её очередь ехать в другую страну и знакомиться с чужой культурой.
22. «Ангел она или не ангел»
Только что кончилась Первая мировая война, и вся Европа ликовала – однако путешествие Фройхена в Данию не принесло ему ни расслабления, ни удовольствия. Конечно, все радовались, что закончилась война, но их всё ещё подстерегали опасности. В Северной Атлантике было полным-полно мин, и Фройхен вместе с остальными пассажирами не мог спать спокойно. Опасность была так велика, что в какой-то момент капитан посоветовал всем спать не раздеваясь на случай, если придётся в спешке покидать корабль. Фройхен переживал не только за жену и детей, но и за двух белых медвежат, которых вёз в подарок зоопарку в Копенгагене.
11 декабря 1918 года, избежав всех опасностей, корабль бросил якорь в Копенгагене. О прибытии Фройхена с семьёй писали в газетах: особенно много внимания досталось Наваране. Семь лет назад, когда они с Фройхеном поженились, новости об их браке не слишком тронули датчан: только вышел церковный бюллетень, с недовольством объявляющий, что Фройхен «женился на язычнице и ведёт греховную языческую жизнь». Но теперь Фройхен был фигурой куда более известной, и люди живо интересовались его частной жизнью, в особенности – удивительными отношениями с «экзотической» женщиной. Наварана с нетерпением ждала прибытия в Данию и несколько месяцев шила себе новый гардероб. Пресса видела в ней знаменитость, и в газетах написали, что наряд её «делал её похожей на пёструю птицу». Когда их попросили сфотографировать всех вместе, Наваране дали встать на ящик, чтобы она ростом приблизилась к Фройхену – к вящему её удовольствию. Последовали интервью, и все хотели знать, какого она мнения о датской столице. Она отвечала вежливо, но честно. «У вас красивые дома, – говорила она, – но видала я и айсберги повыше». Фройхен посмеивался, слушая её, и говорил себе, что, похоже, слишком расхвалил перед женой свою родину. Теперь, когда Наварана видела её воочию, многое не оправдало её ожиданий. Деревья в самом деле были большие – но не то чтобы гигантские! А холмам нельзя было тягаться с гренландскими горами. На животных в зоопарке было интересно посмотреть, но о многих она уже читала в книгах. «Я-то думала, что лошадь намного выше человека!» – жаловалась она мужу. Дания не могла сравниться с плодами её воображения.
Две вещи, однако, поразили Наварану. Она удивилась, увидев зимой на небе солнце, и с любопытством разглядывала хребтуги, привязанные к головам лошадей. Лошади ели из хребтугов, не прекращая работы, и Наваране показалось странным, что рабочим животным не дают отдохнуть даже для того, чтобы поесть. На Западе к работе и правда относились иначе, чем на Севере.
Прибыв в Копенгаген, Фройхены отправились на торжественный приём, где Наварану представили королю Кристиану X. Все вокруг держались с подчёркнутой формальностью, и Наварану смутили странные вопросы короля.
– Неужели это тот самый король, о котором мы столько слышали? – спросила она мужа на инуктунском диалекте, а королю оставалось только следить за движениями их губ. – Как он может решать за всех в Дании, если настолько туп, что думает, будто я составлю впечатление о его великолепной стране за один день?
– Что она сказала? – полюбопытствовал король.
Перевод Фройхена был вольным:
– Ваше величество, она находит Данию чудесной и великой страной.
Наваране правда понравилось в Дании, хотя и пришлось ко многому привыкать. Больше всего её раздражали люди, которые хоть и нечасто обижали её, но относились как к заморской диковинке. Одна женщина даже сочла позволительным вырвать на память несколько волосков у Навараны, не спросив разрешения. Больше всего ей пока нравилось наблюдать, как Мекусак, которому было уже два с половиной, исследует новое окружение. Чтобы помочь сыну освоиться, родители купили ему датскую одежду и научили вежливо приподнимать шляпу в знак приветствия. Он бегал по ресторану в отеле Hafnia, где жил с родителями, и представлялся гостям, снимая кепочку, как настоящий маленький джентльмен. Люди улыбались и клали в кепочку деньги, полагая, что перед ними попросту хорошо одетый сирота. Смекнув, что к чему, Мекусак заработал себе маленькое состояние.
Многое в Дании не оправдало ожиданий Навараны, однако некоторые вещи всё же вызвали у неё неподдельный восторг. Например, балет в Королевском театре Дании сразил её наповал. Танцоры очаровали её, и всю дорогу в отель она провела в торжественном молчании, думая о них. Тем же вечером, когда Фройхен уже засыпал, она задала ему вопрос, который, скорее всего, подсказало ей поверхностное знакомство с христианством: «Скажи мне правду, то были настоящие ангелы, что мы видели в церкви?» В ответ Фройхен покатился со смеху. Наварана думала, что они побывали в церкви, а балерин приняла за ангелов! Но он перестал смеяться, поняв, что она не шутит и что он её обидел. Потрясающее представление на время перенесло её из мира рационального в мир чистых эмоций; то было искусство в высшем своём действии, оно позволяло прикоснуться к непознаваемому, пусть и на мгновение. Кроме того, представление напомнило Наваране о том, что миссионеры говорили о Небесах, и она задавалась вопросом, существует ли правда это место.
Фройхен объяснил, что они были в театре, а не в церкви, и видели выступление танцоров. Но Наварана не поверила ему и возражала. Она не сдавала позиций, пока Фройхен не предложил познакомить её с прима-балериной Эльной Йорген-Йенсен: тогда Наварана убедится, что это самая обыкновенная женщина, а не ангел. (Фройхен знал Йорген-Йенсен ещё с тех времён, когда вращался в театральных кругах.)
Наварана встретилась с Йорген-Йенсен на следующий день, и с помощью Фройхена женщины кратко, но приятно побеседовали. Когда пришла пора расставаться, Наварана подарила балерине маленький крест, сделанный из старой музыкальной пластинки. В Гренландии часто такие изготовляли: кусочки старых пластинок размягчали в кипящей воде и формовали из мягкого пластика кресты. Этот крест Наварана сделала в Тасиусаке, когда жила у Сёрена и Дорте Нильсен и ещё хотела принять христианство. Несмотря на то что из этого не вышло ничего хорошего, религия всё ещё притягивала Наварану. Йорген-Йенсен так тронул этот жест, что в ответ она подарила Наваране флакон дорогих духов.
После знакомства с Йорген-Йенсен Наварана убедилась, что та человек, а не ангел, хотя, заметила она, было бы славно, будь у Иисуса свой театр, где сомневающиеся смогли бы поглядеть, что делается на Небесах.
В тот же день супруги отправились по магазинам: Наваране нужно было купить платье, в котором она отправится на приём в Гренландское общество. Организация эта была основана в 1905-м с тем, чтобы просвещать