– Сэм любит нас обоих, но ты его настоящий сын.
– Злоба понемногу копилась во мне. Каждое твоё несогласие со мной я расценивал как вызов. Под конец… Ну, ты помнишь, как мы расстались. Джон и его крестовые походы были лишь предлогом.
– Икар, что было, то было. Меня не интересует прошлое. Мне позволили вернуться на Землю, и меня интересует лишь настоящее, – я вздохнул, прощаясь с этой темой. – Так что же с тобой случилось? Что с твоей аурой?
Икар снова посмотрел куда-то вдаль, в сторону огромного лабиринта, а затем рассмеялся, вспоминая что-то.
– Хе, а ведь ты был прав: не надо было мне подписываться на ту суицидальную затею. Я ведь недостоин был жить и уж тем более выжить после такой глупости… Но он всё равно спас меня. Не знаю почему. Думаю, ему это тоже было нужно.
– Кто спас?
– Я не знаю его имени. Я почти ничего не помню. Я был в странном туманном месте. Оно было похожим на наш мир, но почти всё было как-то не так…
По-моему, Икар говорит про Тартарус. Говорят, падшие ангелы сначала попадают именно туда. Если они забудут или отвергнут свою сущность, то падают дальше и глубже, пока не оказываются в кругах Преисподней. Тонкости измерений и их тайны изучают заклинатели из Гильдии. Им много чего известно, но ещё больше известно Призывателям.
– Подожди, значит ты…
– Да – я был мёртв. Мы с Вайзером были на охоте. В большинстве случаев наша тактика была эффективна и смертельна, но в тот раз всё пошло не так как обычно. Это была ловушка. Из охотников мы стали добычей. Спасаясь от погони, я потерял Джона из виду. Ну а затем… – Икар сделал небольшую паузу, как бы намекая на явное.
– Что ты там видел?
– Сложно сказать… Сложно даже вспомнить! Всё как в тумане – в прямом смысле слова: сначала я что-то в нём искал, а потом просто бесцельно бродил. В конце концов появился он и рассеял туман. Но я не знаю, кто или что он такое.
– Падший ангел?
– Вполне возможно, но я не уверен. К тому же, это неважно! Мы заключили союз и у нас посмертный договор.
– Погоди-погоди. Выходит, ты одержимый? – осенило меня.
– Одержимый? Льюис, перестань быть таким старомодным фундаменталистом, – Икар сменил тон на презрительный и стал ещё больше похож на старого себя.
– Ну а как ещё это назвать?
– Вот что я тебе скажу, мой дорогой «братец»: я был мёртв! Меня больше не было, и мне было совершенно некого винить в этом, кроме как себя. Мне был дан второй шанс, и я им воспользовался! Ты бы сделал тоже самое!.. Ах да, о чём я! Ты так и поступил, но у тебя почему-то хватает наглости критиковать меня.
Я задумался. А ведь он был в чём-то прав. Мне было легко осуждать его со своего высокого пьедестала, но правда заключалась в том, что на его месте я сделал бы тоже самое. Тем не менее, беседовать по душам с одержимым было довольно-таки странно, особенно если учесть, что этот одержимый также являлся моим другом.
– И что, как это работает? Ты теперь что-то типа бомбы замедленного действия? Сейчас ты – Икар, которого я знал, а через минуту твоим телом овладевает какая-то непонятная сущность?
Икар вздохнул. По его лицу можно было сказать, что он был раздражен и это, как ни странно, побудило меня поверить ему ещё больше. Икар, которого я знал, всегда был нетерпеливым и раздражительным, но также был и человеком слова.
– Нет, Ли. Это работает не так. Он и я теперь одно целое. Мы одновременно постоянно находимся в сознании… Просто иногда его очередь стоять у штурвала, а иногда моя. И к слову, постарайся меня больше так не оскорблять.
Икар быстро огляделся вокруг, а затем закрыл глаза, будто уснув на ходу. Он зажмурился, а затем резко их открыл. Его глаза переливались целой гаммой цветов: внутри них словно вспыхивали молнии, но через несколько секунд вспышки прекратились и глаза превратились в бездонные чёрные провалы.
– Я заверяю тебя, друг Икара, твой товарищ в безопасности и ему ничего не угрожает, – заговорил Икар странным голосом. Словно два человека говорили одновременно, произнося слова по очереди. – Наш симбиоз обоюден. Я поделился с Икаром своими чертами, качествами, силой и мудростью, а он позволил нам соединиться и стать одним целым, – он сделал небольшую паузу, после чего его глаза стали прежними. – Если ты веришь мне и веришь своему другу, то ты можешь оказать нам большую услугу.
Тут-то я и припомнил слова Самаэля: «Льюис, доверься другу, который побывал там, где ему не следовало бывать».
– Да… – я заколебался, но лишь мимолётно, – Я доверяю тебе. В конце концов выходит, что именно ты спас моего друга. Что за услуга?
– Что бы ни случилось, ни один ангел не должен узнать о нас. Ты должен сохранить нашу тайну в секрете.
Я был не удивлён. Это было вполне логично. Прознай ангелы о Икаре и его «попутчике», их изгонят с Земли в ту же секунду. «Я обещаю тебе, Икар, ни один ангел не узнает о тебе из моих уст» – торжественно сказал я.
После этого разговора мы с Икаром разошлись, решив разведать обстановку. Заиграла музыка. Классическая, ничего особенного, но угрюмая и грустная. Музыка должна была отвлечь гостей Ланкастеров от негативных эмоций, в которых они утопали, но эффект был прямо противоположным. Куда бы я не посмотрел, всюду меня встречали злобные, испуганные и агрессивные взгляды. Никто мне здесь был не рад. Впрочем, здесь никто никому не был рад. Всё это было искусственным, неестественным. Такого не может быть, не может происходить в природе. Лев не может пить из одного ручья с газелью, а рыба не может проплыть мимо червя. Такова наша сущность: земной мир боится нас, а мы боимся подземного мира, а заодно и самих себя и друг друга.
Наш страх породил нечто гораздо более человеческое, чем мы могли представить: ненависть. Ненависть ко всему – к людям, к ангелам, к демонам, к другим Связующим – ко всем существам всех измерений. Принцип «не такой как я» был актуален для нас, как ни для кого другого. Мы боялись всего, что нас окружает с первой же минуты нашего «пробуждения».
Мне стало тошно. В такие моменты единственными, кто помогал мне видеть свет во всём этом, были мои дорогие друзья, которых я так любил, но теперь все изменилось. Мир изменился. Мои друзья уже не те, кем были раньше, да я и сам уже не тот. Все эти высокопарные слова про то, как много мы для друг друга значим, а я всё равно оставил своего друга гнить в месте, где никогда не бывает дневного света.
– Шампанского? – молодая девушка в деловом костюме и тёмных очках протянула мне бокал с малозаметной, но дерзкой улыбкой.
– Нет, спасибо, – автоматически ответил я ей, продолжая медленно вышагивать, но она потянула меня за рукав и приостановила.
– Ну же, уважаемый, хоть в кои-то-веки глотните алкоголя, – её улыбка становилась все шире и шире.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});