Сколль тяжело вздохнул. Он хотел спросить, почему его мать терпеть не могла эту самую госпожу Тулак — но поостерегся. Уж лучше сдаться сразу, и дело с концом. По крайней мере избавит себя от лишних неприятностей. Агелла терпеть не может непослушания, а ведь всем известно: кто ссорится с кузнецом, тот накликает себе неудачу. Жаль только, что это правило не распространяется на учеников кузнеца! Притом же разве у него есть выбор? Он своими руками уготовил себе западню. Нельзя же сказать Агелле правду — что он, Сколль, ни черта не смыслит в лошадях, а вороные покорились ему, потому что на нем был жилет их прежней хозяйки! Ничего не поделаешь — видно, ему так суждено.
— Ладно, — со вздохом сказал Сколль. — Поеду.
Глава 13. ОГОНЬ
— У, волчье мясо… — пробормотал Элион. — Волчья шкура, волчьи жилы, волчьи кости… Волчья сыть, одним словом.
Конь покосился на него со всегдашней высокомерной злобой, оскалил крупные желтые зубы и попытался цапнуть Элиона. Тот, ругнувшись, проворно отдернул руку, и зубы гнедого с сокрушительным щелчком сомкнулись на пустоте. С самого Гендиваля этот четвероногий скот доставлял Элиону одни неприятности, а уж особенно донимал его тем, что так и норовил укусить за местечко помягче.
Скрежетнув зубами, молодой чародей крепче ухватил узду и потянул со всей силы. С тем же успехом он мог попытаться сдвинуть с места всю эту треклятую гору. Под ногами у него уже образовалась тонкая наледь, и он все время скользил, не в силах понадежней упереться для рывка. Элион вновь от души выругался. Да это же, в конце концов, несправедливо! Ему пришлось волоком волочь эту мерзкую тварь вверх по крутой и ненадежной тропе, все время остро сознавая, что времени нет, что надо спешить. Теперь они наконец-то одолели перевал, и ноги у Элиона горят от усталости, и весь он дрожит от холода — а этот наглый, злобный, ненавистный мешок с костями не желает, видите ли, брести по потоку ледяной воды, которая течет по тропе! Элион завязывал ему глаза — не помогло. Колотил — бесполезно. Похоже, они оказались в совершенно безвыходном положении.
— Элион! Во имя всего сущего, что ты там застрял? — В мысленном голосе Шри звучало досадливое нетерпение. — Эти люди давно убрались, человек, которого я спасла, уже начинает шевелиться — что, если он придет в себя? Нельзя же допустить, чтобы он затерялся в буране прежде, чем мы успеем поговорить с ним!
— Я стараюсь вовсю! — огрызнулся Элион. — Послушай, Шри, мне нужна твоя помощь. Этот безмозглый мешок с костями не желает спускаться по тропе.
Из пустоты до него донесся тяжелый вздох феи.
— Ладно. Я сейчас.
И в самом деле, миновали считанные секунды — и лицо Элиона тронуло теплое дыхание ветерка.
— А вот и я.
К изумлению чародея, на него вдруг снизошел безмерный, блаженный покой. Так бывало в детстве — стоило ему упасть, сломать любимую игрушку или запутаться в трудном задании, как тут же появлялась мать и, крепко обняв его, прогоняла прочь все напасти. Ее умелые руки могли починить все, кроме разбитого сердца, а мудрые советы помогали справиться почти с любыми трудностями…
Элион сердито мотнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Его мать уже много лет, как умерла. Он давно уже взрослый и сам способен справиться с любыми трудностями… вот только сейчас застрял на тропе с упрямым конем и вынужден просить помощи у насмешливой невидимки.
— Можешь ты заставить сдвинуться с места эту паршивую клячу?— раздраженно осведомился он.
— Надеюсь, что смогу. Не знаю только, что думает по этому поводу сама кляча! — В воздухе серебристыми колокольцами рассыпался легкий смех Шри.
— Оч-чень забавно! — Элион в который раз стиснул зубы. Еще немного — и он сотрет их до самых десен. — Когда закончишь…
— Уже закончила, дорогой мой чародей. — В мысленном голосе Шри все еще звенел смех. — Теперь ступай по ту сторону потока и жди там своего коня.
Гадая, что такое задумала фея, Элион побрел вперед по бурлящей ледяной воде. Как же она собирается сдвинуть с места эту упрямую скотину? Скорее всего сотворит иллюзию — медведя либо льва, — чтобы страхом погнать коня вперед. Элион забеспокоился не на шутку. Что может знать о лошадях это творение воздуха? Тропа, покрытая водой, на редкость скользкая, перепуганный конь может запросто споткнуться и сломать ногу. Этого еще не хватало! Гнедой кусака ему уже осточертел, но путешествовать на своих двоих…
Элион дошел до того места, где залитая водой тропа расширялась, и тут услышал перестук копыт. Поразительно, но конь, похоже, двигался вперед осторожным, размеренным шагом. Мгновение — и вот уже он возник в снежном круговороте. Элион заморгал: из-за поворота тропы появились две лошади — его гнедое наказание и — впереди — малорослая, ничем не примечательная рыжая кобылка. Злобный демон в конском обличье шел за ней покорно, как ягненок, и глаза его радостно блестели.
Разинув рот, Элион смотрел на это чудо — и тут рыжая кобылка бесследно исчезла. Гнедой жалобно заржал, озадаченно озираясь по сторонам. Чародей подошел к нему, взял под уздцы — и конь тут же пришел в себя, прижал уши и злобно щелкнул зубами. Как ни злился Элион на фею, но ее мастерству надо было отдать должное.
— Шри, это поразительно! Никогда прежде не видел ничего подобного. Как ты ухитрилась укротить эту злющую клячу?
Снежную завесу на миг пронизало радужное сияние — Тиришри прямо-таки засветилась от удовольствия.
— Да так, пустяки. Образ для иллюзии я взяла из сознания твоего коня. Эта рыжая кобылка — его мать.
И фея победно хихикнула, уловив досаду Элиона.
Проклиная всех на свете фей, лошадей и — не всерьез, конечно, — матерей, Элион подошел вплотную к Этону-провидцу. Дракон был безусловно мертв — холодная плоть уже начала коченеть, золотой отлив шкуры сменился пепельно-серым. Сердце у Элиона сжалось от горя. Отвернувшись, молодой чародей осмотрел множество следов, путаными цепочками тянувшихся в грязи и снегу. Прошли ли здесь Каз и Вельдан, разобрать было невозможно. Тропу, заваленную оползнем, отчасти разгребли солдаты, когда откапывали дракона, и теперь груды камней и грязи громоздились вдоль склонов оврага, уходившего в сторону от тропы. Вода теперь стекала в овраг, проточив себе дорогу в грязи, покрывавшей стволы поваленных деревьев и скатившиеся с горы валуны.
Элион спустился в овраг, чтобы отыскать беглеца, которого спасла Шри. Фея мчалась перед ним, отдувая прочь густую завесу снега. Если б не она, чародей в жизни не нашел бы беглеца. Он ожидал услышать хотя бы сдавленный крик о помощи или, быть может, отчаянную ругань, но чужак либо был тяжело ранен, либо предпочитал страдать молча. С каждым шагом Элион тревожился все сильнее. Почему этот бедняга не издаст ни единого звука? Быть может, он пострадал сильнее, чем уверяет Шри?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});