Читать интересную книгу Кот в малиновом тумане - Кэрол Дуглас

— Кроуфорд! Не будь жопой! Ой, прости. Этого от тебя невозможно требовать. Но хотя бы не тупи! Ты же утопишь «Гридирон» и весь свой гениальный сценарий!

— Нет, не утоплю. Дэнни Голубок все равно уже раздербанил все номера, как Тузик грелку, расшвыривает репризы направо-налево, а то, что осталось, превращает в бред собачий. Этот мелкий извращенец ходит там, как Гитлер на высоких каблуках, топчет все мои лучшие идеи — это, видите ли, «не сработает»! Да что какой-то балерун может понимать в писательском ремесле?!

— Дэнни Голубок в последнее время балету предпочитает чечетку и джаз. К тому же, он поставил несколько самых успешных шоу в крупнейших театрах на Стрипе.

— Давай-давай, защищай его. Если ты — лучший его адвокат, я его засужу только так.

— Короче, ты позвонил для этого? Чтобы угрожать?

— Нет, я позвонил сказать, чтобы ты держалась подальше от «Гридирона». Если ты называешь это угрозой — твои проблемы.

— Кроуфорд, ты же сам втянул меня в это дело практически против моей воли!

— Ага. А потом я решил, что могу выкинуть твой номер в помойку, и именно так бы и сделал. Я не знал, что Голубок уцепится за него, как жаба за лист кувшинки.

— Ты… планировал выкинуть мой номер в помойку? Почему?

— Потому что это мое шоу. Я собирался написать его сам, от начала и до конца.

— Тогда для чего было просить меня, умолять, вытаскивать меня из дому в «Лас-Вегас Скуп» на выходных, чтобы я там потела и стирала пальцы до кости?

В трубке внезапно наступила красноречивая тишина.

— Может быть, мне просто хотелось тебя увидеть, — сказал, наконец, Кроуфорд своим самым загадочным тоном.

— Не придуривайся. Зачем?

— Чтобы ты попрыгала, — признал он. — Ишь ты какая, каждый год, видите ли, она пишет для «Гридирона» вступление и финал! На этот раз ты должна была явиться на шоу, приготовившись раскланиваться, а там — опа! — твоих номеров-то и нет. Вот только этот чертов кривляка Дэнни Голубок влез со своим…

— Какой мерзкий трюк! И почему меня это не удивляет? Мне кажется, я заранее все знала, еще когда ты меня уговаривал.

— Слушай, — голос Кроуфорда понизился и сделался глубже, так что теперь звучал, как гул статики в проводах. — Возможно, я планировал подшутить над тобой, но сейчас это уже не смешно. Некоторые сильные мира сего весьма недовольны чем-то в твоем номере. Они оставляют сообщения — мне, как будто я виноват, и все такое! Я получил несколько угроз на свой автоответчик. Анонимных. Они хотят, чтобы твой номер убрали из шоу. Может быть, они даже хотят, чтобы ты вообще исчезла с глаз долой. Я говорю тебе, держись подальше от «Гридирона» и «Хрустального феникса». Если ты не послушаешь и что-то случится, можешь пенять на себя. И не говори потом, что я тебя не предупреждал. И я это делаю после того, как ты меня чуть не угробила своим НЛО!

— Кроуфорд, ты говоришь, что кто-то хочет закрыть шоу из-за моего номера?! Но почему? Что в нем такого?

— Очевидно, он просто не слишком смешной, как я и говорил Голубку. И сейчас те, кому положено, это заметили. Так что держись подальше. Я тоже собираюсь уйти на дно, пока горизонт не очистится.

И он повесил трубку, не прощаясь.

Темпл смотрела на экран своего компьютера, где красовалась одинокая строка: «Гулянки в «Гуляке Луи» никогда не…».

Под обычным свинством Кроуфорда она почувствовала настоящий страх. В своей идиотской манере он предупредил ее об опасности и посоветовал делать то же, что собирался сделать сам: отказаться от «Гридирона».

Так. Это его дело — отказываться или продолжать. Что будет, если на подготовке шоу останется один Дэнни Голубок? Он справится, несомненно. К тому же, летучий полк братьев Фонтана стоит на страже, патрулируя каждую щель в «Хрустальном фениксе». Джонни Даймонд исполняет юмористическое попурри, которое она написала, и уж с ним-то точно все будет в порядке: вряд ли кто-то посмеет тронуть такую звезду, как Джонни… Но все-таки, во имя всего святого, что же такого угрожающего присутствует в ее номере?

И, если все-таки несчастные случаи были подстроены для того, чтобы отменить шоу, те, кто это сделали, забыли старое правило: шоу маст гоу он! Такие бойцы, как Дэнни и Джонни, а также актерский состав энтузиастов вряд ли согласятся так просто уйти со сцены из-за дурацких инцидентов. Если только эти «инциденты» не включают в себя убийство человека, упавшего с потолка, отчима Мэтта — Клиффа Эффингера.

Темпл нажала кнопку «save», сохранив чепуху на своем экране, и дала ей имя «2Луи».

Неудивительно, что она перепутала черного кота на Темпл Бар с Полуночником Луи: в последнее время она так редко видела своего четвероногого компаньона, что почти забыла, как он выглядит. Фактически, последний раз они виделись в «Фениксе»…

Темпл закрыла программу и выключила компьютер и монитор. Последние светящиеся буквы исчезли.

Чего нельзя было сказать о длинной строчке светящихся и пульсирующих вопросительных знаков в мозгу Темпл.

Район, в котором жил Восьмерка О’Рурк, нисколько не изменился: он был все таким же гопническим.

Темпл оглянулась на свой аквамариновый «гео-шторм», стоявший у потрескавшегося тротуара, точно сверкающая синяя бабочка, только что опустившаяся на землю. Ей очень не хотелось оставлять свое сокровище без присмотра в этом жутком квартале среди ржавого металлолома на колесах.

Она остановилась перед входной дверью, потом нажала на древний звонок. Кнопка была покрыта сотней слоев облупившейся зеленой краски.

Ожидая ответа, Темпл смотрела сквозь внешнюю сетчатую дверь на внутреннюю деревянную, такую же облупившуюся и зеленую, покрытую сложным узором трещин, оставшихся в краске. Потом позвонила снова.

Надо было предварительно созвониться, — подумала она запоздало. Но, выйдя из «Серкл Ритц», она еще сама не знала, в какую сторону двинется.

Третий звонок, как и два предыдущих, не поколебал сонную тишину приземистого оштукатуренного дома под крышей, засыпанной гравием. Древний кондиционер наверху механически гудел в чердачном окне.

Дверь затеняли кривые кусты с листьями, настолько объеденными насекомыми, что определить их вид было невозможно. Темпл ждала, переминаясь с ноги на ногу в своих теннисных туфлях, и наблюдала, как мелкие красные муравьи движутся гуськом к порогу из трещины в асфальте.

Тяжелая деревянная дверь крякнула и отворилась.

Восьмерка О’Рурк стоял в проеме, моргая на свет.

— Надо было сначала позвонить, — сказал он. — Я по ночам работаю, днем отсыпаюсь. Погоди, рубашку надену.

Он исчез в доме, предоставив Темпл самой открыть внешнюю дверь с дребезжащей сеткой и пройти внутрь.

Дом встретил ее точно таким же затхлым духом, как и в предыдущий визит — все старые дряхлые дома пахнут похоже. Восьмерка появился, застегивая пуговицы на полиэстровой рубахе неопределенного цвета.

Темпл пошла за ним по тускло освещенным коридорам сквозь череду темных комнат в тот же самый кабинет с письменным столом размером с бильярдный и горизонтальными щелями окон под самым потолком.

Он включил верхний свет и уселся за стол:

— Ну, так что за дела?

Темпл села в зеленое кожаное кресло с комковатым сиденьем, пришедшее сюда из какого-то винтажного кабинета пятидесятых или со свалки, и попыталась придумать какое-то резонное объяснение своему визиту.

— Я вчера ездила в «Гуляку Луи»…

Восьмерка кивнул, возясь с последней пуговицей, второй от воротника. Рубашка была, оказывается, бледно-зеленого цвета.

«Под ней майка, — подумала Темпл. — Кто носит майки в наше время, да еще в такую жару, как в Лас-Вегасе? И это даже не современная модель из каталога «Sears», с короткими рукавами и v-образным вырезом, а натуральная «семейная» майка, какие носили в невинные времена до Кларка Гейбла и фильма «Это случилось прошлой ночью». Точно, Восьмерка и парни из банды «Глори Хоул» были из тех времен, тридцатых годов… и вот они оказались в девяностых, которые предпочитают Кельвина Клайна «семейным» майкам и семейным ценностям… Может, — подумала она, — Кроуфорд Бьюкенен тоже носит майку. Цвета детской неожиданности. Это бы подошло к его трусливому характеру».

— Ну, и что ты об этом думаешь? — спросил Восьмерка. Он зажег сигару, которая выглядела как лапа добермана, пораженная гангреной.

Темпл удержалась от того, чтобы начать разгонять ладонью дым. Все равно запах от этой сигары был еще хуже дыма.

— О чем?.. А, о ресторане! Интересный. Имя неплохое. Требуется много работы.

Восьмерка кивал после каждого ее краткого предложения.

Темпл подвинулась вперед в кресле:

— У этого ресторана имеется довольно много перспектив. Особенно, если… ну, если я, то есть, мы, будем плясать от вашего прошлого в банде «Глори Хоул».

Он поперхнулся, выдохнув целое облако синевато-серого дыма.