не нашли сигнал-предупреждение при входе на тропу. Потоптались в знакомом дворике, Крыса в инициативном порядке осторожно скользнула вдоль периметра, надеясь увидеть намек на красное, и вернулась. Хренушки хренаськи. Никаких цветовых намеков посредством трусов, шорт, маек, носков или штанов. Злые руки убрали, давая ищущему право решать.
Я помедлил — чуйка недобро хмурилась, если образно. Что-то неприятное происходит в парковом закулисье. Свежие трупы на подходах, нарушенный режим прохода через опасный объект, и мы ползем в эпицентр, что притягивает столь отрицательные признаки. По мне, так три цикла, выделенных машиной, — сильно оптимистично. Я бы предпочел уйти раньше и затихариться у модуля-носителя. Там сучий периметр, там безопасно. И опять же смешно, Джимми. Собрался, призрак.
Решено — сделано. Только так.
Проползли по жилым блокам, меняя этажность. Проникшаяся Крыса аккуратно двигалась чуть позади меня и старалась издавать минимум шума. А я выцеливал непонятное в развалах комнат и коридоров.
До веревочного мостика добрались без проблем. А вот на середине раскачивающегося счастья словили немного тревожного. Я успел заметить, как боец расширившимися глазами уставилась вниз и попыталась издать звук. А затем и сам посмотрел в сторону, куда ткнул девичий палец.
Нечей по-прежнему не видно, лишь общее фантомное давление продолжает сочиться из провалов фундаментов. Там же шевелится серость, давая богатую пищу для воображения. И все бы ничего — сожми очко и преодолей, что называется. Но из одной дыры торчал сегмент внушительной лапы — щедрой сухой плотью на растрескавшемся асфальте. Тельце, о габаритах которого предпочту не думать, нежилось в темноте, а лапа просто и незатейливо возлежала — вроде как грелась под светом Оси. Больше всего стремала неподвижность конечности — точно сухостою похрен на суету жизни, а нужное придет само.
Я слегка подтолкнул мелкую вперед. Два матерых за один день — еще не перебор, но уже тенденция. Воздух загустел, затылка коснулся холодок. Хочется сорваться и избавится от бремени опасности. Огнем и сталью, сука, огнем и сталью.
Проскользнув на цыпочках остатки дома, задержались на выходе из парадного в попытке продышаться — убавить напряжение и разжать пальцы, онемевшие в хватке. Крыса чуть не выронила Малюту, виновато покосившись и засопев. Но и мне не лучше — непонятная херня, давившая на мозги, проявилась не столь явно, но в накопительном итоге изрядно нагнала мути. Интересно, как местные годами ползают над улочками смерти? Может незатейливый мотивчик гоняют в мозгах, или мантру какую пользуют? Хитрожопые аборигены.
На подходах к Парку нас мгновенно срисовала охрана моста — грозные силуэты вскинулись над фортификациями и показательно прицелились. Я поднял оружие над головой, мелкая удивилась. Не моргай, боец, — нервные очкующие люди порой неприятны в общении.
А теперь — ровными шажками на сближение. И улыбку поприличнее.
— Вобля? — спросил один из стрелков, отрываясь от прицела. — Вы вроде с утречка ушли?
— Мы, — кивнул. — Те самые.
— А можешь, сука, не улыбаться так мерзко? — распрямился второй. Остальные вроде выдохнули, но смотрели настороженно. И на развалины за периметром косились.
— А можешь пройти нахуй? — поинтересовался в унисон. Признаю, спросил на рефлексе.
— Ты че, он Юста завалил, — прошипели от костерка без конкретной адресации.
— Развелось борзых. — Охранник для порядка попыхтел и сдал назад, возвращаясь к уютному раскладному стульчику. Вот и правильно, мясо.
— Смиритесь, мужчинки, — весомо сказала Крыса.
Я кашлянул. Не, не подумайте, ничуть не удивлен — бойцы прогрессируют в правильном коллективе. Мелкая заметила командирскую ухмылку, и довольная зашагала прочь. А сторожевым досталось мое философское пожатие плечами. Смиритесь черти перед неизбежным, как говаривал старина Годри.
Дорожка, на которую выбрались, почти знакома, как и всякая дорожка, ведущая к пусть и временному, но пристанищу. Одолеть легко, если игнорировать тревожное роение клановых. Я лишь задержался у провала, рассматривая локацию с позиции новых знаний. А разницы никакой, надо отметить — те же древние обломки в черно-желтых тонах. И никаких табличек — мол гадских операторов ищите там и там.
Наруч, зараза, в очередной раз мигнул красным. И был проигнорирован. Не сейчас.
— Поздорову ущербные, — радостно объявила Крыса, одолевая тропинку к стоянке.
— Говорил же, — фыркнул тощий, вскакивая. Что-то хрустнуло. — Зона дуру не возьмет.
Замес, пытающийся выглядеть солидным, оглядел прибывших нас, не увидел фатальных отклонений и не сдержался — растянул щербатую лыбу. Фрау уже звенела посудой, а вот Ива напустила строгости.
— Это что? — Она указала на мою ногу.
— Ты че, подруга? — фыркнула мелкая. — Это нога. Только командирская.
— Насколько серьезно? — гнула за свое медик. — Не отвечай. Показывай.
— Комментарии? — уточнил я, обращаясь к онемевшему тощему. Какие-то непонятные отношения сложились в наше отсутствие. Мне почти любопытно.
Шест оправил куртку и доверительно сообщил:
— Перенервничала.
— Дурак что ли? — покраснела Ива. — А кто бегал к мосту каждый час?
— Ну договаривались же, — досадливо поморщился костлявый.
— А вернуться приятно, — заключила мелкая, потирая руки. — Есть че пожрать?
— Десять минут, — спокойно ответила Фрау, подсвеченная игрой пламени.
— Тогда может расскажешь, командир, — не утерпел Замес. — Как сходили?
Кто о чем, а умник себе не изменяет — продержался минуту, прежде чем вывести разговор в конструктивное русло.
— Машину нашли, пообщались, достигли консенсуса. Смене № 7 велено ждать, пока железная накопит силы.
— Долго? — напряглась Ива.
— Три цикла.
Легкое облегчение на лицах бойцов не замечу. Если они не чувствуют перспективы, пусть принимают по факту и учатся на практике при моей скромной поддержке. Стук костяшек танцующей Муэрто, как правило, стимулирует.
А пока можно с облегчением вытянуть раненную ногу и притереться к лавочке. Вдохнуть мирного и чутка помедитировать над вечерней суетой кланового лагеря. Люди бродят, носят, кантуют, укрепляют, подмазывают, связывают, обматывают — бессменные муравьишки, которым повезло выжить. Реальность скрипит и позвякивает, перекликаясь голосами.
— Охренеть. — Шест получил от мелкой блистеры с добычей и удивленно рассматривал на свет. — Гео, аква… Вы там кого завалили?
Крыса демонстративно развела руками, обозначая размеры жертвы. Подумала и добавила:
— И это только четвертинка.
После такого заявления без рассказа не обойтись — под горяченькое да в доброй компании. Мелкой польстило внимание и ее монолог нешуточно затянулся. Вот и хорошо — могу посидеть в тени, прикрыв глаза, и избавиться от назойливых мыслей.
Через часок подтянулась Оторва — с профилактическим визитом вежливости. Справилась о походе, о насущных потребностях и с облегчением отбыла. Да, клановая — когда мерещится недобрая хватка на горле, роль гостеприимного хозяина дается трудно. Но ушла и пусть. Прочь из мыслей, суровая тетка.
— Отбой, — очнулся я минут через сорок. — Замес, к торговцам, как понимаю, не ходили?
— Не срослось. — потупился мужчина. — Сам понимаешь, командир, к торговле настрой нужен…
— Поджопник вам