Это, конечно, был далеко не первый раз, когда я его видела.
* * *
На следующее утро после того, как мы расстались, я стояла в очереди в кофейне, когда он вошел туда, уверенно пересек все помещение, и подошел прямо ко мне.
— Я думаю, — сказал он, не «Привет» или «Здорова». — Мы должны быть друзьями.
Мгновенно, мой внутренний будильник выключился, напоминая мне о том, что мои логические размышления в полнейшем тупике, хотя такого никогда не было, сколько себя помню. «Невозможно» — подумала я, но вслух сказала:
— Друзьями?
— Друзьями, — повторил он. — Потому что было бы глупо игнорировать друг друга, делая вид, что между нами ничего не произошло.
Я перевела взгляд на часы рядом с эспрессо-машиной. Ровно 9:05.
— Тебе не кажется, что сейчас немного рановато, чтобы принимать такие решения?
— В том-то и дело! — Решительно заявил он, и после этого возгласа мужчина, стоящий рядом с нами и разговаривающий по телефону, посмотрел в нашу сторону. — Вчера вечером мы расстались, правильно?
— Да, — сказала я тише, пытаясь тем самым намекнуть ему, что стоит вести себя приличнее. Не повезло.
— И сегодня мы здесь. И мы будем множество раз видеться, начиная от сегодняшнего дня и до конца лета, потому что мы работает недалеко друг от друга.
— Согласна, — сказала я, пробираясь ближе к кассе, и кивая кассиру за прилавком, когда тот спросил, хочу ли я такой же кофе, как обычно.
— Ну, — продолжил он. — Мы просто должны признать, что общение между нами будет натянутым, но нам следует постараться, чтобы оно не стало совсем неловким, и мы не будем избегать друг друга. Если же ничего не выйдет, мы пойдем каждый своим путем, двигаясь дальше. Что думаешь об этом?
— Я думаю, — сказала я. — Это не сработает.
— Почему нет?
— Потому что друзьями просто так не становятся, — объяснила я, хватая салфетки из дозатора. — Это ложь. Люди пытаются сохранить нормальное общение лишь для того, чтобы не думать о расставании. И один из них вновь перейдет ту черту «дружбы» и все снова и снова пойдет по кругу. Это похоже на постоянное воссоединение и расставание. Только грязнее и бессмысленнее.
Он попытался вникнуть в мои слова, и потом сказал:
— Хорошо. Я уловил твою мысль. В данном случае, я единственный из нас, кто хочет дружеского общения, соответственно, ты считаешь, что именно мне снова будет больно. Правильно?
— Трудно сказать, — ответила я, взяв свой стаканчик с кофе, и отблагодарив парня-кассира, протянула ему денежную купюру. — Но, если как следует поразмыслить, то да.
— Тогда я, — сказал он. — Докажу, что ты ошибаешься.
— Декстер, — тихо сказала я, пока мы направлялись к двери. — Да ладно тебе, — казалось сюрреалистическим обсуждать предыдущую ночь в таких аналитических терминах, будто это все случилось с кем-то другим, а мы лишь сторонние наблюдатели.
— Послушай, это важно для меня, — сказал он, придерживая дверь открытой, и я нырнула под его руку, крепко держа свой кофе. — Я ненавижу плохие расторжения отношений. Я ненавижу неловкость, и все эти странные сдержанные разговоры, и не иметь возможности пойти куда-то только потому, что там будешь ты. На этот раз я хочу обойтись без этого и просто остаться друзьями. И я имею в виду именно друзьями, не более.
Я посмотрела на него. Вчера вечером, когда мы стояли у меня во дворе, я даже боялась посмотреть на него. И я должна признать, что отчасти мне нравилось то, что мы уже перешли через этот этап отношений, как «бывшие парень и девушка». Двигаемся дальше. Какая концепция.
— Возможно, так и было бы, — сказала я, убирая волосы со своего лица. — Проблема всех проблем.
— Ах, — согласился он, улыбаясь. — Действительно. Ты готова?
Была ли я готова? На этот вопрос довольно трудно ответить. Это звучало хорошо в теории, но на практике я не была уверена, что какой-либо малейший аспект не испортит все. Но я пока не отступала от проблемы.
— Хорошо, — сказала я. — Ты получил свое. Мы друзья.
— Друзья, — повторил он. А затем мы пожали друг другу руки.
* * *
Это было две недели назад, и с тех пор мы разговаривали несколько раз, придерживаясь нейтральных тем в разговорах. Мы даже один раз пообедали вместе, сидя на бордюре у «Вспышки». Мы решили, что в нашем общении должны присутствовать правила, и пока установили только два. Первое: никаких ненужных прикосновений, которые могут привести только к беде. И второе: если кто-то из нас сказал или сделал что-то, что смутило другого, нельзя заострять внимание на этом.
Конечно, все мои друзья думали, что я сошла с ума.
* * *
Прошло два дня после того, как мы расстались, я пошла с ними в «Бендо», и Декстер тоже пришел туда, и даже поболтал со мной. Когда он ушел, я повернулась, и наткнулась на лица, полные скептицизма, будто я только что распивала пиво с кучей апостолов.
— О, Боже, — сказала Хлоя, указывая на меня пальцем. — Не говори мне, что вы решили остаться друзьями.
— Ну, не совсем, — сказала я, отчего их лица наполнились еще большим ужасом. Лисса, которая провела почти все лето за чтением книг о самопомощи, которые я связывала с Дженнифер Энн, выглядела особенно разочарованной. — Слушайте, лучше мы будем друзьями, чем будем встречаться. В любом случае, между нами ничего нет.
— Это не сработает, — сказала мне Хлоя, прикуривая сигарету. — Костыль для слабых, тоже самое касается друзей. Кстати, кто сказал это?
Я закатила глаза, глядя в потолок.
— О, правильно! — Сказала она, щелкнув пальцами. — Это была ты! Ты всегда говорила это, и так же ты всегда говорила, что не надо встречаться с парнем из группы…
— Хлоя, — сказала я.
— …или поддаваться парню, который преследует тебя, так как он просто потеряет к тебе интерес, когда момент погони закончится…
— Сделай перерыв.
— …или не сталкиваться с его бывшей подружкой, которая все еще виснет на нем, потому что не получила от него сообщение, которое, он, вероятно, попросту не посылал.
— Секундочку, — сказала я. — Последнее не имеет ничего общего с моей ситуацией.
— Два из трех, — ответила она, махнув рукой. — Я выразила свою точку зрения.