Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А как ты пробирался на второй уровень? Отвечай!
Хольман вжался спиной в стену и жалобно произнес:
— Крысиные хвосты…
— Что — «крысиные хвосты»?! Не юли! — Майор не сводил глаз с немца.
— Это я их отрезал, — признался Карл. — Связал из них отличную лестницу. С ее помощью и спускался — раскачивался и прыгал, — после каждого слова голос немца дрожал все больше и больше. Он попытался заискивающее улыбнуться, но улыбка получилась фальшивой, неестественной. — Простите, я забыл…
— Что ты забыл, гад?! — дослушав перевод, взревел Малыш и бросился к немцу. — Забыл, что подставил нас?! Ты убил Змея, сука!.. Змея!
Малыш схватил Хольмана за грудки, потряс и сделал то, чего от него никто не ожидал: поднял и швырнул через себя. Немец завопил, как пойманный волком кролик. Его тело, сделав неполный оборот в воздухе, исчезло во тьме провала.
Раздался тупой звук падения.
Крик стих, как затушенный водой костер.
— Ты чего натворил?! — Шельга не верил своим глазам. — На хера ты проводника грохнул? Ты в своем уме?
— Мерехлюндия напала, — заковыристо ответил Малыш и сплюнул на пол. В его глазах не было ни капли сожаления о содеянном. — Обойдемся без него как-нибудь…
Майор подскочил к провалу и ошарашено уставился вниз.
Хольман превратился в кровоточащий кактус. Тело, насаженное на дюжину штырей, какое-то время продолжало извиваться и дергаться, но все слабее и слабее, пока не замерло в последнем предсмертном хрипе. Одна из арматур, пройдя через затылок, повыбивала зубы и торчала прямо из открытого рта, как пестик плотоядного цветка, который раскрыл кровавые лепестки и обнажил внутреннюю гниль.
— Писец подкрался незаметно, — с сарказмом констатировал Крот, который с поступком Малыша был полностью согласен. — Командир, он заслужил. Давайте-ка лучше переправляться на другой берег, а то пока мы тут барражируем, кто-то другой быстрее доберется до главного приза. Малыш поступил правильно — этот фашист, по ходу, больше вреда наделал бы, чем пользы. Я что — зря свой хлеб должен есть? Проведу куда надо, не сомневайтесь.
— Да. Ты прав, Крот, — согласился Шельга. — Но я пойду первым. Хватит глупых и бессмысленных смертей на сегодня. Со мной все согласны?
Ответом был короткий жуткий рев, снова вырвавшийся из темноты. От этого звука у людей заложило уши. Сердца гулко ухнули куда-то вниз. Он лишал воли, забирал силы и делал окружающий мир нереальным, фантасмагорическим.
* * *
Преодолев «волчью яму», группа спустилась ниже и очутилась возле входа второго уровня. Освещение работало слабо. Здесь, так же как и наверху, царил полумрак и полное запустение. Но воздух оказался более свежим и не таким затхлым. Очевидно, система вентиляции осталась неповрежденной и функционировала вполне сносно.
Ким заглянул в открытую шахту подъемника, но кроме направляющих и толстых тросов, обильно покрытых слоем окаменевшей смазки и пыли, ничего не увидел — они уходили вглубь и растворялись в черной бездне, из которой долетало глухое утробное урчание, словно из гигантского кишечника неизвестного чудовища. От этих звуков Андрею стало не по себе, и он поспешил снова примкнуть к группе.
— Что? — поинтересовался у него Малыш.
— По-моему, подъемник отжил свое, — печально сказал Ким. — Жутковато, не находишь?
— Согласен, — произнес Малыш каким-то отсутствующим тоном. — Мне вовсе расхотелось туда идти, если честно. — Он указал на полуоткрытые ворота. — Чувствую, что-то там нехорошее. Но оно должно ответить за смерть Змея. Мы с ним хоть и не всегда контачили, но он был отличным парнем, уж поверь.
— Верю, — согласился Ким. — Мы с Пашкой вообще друзьями со школы были — водой не разольешь. Что теперь его матери говорить, ума не приложу. Ник тоже сам не свой — всю дорогу молчит, переживает. С утра не в себе. С тех пор, как проснулся.
— Да, вид у него какой-то пришибленный, — согласился Малыш. Он обернулся и посмотрел на Воронова, который стоял, понурив голову, в пяти шагах от него. — История грустная получается. От нее животики от смеха не надорвешь.
Дух Николая действительно держался на честном слове. Ему не верилось, что события нескольких часов успели унести жизни двух людей, одна из которых — близкого друга. Он винил себя в его смерти. А что самое горькое — это была правда, так как именно он внес его кандидатуру в проклятый список и передал Шельге, чтобы тот пригласил Пашу в экспедицию. Последнюю экспедицию в его жизни…
После недолгого молчания Малыш сказал:
— Я решил для себя, что на обратном пути его заберу, чтоб похоронить по-человечески, а чувствую, что ничего не выйдет, не сдержу обещания.
— Кого? — сразу не понял его Ким.
— Змея.
— А почему нельзя забрать тело? Почему не сдержишь?
— А ты как думаешь?
— Мне страшно, — заявил Андрей. — Не могу думать. Мысли в голову не лезут. Совсем.
— Сам такой, — признался Малыш. — Очко, поди, не железное. Ощущение такое, будто мне собака на лодыжку пи-пи делает и повизгивает от удовольствия, а пнуть ее не могу, как сковывает что. У меня всегда так — к неприятностям. У других рука, к примеру, к деньгам чешется, а мне в подсознании псина безнаказанно на ногу мочится.
— Может страх нам карты подтасовывает?
— Нет, не страх это. Скорее — неизвестность. Здесь только у старушки с косой есть право раскладывать бесконечный пасьянс. А мы играем с ней в покер. Она — сдает, Док. У нас есть только возможность сдвинуть колоду. Я предвижу, что все закончится печально, очень печально. Чувствую, комбинация будет хуже, чем у нее, и смухлевать не получится, а вынужден брать новую карту и продолжать игру.
— Да. Блеф здесь не прокатит, — согласился Ким.
К ним подошел Шельга.
— Хватит гадать на кофейной гуще, пора идти и вышибать мозги этому Охотнику, — сказал он. — Тема исчерпана. А сомнения — в сторону, ясно?
— Так точно, командир, — разом ответили Ким и Малыш и направились к воротам.
— Надеюсь… — задумчиво проговорил Шельга, пристально всматриваясь в темный зев ворот, рождавший в подсознании чувство неуверенности, тревоги и обреченности.
* * *
Воронов первым заметил труп.
Он вскрикнул. Но звук не сорвался с губ, а вернулся вовнутрь, подобно падающему в колодец камню. Он отпрянул назад, держа перед собой фонарь, свет которого запрыгал по мертвецу. В затылке у Ника похолодело. В желудке поселился тяжелый кирпич. Мозг растекся по черепу, как медуза.
Перед ним, прислонившись спиной к стене, полулежал мертвый человек. Точнее — верхняя часть: ноги и таз отсутствовали, а может, находились где-то рядом — Ник их не заметил. Глаза мертвеца, остекленевшие и огромные, как бильярдные шары, уставились на Воронова, будто два бездонных колодца. А рот покойника застыл в немом крике, сложив губы в черный ноль ужаса. Тело покоилось в луже крови, не успевшей свернуться. Вывернутые и разорванные кишки, словно щупальца дохлого осьминога, вывалились наружу.
Ник резко развернулся, поднял стекло шлема и выблевал на пол, едва не упав на колени. После тошнотворной волны накатила слабость и апатия.
К нему подскочили Шельга и Ким. Их лица выражали крайнюю обеспокоенность.
— Что с вами, Док?! — Руки Андрея подхватили Николая — экзоскелет хоть и крепкая машина, но его функции полностью зависели от нервной системы человека и его моторики, с которой он был связан сенсорными датчиками. Упади Николай в глубокий обморок — «эска» незамедлительно повторил бы это состояние, отключив серводвигатели.
Шельга нервно покусывал губу.
— Я… в порядке, — выдавил из себя Николай, пошатнувшись. — Вот…
Он указал на труп.
Подошли Малыш и Крот.
— Дела-а-а, — протянул Малыш и добавил со злой иронией: — Интересно, что здесь негр забыл-то? Фашисты, вроде, сахарный тростник и хлопок на базе не выращивали. Ай-яй-яй! Жил не тужил, а тут на тебе. Ни сесть ему больше на пальмовый пенек, ни съесть пирожок с банановым джемом. — Малыш нагнулся, макнул кончик пальца в кровь и поднес к глазам. — А покойничек-то — свежачок!
У Николая при упоминании о пище заурчал желудок.
— Шутишь?.. — с сарказмом поинтересовался Ким, возмутившись расистским цинизмом Малыша. — Или съесть собрался?
— Да нет. Какие тут шутки? Просто черных не люблю. И не только выходцев из Африки, остальных — тоже. Всех этих козолюбов, что свинину не признают.
— Вегетарианцев? — Глаза Кима еще больше сощурились ехидными щелками.
— Ага, вроде того. Тех, что Аллаху своему молятся, а потом берут в руки автомат и убивают детей неверных. Для них что барану, что человеку горло перерезать — раз плюнуть. Зверье, да и только.
— Не все такие, — заметил Ким. — Когда-то они вместе с нашими дедами Берлин брали.
- Стальная Крыса спасает мир. Ты нужен Стальной Крысе - Гарри Гаррисон - Боевая фантастика
- Призрачный Сервер. Чёрное Солнце - Андрей Ливадный - Боевая фантастика
- Человек из Преисподней: Часть 1. Дом (СИ) - Шабалов Денис - Боевая фантастика