Читать интересную книгу Ошибка грифона - Дмитрий Емец

Корнелий неутомимо играл, хотя замерзшие пальцы на которые ему толком не удавалось подуть, чтобы согреть их хотя бы дыханием, начинали неметь. Грифон слушал. Его встопорщенные очертания становились все более мирными. Корнелий играл и ощущал как грифон смягчается и душа его теплеет, как теплеет и смягчается душа самого Корнелия. А потом звуки музыки вообще стали исчезать, и в короткие мгновения таких подвисаний Корнелий играл словно в пустоту — играл и чувствовал, что это и есть самая настоящая музыка. И что он прорывается в эту музыку. Пусть на секунды, но прорывается.

А потом что-то вдруг выбило флейту из руки Корнелия. И выбило очень грубо. Корнелий даже ободрал флейтой щеку. Вспыхнул свет. Это был тусклый и мертвенный свет, какой бывает от наспех начерченной руны.

— Уберите его флейту! Он ни в коем случае не должен играть!.. Самого светлого пока не трогать! — приказал кто-то.

Корнелий увидел четырех стражей мрака в грубых, словно опаленных огнем плащах Один из них, только что выбивший ногой его флейту, стоял согнувшись и упирался головой в низкую крышу. Грифон, разнеженный музыкой, не успел вовремя атаковать. На него набросили сеть. Сеть эта — с виду легкая, несерьезная — явно была магического происхождения, потому что хотя грифон и бился, но не мог ее порвать, а только все сильнее запутывался.

К тому же сеть явно подчинялась одному из стражей мрака, который сводил вместе пальцы. И чем больше он их сводил, тем теснее становилась сеть.

— Осторожно… крылья! Он нужен без повреждений! Абсолютно целый! — услышал Корнелий властный, чуть хрипловатый голос.

Обладатель этого голоса нетерпеливо отшвырнул стража в сторону и сам стал управлять сетью, особенно беспокоясь о том, чтобы грифон не распахнул внутри сети крылья и не сломал их.

— Спокойно, мальчик! Спокойно! У нас тебе будет лучше! — взволнованно повторял он, заставляя сеть сжиматься и движениями пальцев дистанционно распрямляя складки.

Корнелий испуганно наблюдал за ним. Страж мрака был невысок, ладен, с красивым лицом. Правда, красивым оно казалось лишь в полутьме, при нечетком свете. Когда же страж шагнул ближе, Корнелий понял, что тот уродлив. Красота лица осталась в прошлом из-за опалившего его когда-то драконьего пламени.

На глазах у Корнелия этот страж передал свой меч тому воину, что стоял рядом, и протянул к грифону руку. Почти под самый клюв, который теперь легко мог до него дотянуться.

— Азгуд! Опять рискуешь! — предупреждающе крикнул один из темных стражей.

Обожженный драконьим пламенем с досадой дернул плечом, но приближаться к грифону не перестал. Грифон отпрянул, точно для атаки, но пока не атаковал. Лишь едва слышно, с угрозой клекотал.

— Я давно тебя искал! Ты мой! Ты покинул свет, как и я его покинул! Нам есть о чем поговорить! — шептал тот, кого назвали Азгудом.

Возможно, грифон не понимал слов, но во всяком случае слушал. Хрипловатый властный голос завораживал его. Клекот стал тише.

— Ты такой же изгой, как и я! Ты не смог убить кого хотел и бросил Эдем, где тебе не позволили поступить правильно! Это очень больно, когда нельзя сделать как подсказывает сердце! Я тебя хорошо понимаю! — продолжал хрипловатый голос.

Грифон чуть повернул голову, чтобы увидеть стража полным глазом.

— Но хватит пока об этом! Ты устал, малыш! Питался небось одними голубями и собаками? И зебра из зоопарка твоего клюва дело? Признавайся! Как видишь, мы наблюдали за тобой!..

Лови!

Азгуд распахнул свой опаленный плащ и бросил грифону кусок сырого мяса. Корнелий надеялся, что грифон откажется, но тот схватил мясо на лету и мгновенно проглотил его, высоко закинув орлиную голову. Корнелий с досадой цокнул языком.

— Ты удивлен, светлый? Считал, что каменные грифоны питаются кусками бетона? — поворачиваясь к нему, насмешливо спросил Азгуд.

Корнелий не ответил. Азгуд обошел вокруг грифона, деловито разглядывая его.

— Ах! Какая неприятная рана! Бедняга! Наверняка без маголодии тут не обошлось! — огорчился он. — Ну ничего: за несколько недель мы тебя подлатаем, а потом, малыш, ты будешь помогать нам добывать глазки!

— Какие глазки? — спросил Корнелий.

Стражи мрака переглянулись. Азгуд поморщился, как бы пожалев, что увлекся и вообще об этом упомянул.

— Вы, двое, прикончите его! Только, пожалуйста, не больно и без всех этих ваших штучек! В конце концов, это он привел нас к грифону и заворожил его своей дудкой. Без него все не прошло бы так гладко! — отрывисто приказал он и, махнув рукой, исчез. Вместе с ним исчезли сеть с грифоном и еще один страж.

Теперь на чердаке вместе с Корнелием осталось лишь два стража мрака. Один из них лениво подошел и пнул носком сто флейту. Другой стоял рядом с Корнелием. Тот с ужасом ждал, понимая, что бежать бесполезно.

— Ну что? Убиваться будем? — спросил страж почти сочувственно.

Корнелий покорно закрыл глаза.

— Какую смерть предпочитаешь? Может, просто голову отрубить, а? — продолжал страж, неторопливо поднимая меч.

Рядом кто-то кашлянул, привлекая к себе внимание:

— Прошу прощения за вторжение, господа! Я, кажется, помешал вашему уединению!

Стражи мрака с недоумением оглянулись и увидели, как им сперва показалось, обрубок человека, прикованный к тележке. У него были мушкетерская бородка и самые вздорные в мире усики, уходу за которыми он явно посвящал много времени. На своей тележке он быстро и легко катился по неровному покрытию чердака. Изредка колесикам мешали разного рода препятствия, и он легко преодолевал их, отталкиваясь руками и подбрасывая тележку в воздух.

Тот страж, что так и не отсек пока Корнелию голову, махнул свободной от меча рукой, усиливая магический свет.

— Погоди! Где-то я тебя видел!.. Ты Дион! — воскликнул он.

— Совершенно верно! Бывший страж света, у которого нет больше ни флейты, ни крыльев, ни, увы, ног!

Дальше все случилось мгновенно. Корнелий потом восстанавливал все в памяти буквально по фрагментам. Страж мрака попытался нанести Диону укол мечом. Тот, уходя от удара, откинулся назад, оттолкнулся руками и, совершив полный переворот, ударил стража в лицо окованным железом днищем тележки. Страж отшатнулся. Повторно атаковать он не успел. Дион, завершив переворот, что-то выхватил и сделал правой рукой четыре быстрых движения.

Ближний к нему страж покачнулся, схватился за грудь и завалился лицом вперед. Другой страж, обладавший неплохой реакцией, уклонился от первого ножа, но не ушел от следующих двух, которые Дион метнул одновременно. Один из этих ножей вонзился ему в бедро, а другой в лоб.

Корнелий запоздало вскрикнул.

— Не вопи! Оглушил прямо! Бери свою флейту! Уходить надо, пока другие не вернулись! — поторопил его Дион.

Отталкиваясь руками, он подкатился к лежащим стражам и собрал ножи. Потом деловито разбил оба дарха и ссыпал эйдосы в стеклянную баночку из-под детского питания.

Проза жизни! Передам потом кому надо! — объяснил он, не без удовольствия наблюдая благодарное полыхание песчинок.

— Откуда ты здесь? — спросил Корнелий.

Да так. Шатался тут неподалеку! — пожал плечами Дион. — Было у меня ощущение, что надо за тобой приглядеть. Грифона, жаль, потеряли!

Потом, начав уже отъезжать, вернулся и потрогал ткань плаща.

— Надо же! пробормотал он. — Плащики-то занятные… Защитная магия зашкаливает, а нож их пробивает! Загадка просто!

Глава двадцать первая

Неспешный разговор в неприятном месте

1. По-настоящему понимаешь, что был счастлив, лишь когда теряешь то, из-за чего считал себя несчастным.

2. Всякий раз, как я мысленно предаю какого-то человека, ставя на нем крест, или прихожу к мысли, что он конченая сволочь, через пять минут оказывается, что я был не прав. Прямо хоть по часам засекай.

Матвей Багров

Чем ближе подлетал Мефодий, тем понятнее становилось, что та группа пирамид, к которой они направлялись, вовсе не стоит кучкой. Так могло показаться только с большого расстояния. На деле же от пирамиды до пирамиды десятки километров. В пространстве же между пирамидами — множество обветшавших строений ив камня, глины, дерева, мрамора. Маленьких, больших и совсем грандиозных, размером с Колизей. Все эти строения образуют громадный город, не имеющий ни площадей, ни улиц, ни какого-либо плана.

Здесь можно всю жизнь бродить и ничего не найти! — проворчал Мефодий.

Он никогда не думал, что летать так тяжело. Ему всегда казалось, что полет — праздник. А тут взмок. Устал. Спина болела. Видимо, те мышцы, что отвечали за полет, были у него еще слабыми. Или, может, он допускал ошибку, напрягая плечи и лопатки? При этом Мефодий отлично понимал, что в полете выглядит смешно. Дафна легко обгоняла его, делала змейки, горки, петли, бочки.