моей вине ты подвернула ногу, выпрыгивая из нее, – ответил он напоследок, выходя из машины.
Всё равно опередила его, спрыгнув на асфальт раньше, чем он успел обойти капот.
– Не на ходу же выпрыгиваю, – подметила я, накидывая на плечо лямку рюкзака. – Волноваться не о чем.
Телефон в кармане вновь ожил. Не стала смотреть, кто звонит. И так всё ясно.
– Ты любишь всё делать по-своему? – спросил Никита, остановившись напротив.
– Я к этому долго шла, – ответила без капли иронии. Обратила внимание на его влажные волосы и холодный ветер, что забирался под одежду. – Накинь капюшон, простынешь.
– Не могу, – качнул он головой. – На тренировке потянул плечо, руку поднимать больно.
– Накинь той, которая не болит. Или сядь в машину.
– Одной неудобно. Капюшон из-под куртки трудно достать. Поможешь? – спросил он, комично сложив брови домиком.
Борясь с внутренними сомнениями и страхом, произнесла:
– Наклонись немного, – сделала к нему шаг.
Никита послушно склонился ко мне, почти коснувшись своим лбом моего лба.
Немного отвела в сторону лицо, сделав вид, что сосредоточена на процессе натягивания на его голову капюшона, а не на том, как тону в теплом ярком запахе его кожи, тепло которой ощущалось даже на расстоянии.
Торопливо накинула на его голову капюшон и отступила.
– Готово, кхм, – прочистила горло и теперь не знала, куда деть глаза.
– Ты бы тоже капюшон накинула, потому что ветер дует не только мне.
– Точно, – согласилась я и потянула руки за голову.
– Я помогу, – поспешил Никита. – У тебя тут… зацепилось.
Звучало неубедительно, но я опустила руки и замерла, глядя прямо перед собой на птицу на его шее. Было в ней что-то магическое, притягивающее взгляд. Или мне так только казалось, потому что смотреть больше было некуда, пока он стоял так близко и, кажется, слишком долго возился с моим капюшоном.
Это такая альтернатива поцелую, который, по классике, должен происходить каждый раз, когда парень провожает девушку до ее подъезда?
– Кажется, ты неплохо можешь поднимать обе руки, – заметила я только сейчас.
– А, ой! – спохватился Никита шутливо и опустил руки, очень плохо пряча улыбку.
– Будем считать, что я не заметила, – улыбнулась ему смущенно и двинулась к бетонному крыльцу. – Еще раз спасибо, что подвёз. И пока.
– До завтра, – ответил Никита, но с места двигаться не спешил.
Вероятно, ждал, когда я зайду в общагу, чтобы с чистой совестью классического «провожальца» можно было уехать в ночь.
Уже в комнате, пока Карина наполняла чайник в общей кухне, заглянула в телефон и убедилась в том, что тот звонок, который я проигнорировала, снова был от матери. Отгоняя непрошенные мысли прочь, поставила телефон в авиарежим до утра.
Но все равно утром проснулась с чувством тревоги, проведя дерьмовую бессонную ночь, пока мозг с красочностью маньяка рисовал кровавые картины, которые я и так насмотрелась в прошлом сполна.
Едва сняла телефон с авиарежима, как пришла смс-ка о еще четырех попытках до меня дозвониться.
– У нас кофе закончился. Хватит только на одну порцию, – сонно произнесла Карина.
– Я схожу в магазин. Нам же сегодня, всё равно, только к третьей паре.
– Хорошо. Я пока что-нибудь приготовлю.
Отличный повод проветрить голову и еще раз внушить себе самой, что я правильно делаю, вычеркивая этих людей из своей жизни.
Мама сама выбрала себе такого мужа. Пусть сама с ним и разбирается. Снова брать удар на себя я больше не хочу. Не для этого я бежала из города без оглядки, чтобы снова вернуться и стать для нее живым щитом. На моем теле и так уже достаточно шрамов, пусть и не все они видны, но я помню каждый удар.
Только вырвавшись из общаги на прохладный воздух, смогла перевести дыхание и почти очистить голову, виски которой сдавливало тисками от тяжелых, болезненных мыслей.
Накинула на голову капюшон толстовки, спрятала руки в карман куртки и просто смотрела себе под ноги, слушая топот своих ботинок. Даже музыку включать не хотелось. Её запросто может прервать очередной ненужный мне звонок.
Может, стоит довести дело до конца? И раз уж я решила вычеркнуть этих людей из своей жизни, то нужно сделать последнее – занести номер матери в черный список или вовсе поменять свой номер, чтобы у неё больше никогда не было возможности мне дозвониться?
Телефон в руке в кармане снова завибрировал. На экране отразился незнакомый номер. Нахмурилась. Не смогла дозвониться мне со своего, взяла чей-то?
Не стала отвечать. Но звонок сразу повторился.
– Чёрт! – ненавидя себя за это, всё же, приняла звонок с одной простой мыслью – послать всех куда подальше. – Да! – рявкнула отрывисто в трубку.
– Здравствуйте, вы Ярослава, дочь Марины Романовой? – спросил абсолютно незнакомый мне женский голос.
Остановилась посреди тротуара. Что-то внутри оборвалось, похолодело, на затылке зашевелились волосы.
– Да, это я, – выдавила едва слышно.
– Ваша мать находиться в тяжелом состоянии в реанимации нашей городской больницы…
Глава 28
– …документы … вещи… первой необходимости…
Каждое слово доходило до понимания так, словно кто-то пытался докричаться до меня через толщу бетонной стены.
Бегая глазами по прохожим, будто могла в их лицах найти подсказки, не заметила, как осела у стены дома. Ноги обмякли, к горлу подступила тошнота, по телу прокатилась волна слабости.
– Что с ней? – выронила я едва слышно в трубку.
– Подробностей сказать не могу. Вы сможете сегодня приехать? Дело в том, что её муж не отвечает на звонки…
– Я приеду, – бросила сухо и отключила телефон. Зажав его в руке, прижала к губам, снова бегая глазами по людям, проходящим мимо.
Все идут мимо. Все всегда идут мимо меня, что бы со мной не происходило, что бы не было написано на моём лице. Все всегда идут мимо. Кто-то действительно не замечает, а кто-то только делает вид. В любом случае, со своей проблемой я