кожу, иначе будет ожог. И старайся, чтобы примеси других пород не попадались.
Крис понимающе кивнула и приступила к сбору Вернита. Собирать который было несложно, словно соскребаешь кинетический песок. Но чтобы заполнить хотя бы треть мешка, ушло порядком часа два. За это время они преодолели практически четверть высоты горы. При этом Крис стала чувствовать головокружение и веселье. В таком состоянии, ей не то что хотелось коснуться руками поверхности разноцветных полосок, ей хотелось распластаться и ничего не делать. Просто лежать и смотреть в небо.
– Нет, нет, нет, – Сеня успел ухватить её за руку, прежде чем она плюхнулась бы на зад и возможно обожгла бы себе всё нафиг, – Я забыл тебя предупредить. На нас воздействует пары Глоукомата. Опьяняющее вещество. По сути безвредное, но надышавшись им, мы рискуем потерять контроль и обжечься, – пояснил она немного заплетающимся языком.
– А, понятно, – отреагировала Крис, надменно серьёзно, показывая, что она в состоянии стоять на ногах, но тут же чуть не упала в другую сторону. Сеня и в этот раз успел подхватить её за талию.
– Пора уходить. Изготовим меч из того что насобирали, – сказал он по-прежнему держа её крепко в объятиях.
– Ладно, – Крис улыбнулась, думая, какой он красивый. Что-то было в нём от Андрея, но эти черты не отталкивали её, скорее наоборот притягивали. Сеня забрал у неё мешочек, затянул верёвки, со своим проделал тоже самое, и прикрепил к ремню на поясе. И они принялись, не торопясь спускаться, как изрядно гульнувшая парочка. На Крис Глоукомат подействовал куда сильнее. Хотя у этого вещества было ещё одно свойство, о котором Сеня намерено умолчал.
Они спустились вниз. Сеня забрал у неё заточку и всё сложил в свой тряпичный рюкзак. Туда же отправил и мешки с Веронитом. Тем временем Кристина плюхнулась задом в траву, любовно разглядывая Сеню. На то какой он сильный и мускулистый. Его мышцы так и ходят под одеждой. И почему она раньше не обращала на это внимание?
Покончив с рюкзаком и закинув его за спину, Сеня помог ей подняться, оставив без внимания момент, когда её холодные руки нырнули ему под кофту, а губы чуть не встретились с её губами. Он чувствовал тоже самое, но всё равно отстранил её от себя и сказал:
– Нужно торопиться, иначе Веронит разъест материю мешков.
Они добрались до убежища кое-как. Это был самый долгий путь обратно. Крис всю дорогу держалась за Сенину руку, иначе просто упала бы на землю. Возбуждение понемногу отступило и ей даже стало стыдно за своё поведение у горы Самоцветов.
Как только он вернулись в убежище Сеня сразу занялся изготовлением Веронитового меча, усердно стараясь не встречаться с ней взглядами.
Действие Клоуктомата к вечеру совсем выветрилось. Теперь Крис трезво ощущала ситуацию. И она вдруг осознала, что влюблена.
Основную работу по изготовлению меча пришлось делать снаружи. Кристина лишь единожды вышла из убежища. Тогда на мир уже легла ночь. Но Сеня продолжал трудиться. В большом котле он расплавил Веронит и теперь осторожно заливал его в форму. Огненно-красная жидкость расползлась по форме в длинную широкую полосу. Клинок был готов к утру. Оставалось его заточить и изготовить рукоять.
53
После признания Андрея, Каеву задержали и, поняв, что ей уже не отвертеться, она активно начала приплетать его к соучастию. Вплоть до того, что это была его задумка, а она лишь несчастная овечка, пойманная в цепкие лапы льва. Пичхадзе, поначалу отмалчивался, но поняв, что ему грозит большой срок, начал активно сотрудничать со следствием. Он рассказал, что Каева шантажировала его пропиской, потеряв которую, он мог лишиться и работы. А на родине у него осталась жена и трое маленьких детей, которых нужно было как-то содержать. Прописку он в любом случае потерял и Каева откупилась от него стамитысячью. На эти деньги он должен был вернуться на родину и никогда больше здесь не появляться. Но всё сложилось не так, как Каева планировала.
Суд приговорил Каеву к двенадцати годам, а Пичхадзе к пятнадцати годам лишения свободы. Вину и причастность Левицкого Андрея установить не удалось. Разбирательство длилось два месяца. Всё это время Никитка жил у родителей Андрея, для которых появления внука стало приятной неожиданностью.
С Мариной он встретился лишь единожды, на суде. Лицо её было серое и на всех она смотрела исподлобья. В тот момент Андрей понял, что вот она – настоящая Каева во всей своей красе. Монстр в обличие девушки, жаждущий убивать. По её взгляду он ощутил, как она ненавидит его всеми фибрами своей души. Когда ей дали слово, она поднялась, приблизилась к железным прутьям и заговорила леденящим голосом, глядя Андрею в лицо:
«Я сожалею, что совершила такой ужасный поступок. Я жалею, что встретила тебя и полюбила. Жалею, что родила ребёнка от тебя, наслушавшись твоих обещаний, – говорила она как загипнотизированная, переполненная болью и ненавистью, – Это мой сын и я вернусь за ним. Ты меня понял? Сукин ты сын! Ты меня понял?!» – она вцепилась руками сцепленными наручниками в железные прутья и закричала на весь зал, так что вздрогнули все. И Андрей даже испугался, она ведь не врала, она вернётся за своим сыном. Судья приказал ей сесть на место и успокоиться.
После суда Андрей забрал сына, оформил над ним опеку и перебрался жить к родителям. На время. Пока всё не уляжется. Там —то уж точно никто не будет прятаться в темноте за дверями.
54
В Центре Восстановлении Здоровья всегда очень тихо. Большинство пациентов спит коматозным сном и возможно никогда не проснётся. А те, кому удалось, понемногу начинают ходить, блуждая по серым коридорам клиники. Изредка откуда-то из другого пролёта доносится смех какой-нибудь молодой медсестры, в которой уже поселилось холодное врачебное безразличие. Она не станет переживать за каждого здесь лежащего пациента, полностью уверенная, что таков этот мир. Такова суровая правда жизни; кто-то умирает, кто-то становиться успешным и богатым, кто-то влюбляется, женится, сходит с ума, добивается желаемого или наоборот падает, а кто-то вот так – лежит, подключённый к аппаратам, поддерживаемым жизнь, коих в ЦВЗ большинство.
Андрей, впервые за долгих почти два месяца пока велись следовательские и судебные разбирательства, вновь навестил Кристину. Он держал маленького мальчика и говорил ему: «Когда она очнётся, вы обязательно познакомитесь. Ты ей точно понравишься. Она любит маленьких деток. Вот увидишь.» Малыш с большущими глазами глядел на отца, обсасывая свой кулачок. Аура Андрея теперь стала серой и мерно колыхалась вокруг тела, переплетаясь с ярко-голубой аурой мальчика. Но их ауры по сравнению с Криситиной светло-светло серой, практически прозрачной, были наполненными жизнью и энергией.
Кристина печально наблюдала за всей этой картиной, иной