Читать интересную книгу 1968. Год, который встряхнул мир. - Марк Курлански

Но на практике «культурная революция» оказалась жестокой и разрушительной. Подростки подходили ко взрослым и предлагали им сменить обувь, поскольку она произведена в Гонконге. Девушки насильно отрезали длинные волосы женщинам. Армия охраняла библиотеки и музеи от «Красной гвардии», желавшей уничтожить все, что не соответствовало ее представлениям об идеологической чистоте. Ученые подвергались нападениям и публичному поношению за знание иностранных языков. Учитывая крайнее почтение к старшим, принятое в Китае, такое поведение производило даже более шокирующее впечатление, чем если бы это имело место в западных странах. Постепенно общество было парализовано почти всеобщим страхом. Даже в самой «Красной гвардии» произошел раскол между студентами, происходившими из семей рабочих, крестьян, солдат, кадровых военных или мучеников революции* — «пять оттенков красного», отобранных для особого обращения, — и студентов буржуазного происхождения.

Правительства многих стран мира озаботились не столько проблемами революционной чистоты в Китае, сколько политической и экономической стабильностью. В 1968 году впервые стала ощущаться нехватка продовольствия, обусловленная «культурной революцией». Западные правительства даже больше интересовались воздействием «культурной революции» на реализацию китайской программы ядерных вооружений. Китай стал ядерной державой в 1964 году, продемонстрировав, что может отправить ракеты с атомными боеголовками в цель, находящуюся на расстоянии пятисот миль. С тех пор особого прогресса в программе не наблюдалось. Это могло быть одной из причин, по которой Пентагон не особенно беспокоился из-за нее, но другие опасались, что американские военные излишне оптимистичны.

Китайский плакат 1968года времен «культурной революции», на котором изображен «красногвардеец» (хунвейбин) с книгой трудов Мао в руке. Надпись гласит: «Установим для народа новые представления о заслугах: подобно тому как отряд №4 и товарищ Ли Вэнь Чжун трудились для того, чтобы сокрушить эгоизм и послужить на пользу общему благу, мы будем претворять в жизнь новейшие идеи председателя Мао».

Физик Ральф Э. Лапп в 1968 году предупреждал, что в 1973 году китайцы будут в состоянии нанести удар по Лос-Анджелесу и Сиэтлу, к тому же они вот-вот создадут водородную бомбу (она действительно прошла испытания в конце 1968 года).

Кубинские лидеры заинтересовались попытками китайцев «очистить» свою революцию. Революционная чистота была любимой темой обсуждения для мученически погибшего Че, яростно протестовавшего против денежных стимулов, поскольку он опасался, что деньги могут оказать развращающее воздействие на революцию20. Кастро был более прагматичен, и разногласия по этому вопросу, как и то обстоятельство, что собственно революция уже закончилась, подтолкнули Че к решению оставить работу в правительстве и принять участие в другой революции.

Кастро провозгласил 1968-й «годом героического герилье-ро»*. Это означало, что дань памяти Че будет воздаваться весь год. Словно подчиняясь собственной пропаганде — расклеенным всюду плакатам, призывавшим каждого быть как Че, — правительство и в самом деле решило стать более похожим на Че. Тот, подобно «новым левым», с насмешкой и недоверием относился к Советскому Союзу, который, как он считал, скомпрометировал революционные принципы. Кастро начал год в антисоветском духе. Он заявил, что ожидает увеличения объемов экспорта до уровня двухлетней давности, чтобы не зависеть от Советов. 14 марта он провозгласил «революционное наступление». Новое наступление уничтожило остатки частного бизнеса на Кубе — было закрыто без всякой компенсации пятьдесят пять тысяч малых частных предприятий, включая фруктовые ларьки, прачечные, гаражи, клубы и рестораны. Закрылись многие знаменитые рестораны Гаваны. В почти пятичасовой речи — не самой длинной для него — Фидель объявил, что в одной только Гаване должно быть закрыто девятьсот пятьдесят баров. Он сказал, что нечестно зарабатывать пятьдесят долларов в день в магазине, когда другие получают куда меньше на рубке тростника. Подобно Че он выступил против денежных стимулов труда.

На Кубе попытались сотворить народ, который работал бы на благо общества. Частные предприниматели, рассуждал Фидель, враждебны типу «нового человека», который они пытались создать. «Мы собираемся строить социализм или мы собираемся строить торговые точки?» Фидель задавал вопросы, толпа смеялась и одобряла. «Мы не для того совершали революцию, чтобы вводить право на торговлю! Такая революция имела место в 1789 году — это был век буржуазной революции, революции коммерсантов, буржуа. Когда они наконец поймут, что это социалистическая революция, что это коммунистическая революция... что никто не будет проливать свою кровь в борьбе против тирании, против наемников, против бандитов, чтобы устанавливать для кого-либо право зарабатывать двести песо на продаже рома или пятьдесят песо на продаже яичницы или омлетов... Мы должны со всей ясностью и очевидностью понимать, что наша цель — уничтожить все проявления частной торговли!» Толпа криками и аплодисментами выражала свое одобрение.

16 марта в речи, с последовавшим заявлением о закрытии национальной лотереи, Кастро сказал, что подобные институты лишь продлевают жизнь «мистики денег», которой он стремится положить конец. Он хотел более «чистого» коммунизма и говорил, что надеется в конце концов полностью отменить деньги. 1968-й стал годом концепции «нового человека». Че желал создать человека социализма, который работает для общего блага, посвящает всего себя революции и лишен эгоизма и жадности. «Новый человек» теперь иногда соотносился с «человеком, подобным Че». Впервые Кастро заговорил о «новом человеке» в своей речи в мае 1967 года, но именно 1968 год с его «революционным наступлением» стал годом «нового человека».

В середине речи о новом наступлении Кастро обратился к еще одному феномену. «Сейчас нет почти ни одного авиационного маршрута, где не захватывали бы самолеты». Когда Фидель произносил эту речь, самолет «Нэшнл эйрлайнз» вылетел рейсом № 28 из Тампы в Гавану. После пяти минут полета два кубинских эмигранта выхватили пистолеты, принудили обслуживающий персонал самолета пропустить их в кабину летчиков и закричали: «Гавана, Гавана!» Это был седьмой случай угона самолета на Кубу за последнее время и третий — за месяц. В данном случае действовали два кубинца, ускользнувшие с Кубы на корабле, но их охватила ностальгия по родному острову. Однако большинство пиратов были американцами, которых преследовали американские органы правопорядка. Воздушное пиратство все чаще и чаще становилось выходом для угнетаемых черных борцов Америки. Вскоре на Кубе стали отводить целые дома для черных американских воздушных пиратов. Некоторые из них остаются там до сих пор.

В 1968 году кубинское правительство приняло неожиданно прибывших невольных визитеров с гостеприимством, которое революция оказывала большинству приезжих. Кубинцы фотографировали всех пассажиров и затем сопровождали их при посещении магазинов в аэропорту, предлагая купить превосходный кубинский ром и несравненные сигары. После их покормили, причем в меню были роскошные блюда, ставшие дефицитом для самих кубинцев, такие как ростбиф. Самолет был дозаправлен, а авиакомпании выставили немалый счет за бензин и право посадки — тысячу долларов. Много часов спустя самолет возвратился в США, где таможня, проводя в жизнь эмбарго, как обычно, отобрала ром и сигары. Сравнительно приличный прием, оказываемый в таких случаях, привел к тому, что впоследствии в течение долгого времени пилоты, сопровождающие самолеты лица и пассажиры оставались пассивными, сталкиваясь с воздушными пиратами. Федеральная авиационная администрация даже рекомендовала это.

В своей мартовской речи Кастро предупредил, что не сможет впредь оказывать гостеприимство. Фидель заявил, что он позволяет возвращаться угнанным самолетам, тогда как самолеты и корабли, на которых убегают в США, никогда не возвращаются.

Враги режима Кастро в США продолжали укреплять свои позиции. Губернатор штата Алабама Джордж Уоллес, в том же

1968 году независимый кандидат на президентских выборах, вновь обрушился на Герберта Мэтьюза за его интервью с Фиделем. Хотя поражение на Плая Хирон наглядно продемонстрировало, что народ поддерживает революцию, а не ее врагов, это не успокоило группы наиболее рьяных кубинских эмигрантов — противников Кастро, приверженцев прежней диктатуры, не особенно интересовавшихся мнением большинства. В годы, последовавшие за провалом вторжейия на Кубу, они лишь еще более ожесточились. Весной 1968 года группа кубинских эмигрантов повела наступление на страны, поддерживавшие отношения с Кубой, которыми в действительности были большинство государств в мире. Французская туристическая контора на Манхэттене, мексиканское консульство в Ньюарке, туристические агентства в Лос-Анджелесе, польское судно в Майами, британское судно в Новом Орлеане оказались среди объектов террористических актов, которые планировалось совершить с помощью простых самодельных бомб. Офицер команды минеров в Нью-Йорке сказал: «Слава Богу, что здесь больше нет таких сумасшедших, поскольку нет ничего труднее, чем остановить их». Однако в действительности многие из них попались из-за элементарных ошибок вроде оставленных на месте преступления отпечатков пальцев. В декабре американский окружной судья Уильям О. Мертенсин, приговоривший девять кубинцев к десяти годам, сказал: «Эти террористические акты — глупость. Я не могу признать разумным такой способ борьбы с коммунизмом».