– Нужно атаковать. Иначе уйдут, – глядя на все происходящее, неожиданно заключил полусотник.
Они, еще разгоряченные боем, в котором все принимали участие, снова стояли на том же месте на стене. Бутовт с немым вопросом посмотрел на воеводу. Тот пожал плечами, как бы говоря: «Почему бы и нет?», и тут же добавил:
– Нужно только обождать, пока у них окончательно все развалится.
– Согласен! Я пойду тогда своих готовить к вылазке. Как время подходящее наступит – дайте команду открыть ворота.
– Я с тобой! – поддержал его воевода. – Мне тоже нужно людей собрать.
Уже спускаясь со стены, обернулся и добавил:
– Вождь, ты тогда присмотри отсюда и выбери момент, когда начинать.
Бутовт кивнул в ответ и, снова повернувшись к реке, прильнул к окулярам бинокля.
Когда от пристани отчалило и направилось вверх по течению четыре лодьи и на берегу осталось около пяти десятков человек, все еще грузивших награбленное в деревне имущество, по команде Бутовта открылись ворота и оттуда плотным строем вышли латники, сразу разворачиваясь в две шеренги. Следом за ними спешили родовичи, вытягиваясь в крылья строя.
– Пошли и мы, что ли? – Махнул рукой связисту и помощнику Бутовт.
Связист во время боя стрелял и, как видел вождь, достаточно метко и успешно. По крайней мере, несколько, если не десяток нурманов на счету Бориса Павловича было точно.
Когда они дошли до пристани, там вовсю кипел бой. Нурманы не бросили честно награбленное и приняли бой. Или, скорей всего, решили поквитаться в поле, надеясь на свое воинское мастерство, раз не получилось на стенах. Однако оказалось, что латники и в поле могут воевать. Они тоже не пальцем деланные. Удар нурманского клина не был для них неожиданностью. Строй латников прогнулся в месте удара, но не разорвался, а фланги тут же обтекли клин, фактически взяв нурманов в кольцо. А отряд родовичей во главе с воеводой ударил им в тыл и завершил окружение. Повторилась ситуация, как на стенах – латники щитами держали нурманов, не давая тем развернуться, а воины рода Тура разили их через плечи латников копьями.
К моменту прихода Бутовта в кольце было зажато порядка двух десятков нурманов, еще стоявших на ногах. Увидев подошедшего Бутовта и опознав его как вождя, старший из нурманов выкрикнул в его адрес:
– Мы все равно уйдем в Вальхаллу! Мы умрем смертью воинов с оружием в руках и от честного железа. Это должно было случиться рано или поздно. Так почему бы не сейчас?
Он засмеялся и, изловчившись одной рукой перехватил копье, которым его пытался ударить в голову родович вождя. Юноша-копейщик не смог тягаться в силе с явно опытным и зрелым воином и вынужден был отпустить древко. Копье из глубины строя окруженных перелетело латников и вотнулось у ног Бутовта, не долетев пару шагов.
– Нет! – неожиданно раздался голос воеводы. – Ты и твои люди не смогут умереть от честного, как ты говоришь, железа. И не попадете вы в Вальхаллу. Янис! Ко мне!
Помощник связиста удивленно оглянулся на Бориса Павловича и, получив разрешение, потрусил на голос воеводы, боязливо поглядывая на окруженных нурманов.
– Видите его? Все его видите? Его зовут Янис. Он самый слабый и крайне неумелый воин нашего рода. Он даже не охотник. И у него нет честного, как ты говоришь, оружия. Но вы все умрете именно от его руки. Не будет вам славы, не будет Вальхаллы, а мы всем гостям будем показывать Яниса и рассказывать, как от его слабой руки пал хирд… Как зовут тебя, хевдинг? Назови свое имя, чтобы скальды могли упомянуть твою смерть в песнях.
Хевдинг молчал, пока не понимая, что происходит, и чувствуя страшную опасность от этого непонимания.
– Молчишь? Ну, ничего! Мы узнаем. Потому как смерть твоя и твоих людей будет столь бесславна, что обязательно имя твое будет произнесено.
Воевода оглянулся и, положив руку на плечо Яниса, указал на нурмана, голова которого возвышалась над плечами латников.
– Убей его! Убей из своего оружия, что висит у тебя на ремне. Я видел – ты умеешь им пользоваться.
Янис побледнел и дрожащими руками расстегнул кобуру, вынимая из нее пистолет ТТ.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Убей его! Знай сейчас и помни всегда – он не задумываясь убил бы тебя и твою мать. Ты для него не человек. Ты хуже вещи! Вещи он любит, а ты просто трэлл, недостойный жизни.
После этих слов слов Янис побледнел еще сильнее, хотя казалось, куда уж больше, и, подойдя к спинам латников, вытянул руку с пистолетом в направлении указанного воеводой нурмана. Тот стоял, гордо глядя в глаза этому щенку и не понимая, как он может его убить из этой маленькой черной штуки. Выстрел, голова нурмана мотнулась так, что с нее свалился шлем, в глазах застыло предсмертное удивление, и он осел под ноги стоявших вокруг.
– Вот так! Вот так вы сейчас и подохнете. Теперь вот этого! – Воевода указал на другого нурмана.
Янис все такой же бледный, но добавивший решительности, снова подошел к строю латников.
Этот нурман решил спрятаться за щит, для чего изо всех сил подтянул его повыше и, пригнувшись, спрятался за ним.
Выстрел! Отличием стало то, что первым упал щит. А потом, когда латники перед этим нурманом сделали шаг назад, он выпал из строя.
– А теперь…
Но воеводу прервал крик:
– Что вы хотите?
– Мы берем вас в полон с правом выкупа. Нам нужно восстанавливать сожженную вами деревню. Нам нужно серебро и золото, – вступил в разговор Бутовт. – Это главное и единственное, почему вы живы.
– Мы согласны! – раздалось сразу несколько голосов, словно боясь, что хевдинг откажется.
Через несколько минут нурманы, уже избавившись от оружия и доспехов, понуро двинулись к крепости. Они все же вошли в нее в этот день. Но не так, как планировали. Хевдинга повели к вождю. Янис стоял в стороне все такой же бледный, и только руки дрожали все сильнее. Рядом с ним стоял Борис Палыч, успокаивая его. Это для них всех он был молодой связист, а сам-то он знал, что этот мальчишка Янис годится ему во внуки, и сейчас он переживал за него, как давно уже не переживал за себя.
Воевода, подойдя к Янису, приободрил его, похлопав по плечу:
– А вот теперь, Янис, никто не скажет, что на твоих руках нет крови врагов. Ты воин, Янис, помни об этом. Пусть не такой, как твои товарищи, но ты воин на своем месте.
И тут же перевел разговор на Бориса Палыча:
– И тебе спасибо, Борис сын Павла! Кто знает, как бы сложилось, если бы ты не убил ярла. Да-да! Ярла! Сейчас только узнали. Думается мне, кровушки бы пролилось с нашей стороны поболе. А так… только те пятеро у ворот погибли. И два десятка раненых. Да! Пока не забыл. Сейчас вождь поговорит с пленным хевдингом, ему нужна будет связь с князем. Так что идите, готовьте свою колдовскую машину.
Глава 34
Князь вызвал Черныха на связь в неурочное время, что само по себе говорило о неординарности события. Еще идя на узел связи, Черных, прикинув последние сведения разведки, общие планы на весну, сделал вывод, что разговор пойдет об ожидаемом пришествии князя Новгородского Рюрика со товарищи. И не ошибся.
По словам Сергея Владимировича, процесс пошел. Нурманы атаковали Тверь. По плану это должно было произойти позже, но ярл, которому поручили это дело, проявил инициативу и пришел в Тверь раньше срока. Шанс у него был. Если бы он действовал по плану – то минимальный, а вот инициатива эти шансы резко повышала. Как показал пленный хевдинг, кстати, ярла – их командющего – положил из мосинского карабина связист, закрепленный за Тверью. Так вот, по плану удар по Твери и Полоцку должен был быть нанесен ранее, чем Рюрик выйдет к Смоленску. Хевдингу об этом не говорили, но побратимы из хирда, который шел с новгородским князем, обмолвились, что выходят в поход на неделю позже них. Для этого новгородцы через купцов слили инфу, что нурманы идут грабить Тверь и Полоцк. Это уже Никодимов, который эту информацию получил, сравнил со своими источниками и проанализировал. Замысл прост – князь Вяземский, узнав заранее о планируемом нападении на свои города, обязательно отправит подкрепление туда. Для тех, кто придет в Тверь и Полоцк грабить, все будет по-настоящему – если возьмут города. Не возьмут – ну что же? Главный приз для Рюрика – это Смоленск и Вязьма. А далее Киев.