– Но ты забыла, что он в тебя стрелял!
Уильям невесело улыбнулся и накрыл тело предателя. Его жена была готова на любую жестокость, если тем, кого она любила, грозила опасность.
Виола фыркнула, но не стала протестовать, когда он обнял ее за талию. В следующую секунду она прильнула к нему. Будь проклят этот жалкий предатель, который так ее напугал!
– Я чуть не умерла от страха, когда увидела тебя под столом среди осколков и поняла, что он стоит за окном, – призналась Виола.
Уильям прижат ее к себе.
– Я тоже, любимая.
Соседи спешили к их дому.
– Надо сегодня же отправиться в «Синюю птицу», – заметила Виола.
У Уильяма сердце пропустило один удар – и он напряженно застыл.
– Нам?
– Конечно. Тебе, мне и еще всем твоим лучшим людям, какие только найдутся. – Она совершенно правильно поняла его полное ужаса молчание. – И не говори мне никаких глупостей насчет того, чтобы оставить меня в Сан-Франциско. Я просто отправлюсь за тобой следующим же поездом.
– Я тебя запру.
– Только попробуй.
Он попытается уговорить ее изменить решение по дороге, хотя вряд ли у него это получится. Миссурийский мул более рассудителен и послушен, чем Виола.
– По крайней мере до Рино, конечно, – деловито добавила она. – Вряд ли ты разрешишь мне сражаться рядом с тобой. – Чтобы надеяться на это, надо быть оптимисткой.
Уильям тихо хмыкнул. Он неправильно понял Виолу. Просто она не хотела с ним расставаться. Впрочем, как и он с ней. Виола прекрасно понимала, что не должна отправляться туда, где будет только помехой. Он постарался, чтобы его согласие прозвучало как можно любезнее:
– Я буду рад быть с тобой вместе в Неваде, Виола.
Она теснее прижалась к нему с тихим вздохом облегчения. В этот момент появились соседи.
Глава 12
Рейчел шла по тротуару, пытаясь изобразить интерес к замерзшим видам Рино. Позади нее шагали два охранника, Питер и Пол Хокинс, служащие «Донована и сыновей» из Огдена, молчаливые братья, которые следили за каждым ее движением всякий раз, как она покидала «Императрицу».
Горы Сьерра-Невады поднимались на востоке поразительно высоко, и их вершины слепили глаза. Ниже ледяных вершин их крутые склоны, низкие гребни у их подножий и даже крошечные холмики полыни – все исчезало под толстым покровом снега и льда.
По словам разговорчивого начальника станции «Сентрал Пасифик», бураны в этом году налетали с севера чаще обычного и прошлогодний снег не успевал полностью растаять. Вместо обычной холодной слякоти жителям Рино приходилось пробираться по полудюжине футов плотного промерзшего снега. В Вирджиния-Сити, на высоте более шести тысяч футов, шахтерам, по слухам, приходилось прорывать в снегу туннели, чтобы переходить из одного здания в другое: условия там были гораздо суровее.
Рейчел чуть пожала плечами и пошла дальше, отворачиваясь от солнца, отражавшегося от покрытой льдом реки Траки. Какими бы тесными и холодными ни были эти снежные сооружения, они не могут оказаться хуже атмосферы, царившей в «Императрице» с тех пор, как она вернулась к Лукасу. В первый день она хотя бы могла утешаться мыслью о том, что ему понадобится ее помощь для того, чтобы спасти Уильяма Донована. Но вчера они получили от Донована телеграмму, сообщавшую о предательстве его телеграфиста. Теперь Донован мчался в Рино на встречу с Лукасом, чтобы вместе с ним противостоять козням Хамфриса и Коллинза.
А что будет потом? Ну… Она спряталась за непроницаемой оболочкой холодной вежливости – и эта оболочка стала намного жестче и толще той, которую она носила после смерти Элиаса. Ее глаза и уши – и даже ее кожа – словно отделились от ее мозга. Она ела, потому что перед ней ставили еду. Игнорировала разговоры о том, как будет уничтожен Хамфрис, – они ничего для нее не значили.
Даже когда Лукас спросил у нее, что бы она желала сделать с Коллинзом, Рейчел, пожав плечами, сказала, чтобы он делал то, что сочтет нужным. Все равно он поступит именно так.
Рейчел по-прежнему считала, что Лукас предал ее. Вспыхнувшая в его глазах боль погасла, и лицо снова стало непроницаемым. Лукас отвесил ей поклон и отвернулся.
Лукас теперь спал на койке в конторе. Все делали вид, будто ничего не заметили.
Рейчел приостановилась, чтобы плотнее закутаться в бизонью шубу. Ветер с воем налетал с гор. Старожилы говорили, что еще до заката начнется буран.
Звонили колокола – где-то рядом со станцией.
– Мэм?
Рейчел удивленно обернулась. Сопровождающие никогда не жаловались на то, что во время остановок она довольно далеко уходила от станции, лишь изредка прибегая к помощи еще кого-нибудь, чтобы наблюдать за ней – хоть издалека.
Пол Хокинс огляделся, зорко всматриваясь в тени. Они стояли на узком тротуаре на улочке, отходившей в сторону рядом с универсальным магазином. Она была очень сумрачная – почти заслуживала именования переулка, – но совершенно респектабельная. Вокруг больше никого не было видно – возможно, из-за того, что у всех хватало здравого смысла не выходить из дома в такую погоду.
Оба ее охранника были жилистыми и обветренными, темноволосыми и темноглазыми жителями Запада, которые держали оружие наготове. Питер, брат Пола, был чуть выше и немного разговорчивее.
– Миссис Грейнджер, не повернуть ли нам обратно к «Императрице»?
Рейчел нахмурилась. Ее прогулка длилась не больше четверти часа.
– Хорошо. – Она печально улыбнулась ему: – Извините, я потеряла счет времени.
– Ничего страшного, мэм.
Огромный нож вонзился в шею Пола сзади. Он захрипел и упал.
Серебряное пятно пронеслось мимо ее головы прямо в шею Питера. Нож застрял в ней, быстро вибрируя.
Его глаза расширились, но вместо того чтобы попытаться извлечь нож из раны и спасти свою жизнь, он потянулся за револьвером.
Рейчел замерла.
Дыхание Питера было влажным и кровавым, но ему каким-то образом удалось поднять «кольт», не снимая кобуры.
Где-то пронзительно закричала женщина.
Питер выстрелил, и черный дым заклубился вокруг его трясущейся руки. Его пальто обагрилось кровью. Он выстрелил еще раз и рухнул на колени.
Мейтленд Коллинз вышел из-за его спины.
– Ублюдок! Ты стоил нам одного… нет, двух наших людей!
Рейчел слышала крики, они доносились издалека, Кто-то попытался ее схватить, но она ударила его локтем и бросилась бежать.
Мейтленд выстрелил Питеру в голову. Тот рухнул на своего брата – в смерти они были так же похожи, как при жизни.
Рейчел ахнула, залившись слезами.
Кто-то сгреб ее, прижал ко рту смоченную хлороформом марлю и взвалил на плечо.
Она пыталась вырваться, но мешали тяжелые юбки. Не прошло и нескольких секунд, как Рейчел уснула.