Отец покачал головой.
— Нет, — беззаботно ответил он, — но это не означает, что запаха нет. Просто это значит, что я слишком много курю. Мне кажется, это запах водоносного слоя, Сорванец. Микроэлементы минералов, вот и все. Пахнет немного, и это значит, что твоя мать тратит целое состояние на смягчение воды, но это не повредит тебе. Клянусь Богом.
«Микроэлементы минералов, — подумала Джесси и снова вдохнула этот нежный аромат. Она не могла понять, почему он так очаровывал ее, но это было именно так. — Запах водоносных слоев, вот и все. Запах…»
Затем заговорил более настойчивый голос. В день солнечного затмения он больше напоминал голос ее матери (и назвал ее малышкой, совсем как Сэлли, когда та была раздражена какой-то выходкой Джесси), но Джесси казалось, что на самом деле этот голос принадлежит ей, но только уже более взрослой. И если его воинственный напор несколько подавлял ее, то это только потому, что он раздался слишком рано, по правде говоря. Однако он все равно был здесь. Он был здесь и изо всех сил старался привести ее в чувство. Она находила его резкость странно успокаивающей.
«Это вещество, о котором говорила Синди Лессард, вот что это такое — это мужество, малышка. Мне кажется, что ты должна быть благодарна, что оно излилось на твое белье, а не в какое-то другое место, но только не утешай себя сказками, что теперь ты пахнешь озером или микроэлементами минералов из глубоко залегающих водоносных слоев, или еще чем-нибудь. Карэн О'Койн просто глупая дурочка, во всей мировой истории никогда не было женщины, которая выносила бы ребенка в горле, и ты знаешь об этом, а вот Синди Лессард не дурочка. Мне кажется, она видела это вещество, а теперь и ты увидела его. Мужское вещество. Мужество».
С внезапным отвращением — не столько к тому, что это было, а к тому, от кого это исходило, Джесси швырнула трусики в корзину для белья поверх платья. Затем она представила мать, выбирающую белье из корзины в комнате для стирки, выуживающую именно эти трусики из этой корзины и обнаруживающую остатки этого. Что она подумает? Ну, конечно, это скрипящее колесо в их семье, которое нуждается в смазке… что же еще?
Ее отвращение переросло в ужасное чувство вины, и Джесси быстренько выудила трусики из корзины. Сразу же слабый запах проник в нее — густой, нежный, дурманящий.
«Устрицы и монеты», — подумала она, это было все, что она помнила. Джесси опустилась на колени перед унитазом, трусики были зажаты в руке, и вырвала. Она быстренько дернула ручку смывного бачка, пока запах полупереваренного гамбургера не разнесся в воздухе, потом пустила холодную воду и прополоскала рот. Страх, что она проведет здесь целый день, стоя на коленях перед унитазом и выворачивая кишки наружу, начал проходить. Желудок, казалось, успокоился. Если бы только она могла не вдыхать этот молочно-медный запах…
Задержав дыхание, Джесси швырнула трусики под струю воды, прополоскала их, выкрутила и бросила в корзину для белья. Затем она сделала глубокий вдох, откидывая волосы с висков тыльной стороной мокрых ладоней. Если мать спросит ее, что делают мокрые трусы в корзине для грязного белья…
«Ты уже думаешь, как преступник, — проворчал голос, который будет когда-то принадлежать Образцовой Хозяюшке. — Видишь, до чего доводят плохие поступки, Джесси? Видишь? Я надеюсь, что ты…»
«Успокойся, пресмыкающееся, — огрызнулся другой голос. — Ты сможешь потом изводить нас придирками сколько захочешь, но сейчас нам необходимо позаботиться об одном дельце, если ты не возражаешь. Хорошо?»
Ответа не последовало. Это было очень хорошо. Джесси снова нервно провела рукой по волосам, хотя хеперь они почти не свисали на виски. Если мать спросит ее, что делают мокрые трусы в корзине для грязного белья, Джесси просто скажет, что купалась, не переменив их на купальник. Все трое делали подобное этим летом.
«Тогда тебе нужно не забыть сунуть под воду также шорты и футболку. Правильно, малышка?»
— Правильно, — согласилась Джесси. — Ценное замечание…
Она проскользнула в спальню, чтобы отыскать шорты и футболку, бывшие на ней, когда ее мама, брат и старшая сестра уезжали этим утром… теперь, казалось, это было тысячу лет назад. Джесси не сразу нашла их — ей пришлось опуститься на колени, чтобы заглянуть под кровать.
«Другая женщина тоже стоит на коленях, — отметил голос, — и она тоже пахнет так же, как и ты. Запах, напоминающий запах меди и сметаны».
Джесси слышала, но не слушала. Мысли ее сконцентрировались на поиске шорт и футболки, на ее алиби. Как она и подозревала, они оказались под кроватью. Джесси потянулась за ними.
«Он исходит из колодца, — продолжал голос. — Запах колодца».
«Да, да, — подумала Джесси, схватив одежду и направляясь в ванную комнату. — Запах из колодца, очень хорошо, ты поэт и даже не догадываешься об этом».
«Она заставила упасть его в колодец,» — произнес голос, наконец-то пробившись в ее, сознание. Джесси застыла в дверях, ведущих в ванную, ее глаза расширились. Теперь она неожиданно как-то по-новому смертельно испугалась. Теперь, когда она действительно прислушивалась к этому голосу, она поняла, что этот голос абсолютно не был похож на другие; этот голос был похож на те, которые можно услышать по радио глубокой ночью, когда условия для этого просто идеальные — голос, доносящийся из очень далекого далека.
«Не так уж далеко, Джесси; она тоже в зоне солнечного затмения».
На какую-то долю секунды коридор на втором этаже дома на Черном озере, казалось, исчез. То, что заменило его, было кустами ежевики, не отбрасывавшими тень под темнеющим небом дня солнечного затмения, и четким запахом морской соли. Джесси увидела тощую женщину в длинном платье с посеребренными сединой волосами, собранными по-деревенски на затылке. Женщина стояла на коленях. Из-под платья виднелся край белой ткани. Джесси была уверена, что это комбинация.
— Кто ты? — спросила Джесси женщину, но женщина исчезла… если, конечно, вообще когда-нибудь была здесь.
Джесси оглянулась через плечо в надежде увидеть эту странную тощую женщину там. Но коридор был пуст; Джесси была одна.
Она посмотрела на свои руки и увидела, что они покрылись гусиной кожей.
«Ты теряешь разум, — простонал голос будущей Образцовой Женушки Белингейм. — О, Джесси, ты вела себя плохо, а теперь расплатой будет потеря рассудка».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});