– Прости меня, Дэвид, прости, дорогой, за то, что я собираюсь с собой сделать!
IV
ЧАСТЬ
ПЛАТО
1914-1917
Жизнь – это дорога к вершине горы: усиливается холод, усиливается ответственность.
Фридрих Ницше
Глава 36
Зал заседаний правления „Йоркшир монинг газетт". Отделанные дубовыми панелями стены, увешанные гравюрами с картин знаменитых английских художников на античные сюжеты; отполированная до зеркального блеска мебель красного дерева; воздух пропитан табачным дымом и словно вибрирует от напряжения.
Адам Фарли и лорд Джоселин Сидней сидели друг против друга по обе стороны необъятного стола для заседаний и беспрерывно курили. Глаза их были серьезны. Хрустальные пепельницы перед ними, полные окурков, говорили о том, что они уже долгие часы провели, сидя здесь в напряженном ожидании.
Адам, одетый в безупречно сшитый темно-синий сюртук, беспокойно ерзал в кожаном кресле, беспрерывно приглаживая рукой свои светлые, подернутые сединой волосы. Его губы, размякшие от усталости, внезапно твердо сжались, глаза застыли на часах, мерно тикавших в гнетущей тишине.
– К черту их всех! – воскликнул он, не в силах больше сдерживать свои чувства. Он повернулся лицом к Джоселину.
– Уже почти час ночи. Если Паркер не поторопится, то мы опоздаем с первым тиражом. Он проволынился над этой передовицей добрых двадцать минут. Что там делает этот болван, скажите ради Христа!
Джоселин посмотрел на Адама сквозь клубы окутывавшего его дыма.
– Можете не сомневаться, он взвешивает каждое слово. Вы давно уже должны были к этому привыкнуть, старина.
– Даю Паркеру еще пять минут и потом иду к нему… – Адам замолчал, увидев мальчика-переписчика, заглянувшего в зал. Тяжелая дубовая дверь повернулась на петлях, шум и суета редакции, обычные в разгар работы над очередным номером газеты, ворвались в тишину зала заседаний.
– Вот оттиск первой полосы, сэр. А еще редактор велел передать, что через пять минут он запускает станки.
Мальчик положил на стол перед ними свежий, истекающий типографской краской оттиск и исчез. Дверь закрылась за ним, и в зале вновь воцарилась тишина. Джоселин торопливо прошел через зал, стал рядом с Адамом и, положив ему руку на плечо, принялся разглядывать оттиск.
Поверх всей полосы плясал, набранный самым крупным шрифтом и отпечатанный черной краской заголовок:
БРИТАНИЯ ОБЪЯВЛЯЕТ ВОЙНУ ГЕРМАНИИ.
Две пары глаз быстро пробежали подзаголовки, набранные помельче: Большая война началась; Потоплен британский миноносец; Вторжение в Бельгию; Два новых корабля для нашего флота; Правительство установило контроль над железными дорогами; Тайные поставки продовольствия; Государство берет на себя риск морских перевозок на время войны…
Джоселин ткнул пальцем в передовицу.
– Как там Паркер со всем этим справился, Адам? Я сегодня так торопился сюда, что забыл дома очки, и не могу разобрать мелкий шрифт.
Адам быстро прочитал передовую.
– Мне кажется, Паркер сумел схватить все самое важное. – Он взглянул на Джоселина. – Я все последние годы ждал и боялся этой войны. Но теперь мы уже втянуты в конфликт, и ничего нельзя изменить.
– Вы действительно считаете, как и другие, что эта война будет долгой?
– Именно так, – коротко ответил Адам. – Основываясь на мнениях, высказываемых некоторыми экспертами в Лондоне, я считаю, что война протянется несколько лет. По меньшей мере, не менее двух.
– Так долго. – У Джоселина отвисла челюсть. Адам кивнул, гримаса исказила его лицо.
– Да, и это будет война на полное истощение. Кровавая бойня, какой еще не видел мир. Запомните эти мои слова, Джоселин.
– О Боже, Адам! Я молюсь, чтобы вы ошиблись.
Адам не ответил. Он закурил сигарету и молча уставился перед собой, размышляя об ужасных последствиях, к которым приведет вступление Британии в войну. Несколько минут спустя Джоселин заявил:
– Нам обоим не помешает, если мы выпьем чего-нибудь крепкого.
Он направился к буфету, приготовил два бренди с содовой и принес их к столу. Пальцы его дрожали. Он дал стакан Адаму и тяжело опустился в кресло рядом. Они оба не знали, что можно пожелать друг другу в такую минуту, и молча выпили, погруженные каждый в собственные мысли.
Адам Фарли, вновь избранный председатель правления «Йоркшир морнинг газет», устало просматривал последние газетные номера, внимательно изучая перепечатанные сообщения Лондонского бюро и Рейтер, другие важные новости, и наблюдал, с какой неумолимостью Британия втягивалась в общеевропейский кризис. Его старый друг Джоселин Сидней, – завсегдатай редакции, – бродил взад-вперед по залу заседаний, все еще надеясь убедить Адама в том, что войны можно избежать. Врожденный оптимизм Джоселина разбивался об абсолютный пессимизм его друга, который основывался на ясности видения мира Адамом и осмыслении им происходящих событий. Этот его пессимизм сквозил в голосе Адама, когда он внезапно поднялся со своего места и сказал:
– Мы отнюдь не так хорошо готовы к войне, как нас в том пытается уверить правительство, Джоселин.
Тревожное изумление отразилось на лице последнего. Он только открыл рот, но не успел сказать ни слова, как Адам, стараясь успокоить Джоселина, торопливо произнес:
– Конечно, флот – исключение. Слава Богу, что Уинстон Черчилль все эти три года был Первым лордом Адмиралтейства. Только он и еще всего несколько проницательных человек видели угрозу надвигающейся войны и пытались подготовить к ней страну.
Тон Адама ужесточился, когда он продолжил свою речь.
– Я знаю, Джоселин, что вы никогда не были поклонником Черчилля, но и вы должны признать его дальновидность, когда он еще в 1911 году обратил внимание на угрозу, исходящую от военно-морских сил Германии, и настоял на реорганизации флота. Это большая удача, что ему удалось неизмеримо усилить нашу мощь, отозвав корабли из Китая и Средиземноморья и сосредоточив в Северном море наш океанский боевой флот вместе со флотом метрополии.
– Да, вы совершенно правы, – признал Джоселин. – Черчилль всегда стремился к одной цели, которая кажется самой важной и мне – к непобедимости Королевского флота.
– Да, нет слов, флот наш силен, но все-таки это не главные силы в войне, Джоселин. Наша армия вовсе не так хорошо организована, а воздушные силы – вообще слабое место, хотя в последнее время Черчилль и пытался их укрепить.
Адам помолчал, разглядывая свою сигарету, а потом подвел итог сказанному.
– Наше военное министерство всегда было крайне неэффективным. Главное, в чем мы сейчас нуждаемся, – это новый военный министр.