мимо команды и укоренившись на исконном месте.
— Помыться, значит?
На формальности потратили минут десять — из-за природной скупости тощего, которому крайне не понравились расценки. Пришлось коротко рявкнуть, пресекая базар — время невосполнимый ресурс и мне тупо надоело.
Николаевна с непонятной тоской проводила взглядом женскую часть смены, с радостной толчеей убывавшую в коридорчик, слабо подсвеченный мутной керосинкой. Душевая, не поверите, предоставляла раздельные услуги для помывки женского и мужского. Работник с ленцой указал нам на второй коридор.
— Присоединишься? — спросил я у клановой. Она вздрогнула.
— Да не жмись, — Фрау, шедшая последней, притормозила и улыбнулась. — Не обеднеем.
— Че? — встрепенулся тощий. Я подтолкнул его к процедурной. — Командир?
— Лады, — Николаевна чутка покраснела. — Буду должна.
— Да весь ваш клан… — прозвучал из коридора голос тощего. — Куда ты меня тянешь?
Замес нивелировал костлявую жадность. Вот и славно — меньше головняков командиру. Я улыбнулся плешивому, отчего тот резко перестал расплываться за стойкой:
— Ну че, проверим как вы льете?
— Никто не жаловался, — сорвался на шепот мужчина.
— Конечно. — Я отступил в коридор. — Конечно
Уже уходя, услышал тихое, сказанное куда-то в подмышку:
— Сука.
Думаю, нужный накал я создал, и мужчинка проследит за соблюдением процедуры в меру компетенции. Чего сложного — воды в достатке и немного приватности для женского коллектива.
Вода настолько резко пахла химией, что в носу засвербело. Лады, заодно пройдем обеззараживание. Хотя бойцы остались равнодушны к запахам, удовлетворенные сутью процесса. Потрескавшийся кафель под ногами вмиг покрылся темными разводами с оттенками красного.
— Жить можно, — оскалился тощий и отвесил Замесу легкий поджопник. — А не тяни старшого, да.
Замес с достоинством продемонстрировал соратнику средний палец.
В итоге, с очисткой справились минут за 20. Пользуясь случаем, простирнули грязное и упаковали в захваченный мешок. Чистое бельишко искренне порадовало — а радостей в мертвом мире осталось не то, чтобы много. Надо пользовать пока есть возможность.
К моему удивлению женщины выбрались в предбанник почти одновременно с нами — прям светились девоньки, включая Николаевну. Синяки и ссадины напоказ, да под заразительные улыбки — смесь специфическая, но командиру приятная.
— Все хорошо? — набрался вежливости плешивый. — Вам понравилось?
— Узнаю, что кто-то лишний обсуждает родинку на моей заднице, вернусь с Малютой и выпотрошу, — обыденно пообещала Крыса. — А так ниче, миленько.
— А где там родинка? — засомневался Шест.
— Дурак, да? — прищурилась мелкая.
— С вами не соскучишься, — неожиданно призналась Никки. — Но мне пора…
Под открытым небом дышалось приятней и лагерные запахи уже не столь напрягали обоняние. Хотелось замереть на мгновение и слегка отдаться ритму ничегонеделанья. Тупо и основательно замереть — вдох, выдох, а рядом плечи солидарных бойцов и Ось уже не такая стерва.
— Нашел, — сказали голосом Клина.
Я хмыкнул — ищейка специально пошуршал на подходе, чтобы обозначить присутствие. Видок у него немного потрепанный — вряд ли спал ночь. На лице пару свежих царапин, экипировка потускнела от пыли. Не иначе, прибыл прямиком с зонального бала, где из всех развлечений — изнурительный марш среди развалин.
— Нашел, — подтвердил я. Бойцы перестали лыбиться и насторожились.
— Не, все ровно, — отмахнулся клановый. — Не напрягайтесь, а то я, сука, нервничаю. Смотрю, успели ополоснуться.
— Так кожа лучше дышит, — пояснил я охотно. Очередная прелюдия, танцы с истиной, спрятанной под пустячной болтовней. — Слушай, а где здесь можно пожрать?
— Пожрать или чтобы вкусно? — не удивился мужчина.
— Вкусно, — пискнула несдержанная Крыса. Осознала и торопливо отступила за тощего.
Оставалось только пожать плечами — мелкая сдала все карты. Клин понимающе улыбнулся:
— Приглашаю. — И отступил, намекая что пора следовать за ним. — Заведение от ищеек. Для своих. Цены умеренные, жрачка обильная. Заодно и поговорим.
— Не сомневаюсь, — подтвердил я с холодком. И уже почти знаю, о чем пойдет разговор. Зверь чует зверя. Рискну предположить, что проблемы Парка усугубились и местные бонзы пытаются залатать дыру, откуда скоро, думается, плеснет горячим багрянцем. Или же ошибаюсь и Клину просто любопытно, что я за мясо. От него фонит темным холодком, отчего призрак во мне осторожно щерится и злобно морщит холку. Хочу ударить первым, сука, сильно хочу…
— Мы просто поговорим, — оглянулся клановый. И с нажимом добавил: — Убавь накал, а то у меня ладошка чешется. Могу поручиться кланом — я не нападу.
— Луше не надо, — посоветовал я. — Мне поручиться нечем.
— Принял, — равнодушно констатировал он. — Нам направо.
Бойцы, с интересом прислушивающиеся к репликам командования, послушно повернули. Одолели несколько дребезжавших мостков над канавами, окантованными мусором и плетением высохшего кустарника. На отдельных участках видны попытки приспособить рытвины под полезную нагрузку вроде помостов, тентов и заброшенных грядок.
Сомнительное хозяйство, как по мне. Дальше — чуть лучше. Чем ближе к центральным административным зданиям, тем больше осмысленности в планировке — проходы шире, самобытные дворики чище.
За очередным поворотом наткнулись на неявный КПП — пара мужичков и фактурная дама расположились за пластиковым столиком близ небольшой оградки с калиткой. Дорожка отсечена сараями — хочешь не хочешь, а в калитку войдешь. Троица с ленцой перекидывалась в картишки. На лацканах метка ищеек, у одного виднелся краешек поясной кобуры.
Клин кивнул в ответ на вопросительные взгляды клановых и молча проследовал за оградку. Вновь зашлепали карты. И никаких эксцессов. Люблю, когда вопросы решаются быстро — старшой обозначил допуск, а дальше хоть Осью накройтесь.
— Пускают не всех? — спросил у спины провожатого.
— Если внятно объяснишь, зачем нужен проход, пропустят, — не оборачиваясь, ответил мужчина. — С провожатым. Шестая позиция рейтинга, если понимаешь. Есть определенные правила.
— Только мало кто способен внятно объяснить, да?
— Смешно, — скупо хмыкнул мужчина. — Направо и до упора.
Прошли. С флангов тротуар подперли кирпичные стены зданий. В мутных окнах смутно двигались тени, видны угловатые намеки на интерьер. Показателен сам факт — стекла целы, жизнь продолжается.
Встречным курсом проследовали пятеро ищеек. Сразу видно — ребятки двигаются по делу, кашляни невовремя и вмиг окажешься на прицеле. Они покосились на гостей, обменялись с Клином невербальным и через пару метров забыли о нашем существовании. Приятные черти.
Проводник остановился перед домом, напоминающим теплицу, обшитую фанерой. Над низеньким крылечком рядом с темным фонарем приделана добротная чеканная вывеска — «Веселушка».
— Веселушка? — уточнил я, осматривая ряд окон. Видок мрачноватый, если что.
— Заходишь и смеешься, — обернулся Клин.
— Вопрос снят.
Вошли и нихера не засмеялись. В сумрачном зале, как положено, расставлены столики и лавки, на которых вразнобой расположились местные. Немного мужчин и женщин примерно одного детородного возраста — ни молодые, ни старые. И дюже нелюбопытные — оторвались от тарелок при скрипе двери, посмотрели незамутненно и вернулись к чревоугодию.
— Клин, — прозвучало мелодичное из-за стойки,