Читать интересную книгу Средиземноморский пират - Клайв Касслер

— Тебе все-таки следовало посвятить меня в свои секреты, — с горечью произнес Закинтас. — Я едва не посадил Джордино в тюрьму, когда он ворвался в мой штаб, требуя, чтобы я вместе с людьми полковника Зено проследовал за ним в лабиринт.

Питт изучающе посмотрел на него. Лицо инспектора казалось мрачным:

— Я учитывал все это, — честно признался Питт, — но я посчитал, что чем меньше будет известно обо всем, тем меньше шансов будет у Дариуса заподозрить что-то. Я также преднамеренно держал в неведении девушку, потому что её сообщение, предупреждавшее ваш штаб о моих планах найти подводный грот, было перехвачено Дариусом, что существенно осложнило все. Я признаю, мои действия были не совсем честными, но основания для этого были достаточно серьезными.

— Подумать только, лучший инспектор Отдела был разоблачен обыкновенным любителем. — Закинтас улыбнулся, и эта теплая улыбка скрасила горечь его слов, — но стоило сделать это, действительно стоило.

Питт почувствовал облегчение. Он не хотел приобрести недоброжелателя в лице Закинтаса. Оглянувшись, он посмотрел на фон Тилля. Ненависть сквозила во взгляде старого немца. Питта охватило отвращение. Он говорил тихо, но его твердый голос доносился до каждого угла темной пещеры.

— Тебе следовало бы умереть сотни тысяч раз, может, тогда ты оплатил бы за все те жизни, которые ты отнял, старик. Большинство людей доходят до своей могилы, никого не убив; твой список жертв простирается от беспомощных пленных, которых ты приговорил к смерти в холодных водах Северного моря, до школьниц, проданных тобой в рабство в темные притоны Касабланки. Какая ирония, что человек, заставивший так много людей умирать в агонии, и сам погибнет ужасной смертью. Я очень сожалею, что не буду там и не увижу, как веревка затянется на твоей шее, Хейберт; не увижу, как твое старое тело будет дергаться в конвульсиях и болтаться на виселице. Говорят, от шока освобождается содержимое кишок и мочевого пузыря. Это самый подходящий конец для тебя, старик. Вечно гнить в собственном дерьме в неизвестной могильной яме.

С бессвязным бормотанием и перекошенным от злобы лицом фон Тилль бросился на Питта, несмотря на направленные на него пистолеты жандармов. Это был сумасшедший жест отчаявшегося человека. Но прежде чем он успел сделать второй шаг, Джордино с силой опустил рукоятку пистолета ему на шею. Он рухнул ничком на палубу, как подкошенный, и остался лежать совершенно неподвижно.

— Ты ударил его немного сильнее, чем следовало бы, — укоризненно произнес Закинтас.

— Паразиты легко не умирают, — спокойно парировал Джордино, — особенно такие, как эта старая крыса.

Дариус не двигался и ничего не говорил с того самого момента, как Джордино выстрелил в него. Любой другой человек зажал бы раненную и истекающую кровью руку, но не Дариус. Рука этого гиганта продолжала висеть, а кровь мерно стекала на палубу субмарины. Потерянное выражение его лица напомнило Питту недавно пойманную гориллу, которую ему довелось увидеть однажды в зоопарке Сан-Диего: огромное уродливое чудовище, до которого не доходило значение окружавшей его решетки и странных двуногих животных, стоявших за ней и наблюдавших за каждым его движением. Питт был счастлив от сознания того, что по крайней мере пять жандармов Зено держали Дариуса под прицелом.

Питт кивнул на Дариуса:

— А что будет с ним?

— Быстрый трибунал, — ответил Закинтас. — Затем специальная команда для расстрела…

— Не будет никакого трибунала, — прервал его Зено. — В рядах жандармерии никогда не было предателей. — Его голос оставался суровым, хотя во взгляде сквозила печаль. — Капитан Дариус погибнет при исполнении служебных обязанностей.

В пещере вдруг стало тихо. Питт, Закинтас и Джордино обменялись изумленными взглядами при последней фразе Зено.

Дариус не проронил ни слова. Он не проявил никаких эмоций, ни признаков страха, только покорность судьбе, которая лишала его даже малейшей надежды. Медленно, пошатываясь, словно человек, не спавший несколько суток, он перешагнул с борта субмарины на пирс и встал перед Зено с опущенной головой.

— Кажется, я знал тебя много лет, Дариус, — голос Зено звучал устало. — Оказалось, я совсем не знал тебя. Одному богу известно, как ты превратился в того, кем ты стал. Очень жаль, жандармерия потеряла способного агента… — Зено замолчал, подыскивая нужные слова, но не знал, что еще сказать. Аккуратно, почти с дотошностью, он вынул патронную обойму из пистолета, вытащил все патроны, кроме одного. Потом он вставил обойму на место и протянул пистолет ручкой вперед Дариусу.

Кивнув, словно все понимая, и всматриваясь в глаза Зено, как будто ища в них что-то, Дариус взял пистолет, медленно повернулся к тоннелю, и шатаясь, пошел по пирсу.

— Ни до свидания, ни сожалений, ни черт с вами, — непонимающе сказал Джордино. — Вот так, он побродит и выбьет выстрелом свои мозги. Десять к одному, что Дариус сделает это.

— Его жизнь кончилась, когда он стал предателем, — спокойно произнес Зено. — Дариус знал это тогда — он знает это и сейчас. Ранняя смерть стала его судьбой, когда он свернул на ту дорожку, откуда нет возврата. Пять минут, чтобы поговорить с богом и приготовить свою душу — потом он нажмет на курок.

Джордино посмотрел, как Дариус исчез в темноте тоннеля, и ничего не сказал. Последние слова Зено стерли все его сомнения относительно намерений Дариуса. До того дня, когда он сам умрет, Джордино никогда не поймет, как кто-то может так безропотно расстаться с жизнью.

Он повернулся к Питту.

— Мы тратим драгоценное время. Ганн, вероятно, уже сходит с ума, недоумевая, что случилось с его драгоценными учеными.

— Не могу сказать, что осуждаю его за это, — это был голос Найта, который выбрался из люка субмарины с лукавой улыбкой на лице. — Великий интеллект едва не пострадал в эти дни.

— Яйцеголовый комедиант, — застонал Джордино. — На что еще пригодна наука?

Несмотря на боль в ноге, Питт не смог сдержать улыбки.

— Может, немного интеллекта Найта перепадет тебе, когда ты будешь сопровождать его и других яйцеголовых на Первую Попытку. Я возлагаю на тебя ответственность за их целость и сохранность.

— Вот и говори о благодарности, — возмутился Джордино. — После всего, что я сделал для тебя.

— Лучше отдавать, чем получать, — поучительно заметил Питт. — Теперь поторопись. Если вы собираетесь выбраться отсюда через подводный тоннель, то придется нырнуть и достать со дна снаряжение.

Вудсон выбрался из люка и подошел к Питту.

— Может, мне лучше остаться около вас, майор, пока не принесут носилки.

— Спасибо, — отозвался Питт; его удивило сочувственное выражение прежде безразличного лица Вудсона, — я в порядке. Зак тут собирался отправить меня в госпиталь, полный прекрасных медсестер, не правда ли, Зак?

— Сожалею, — улыбнулся Закинтас, — пока военно-воздушные силы не изменят свою политику относительно набора на военную службу. Боюсь, что только госпиталь на Брейди Филд имеет приличные возможности для лечения пулевых ранений, но там медбратья.

Прибывшие санитары немедленно уложили Питта на носилки.

— Ну ладно, — согласился он, — по крайней мере, проеду первым классом. — Вдруг он приподнялся. — Черт! Я совсем забыл. Еще одно дельце. Где Спенсер?

— Я здесь, майор, рядом. — Рыжебородый морской биолог выступил из-за Вудсона. — Что я могу для вас сделать?

— Передай мои комплименты командиру Ганну и сделай ему подарок от меня.

Спенсер заметно побледнел при виде окровавленной ноги Питта:

— Считайте, уже сделано.

Питт облокотился на одну сторону носилок:

— В наружной пещере, на глубине шести метров, много маленьких трещин и разломов на северной стене. У одной трещины над входом плоский выступ скалы. Если она еще не удрала, то внутри вы найдете Задиру. Невероятное удивление отразилось на лице Спенсера:

— Задира? Вы серьезно, майор?

— Я должен был узнать Задиру, когда увидел ее, — шутливо ответил Питт. — Стоит только увидеть ее, и уже никогда не забудешь.

Спенсер присвистнул:

— Невероятно. Я уже начал думать, что такое животное не существует, — он замолчал и задумался. — Господи, я же не могу повредить ее гарпуном. Сетка, если бы только у меня была сетка.

— Есть только один способ поймать Задиру, — улыбнулся Питт. — Схватить ее за плавники.

Боль резко усилилась. Питт больше не чувствовал ногу. Огни прожекторов слились в одно огромное пятно, от которого болели глаза. Казалось, что все медленно кружилось, а голоса доносились издалека. Затем санитары на носилках подняли Питта с палубы, двигаясь так медленно, что ему показалось, словно они плыли по клею. Он в последний раз поднял голову.

— Зак, еще один вопрос, — голос Питта был еле слышен. — Как настоящее имя девушки?