на кровать, укрывшись до пояса легким одеялом. Тонкий аромат то ли Дашиных духов, то ли шампуня исходил от большой и мягкой подушки. Выключил ночник. Лишь узкая полоска неяркого света, горевшего на первом этаже, проникала через неплотно притворенную дверь. Я закрыл глаза и постарался расслабиться. Мной овладело то чувство, когда это не сон, но и не бодрствование. Различные видения мелькали в моей голове, но ни на одном из них я не мог сосредоточиться. Меня ничего не тревожило, но сердце билось часто. Я отключился.
… Снова стою на лестнице. Откуда и куда она вела, непонятно. Неестественно густой серый туман окружал меня. Видно было только семь ступеней выше. Оглянулся — все тот же туман и семь ступеней вниз. Я понимал, что надо подниматься, но мне необходимо было дождаться ее, Дашу. Я знал, что одному мне не преодолеть этот подъем, что только вдвоем мы достигнем цели…
Кто-то присел на кровать.
— Ты спишь? — спросила Даша, заботливо приложив ладонь к моему лбу.
Я не ответил. Девушка тихонько прилегла рядом, обхватив мою грудь рукой и закинув на мои колени ногу. Я почувствовал ее теплое дыхание рядом со своим лицом и легкое прикосновение губ на своей щеке, шее, на губах. Я обнял девушку и провел ладонью по спине, ягодицам. На ней ничего не было — она была полностью раздета.
… Наконец-то я дождался ее. Девушка неслышно подошла со спины и молча взяла меня за руку. Даша вопросительно посмотрела на меня. Я утвердительно кивнул, и мы начали подъем. Легкая эйфория охватила меня, дыхание участилось, сердцебиение ускорилось. Видимые в тумане семь ступеней мы преодолели быстро. И когда мы должны были ступить на следующую, восьмую, ступень, туман рассеялся и в поле зрения показались следующие семь. Поднимались молча, слова были не нужны, так как мы знали, куда и зачем идем.
Я перестал считать ступеньки. Мы почти бежали по ним, мне хотелось быстрее достичь невидимой цели, но Даша еле поспевала за мной. Поэтому приходилось замедлять темп и шагать с ней нога в ногу. Иногда она первая ускоряла шаг, поглядывая на меня своими безмерно счастливыми глазами, сверкая озорной улыбкой и с легким румянцем на щеках. Временами я останавливался, чтобы восстановить дыхание и вытереть пот со лба. Даша в эти моменты прижималась ухом к моей груди и крепко обнимала, стараясь унять дрожь, охватывающую наши тела.
Я знал, что финиш близок: туман был уже не таким плотным, источник света за ним становился ярче, придавая мгле приятный розовый оттенок. Я понимал, что цель близка. Но сам подъем приносил не меньше удовольствия и счастья. Что ждет нас там, наверху? Минутная радость и эйфория? А потом? Обратно вниз, во мглу?
Мы, не сговариваясь, ринулись вперед. Одна ступень, вторая, третья… и вот он, финал: мы на вершине! Но никаких фанфар или фейерверков, лишь звенящая тишина и бешеное биение наших сердец! Бездна с миллиардами звезд окружала нас. И мы растворялись в этой пустоте, становясь ее частью. И только тихий, нежный голос, напевающий колыбельную, казалось, звучал отовсюду.
И тогда я понял, кем являюсь на самом деле.
***
Даша сидела в кресле, забравшись в него с ногами и сложив руки на коленях, и зачарованно смотрела в глаза сидящему напротив, тому, кто еще вчера называл себя Егором. Сколько они так сидели, сказать было сложно.
Нетронутый завтрак, состоящий из яичницы, пары гренок и чашки кофе, заботливо приготовленных для него, давно остыл. Пара сидела молча. Но разговор между ними все же шел, не на вербальном уровне. Эмоции на лице девушки постоянно менялись: она то грустно улыбалась, то удивленно округляла глаза, то, задумавшись, отводила взгляд на окно, при этом легонько кивая, словно с чем-то соглашаясь. Его же лицо не отражало никаких эмоций. Он лишь иногда обводил комнату взглядом, к чему-то прислушиваясь, затем возвращался глазами к Даше.
В какой-то момент они одновременно посмотрели в окно.
— Это тетя Таня, — вслух произнесла девушка.
Сидевший напротив молча кивнул. Минуты через две во двор въехала машина. Даша встала с кресла, прошла в прихожую и открыла входную дверь.
— Здравствуй, моя птичка! — поздоровалась тетя, входя в прихожую. — Как ты тут? Я уже соскучилась!
— Все нормально, тетя Таня, я тоже рада тебя видеть!
— А я тебе гостинец привезла! Угадай что?
— Мороженое?! Ура! — радостно воскликнула Даша и добавила: — Пойдем на кухню, я тебе кое-что сказать хочу!
— Почему на кухне? Пошли в зал, там и расскажешь.
— Хорошо. Проходи, там Егор… Ты только не удивляйся.
— Не удивляться чему? Мне даже спокойнее, когда он здесь.
— Видишь ли, в чем дело… Мы вчера гуляли и попали под сильный дождь с громом и молнией! Я раньше такого не видела! Громыхало так, что уши закладывало! За минуту промокли до нитки! В общем, Егор остался ночевать.
— Вот это ты действительно удивила! Чтобы он остался на ночь? Помнится, совсем недавно вы тоже промокли. Но он ушел, как мы ни упрашивали остаться! Или ты чего-то не договариваешь?
Девушка пожала плечами и удалилась на кухню. Татьяна задумчивым взглядом проводила племянницу и прошла в зал.
— Здравствуй, Егор! Даша говорит, что вчера здесь была гроза? У нас тоже грохотало, но дождя не было.
Егор молча, не оборачиваясь, кивнул. Татьяна села на диван.
— Какие у вас планы на сегодня? Владимир завтра домой улетает. Сегодня ближе к обеду попрощаться приедет. Так что если пойдете гулять, далеко не уходите.
— Не пойдем. Он уже подъезжает. Не один.
— Не один? Откуда ты знаешь?
Женщина заинтересованно посмотрела на Егора. В это время в зал вошла Даша с подносом в руках, на котором стояли две чашечки кофе и стакан воды с кубиками льда. Поставив поднос на журнальный столик, она передала кофе тете, а сама забралась в кресло с ногами и, усевшись в позе лотоса, стала рассматривать сидящего напротив.
Егор сделал два больших глотка холодной воды и, поставив стакан на место, тихо произнес:
— Уже здесь.
Татьяна растерянно переводила взгляд с одного на другого:
— У вас все нормально? Вы, случаем, не поссорились?
— Нет, теть Таня, все нормально! Скоро ты все узнаешь!
За окном послышался звук подъезжающей машины, и через мгновение во двор въехал джип Владимира Генриховича.
Татьяна удивленно посмотрела в окно, потом на часы и потом, с не меньшим удивлением, на Егора.
Владимир Генрихович не торопился выходить из машины. Он разговаривал с пассажиром, сидящим на заднем сиденье. Через пару минут он покинул салон автомобиля и решительно прошел