!
Не отпуская моей руки, Хван Санна внимательно меня рассматривает.
– А я все думала, зачем Ча Соль тебе такую огромную коробку яблок отправила! Неужели на вино? А оказалось, ящик-то с человечинкой! – Она громко смеется, и шрам на щеке превращается в глубокую борозду.
– У вас этот шрам с чемпионата? Так ведь?
– Смотрела те соревнования? – вопросом на вопрос отвечает Хван Санна, не скрывая своего удовольствия.
Я киваю, жадно пожирая ее глазами.
В тот день, три года назад, в Хван Санну угодило пять пуль, одна из которых и оставила эту метку на лице. Но главное, она выжила, а женские соревнования в тот раз остались без победительницы.
– А как вы оказались здесь? Я думала, в этом поселении живут только бывшие режиссеры.
Хван Санна протягивает руку Ча Хян и помогает ей подняться.
– Садитесь в машину, расскажу по дороге.
Место водителя в грузовике такое широкое, что на нем свободно могут расположиться четыре человека. Я сажусь между Хван Санной и Ча Хян и гляжу на стену купола за окном. Хван Санна кладет обе руки на руль и нажимает педаль газа. Мотор тут же начинает ворчать, и включаются фары.
– Он распознает мои отпечатки и только тогда заводится. Никто другой не сможет заставить его сдвинуться с места!
Она отпускает руль, и мотор тут же глохнет. Кивком головы она показывает мне, чтобы я попробовала. Я тянусь левой рукой к рулю, но, как только касаюсь его, в салоне тут же раздается оглушительный вой сирены. Я поспешно отдергиваю руку.
– Правда здорово?
Хван Санна снова берется за руль. Яркий свет огромных фар прорезает пространство, а через несколько секунд происходит нечто поразительное: стеклянная поверхность купола вдруг становится зеркальной и в ней появляется отражение нашего грузовика.
Похоже, Ча Хян тоже видит это впервые: она, словно ребенок, хлопает в ладоши от радости.
– Ого! Так вот о чем ты рассказывала!
Хван Санна дергает за какой-то длинный, похожий на волшебную палочку рычаг, и грузовик медленно трогается с места. Приблизившись к зеркалу, он проезжает его насквозь. Переглянувшись, мы с Ча Хян издаем восторженный возглас.
Горизонт сливается с небом, и грузовик с мощным ревом движется по заснеженному полю, полагаясь лишь на свет собственных фар. Я поворачиваюсь назад, но вижу только борт грузового отсека. Тогда Ча Хян притягивает меня за плечи, давая посмотреть в боковое окно.
– Вот это да!
Восходящее солнце отражается в зеркальном полукруге.
Поверхность купола настолько безупречна, что, если бы не солнце, было бы невозможно догадаться, что там находится зеркало.
Заметив мое удивление, Хван Санна смеется.
– Эта горная цепь протянулась еще на четыреста километров. А в самом ее конце и находится Сноубол.
Величественные горные хребты, покрытые льдом, проходят прямо сквозь зеркальный купол.
Глядя в зеркало заднего вида, Ча Хян спрашивает:
– Ты знала, что раньше Сноубол был здесь?
– Правда?
Я вспоминаю школьные уроки, и вдруг мои глаза округляются.
Действительно, Сноубол не всегда находился там, где сейчас. Именно после постройки нового города корпорация Ли Бон провела первый кастинг актеров, а со следующего года началась трансляция сериалов.
– А почему этот купол непрозрачный?
– Его сделали для защиты и маскировки.
Ча Хян рассказывает о неожиданном похолодании, которое началось двести лет назад. Мировая экономика рухнула, правительства сложили с себя полномочия, и даже само понятие государства исчезло. Кое-где еще оставались зоны тепла, и люди могли перемещаться на личном транспорте. Но таких, кому удалось приспособиться к холоду, было совсем немного. Большинство кочевали из поселения в поселение в поисках островков тепла. Для защиты от набегов чужаков люди, жившие в местах с относительно мягким климатом, стали возводить вокруг своих городов стены.
В таком поселении, обнесенном зеркальным куполом, жила одна женщина из рода Ли Бон. Ее семья еще в