— Хорошо.
Ответ был дан слишком быстро. Она бежит отчего-то. Или от кого-то?
Он больше не станет спрашивать. Все его предыдущие попытки узнать у нее правду оказались неудачными. Теперь он прибегнет к официальным процедурам, с которыми знаком лучше.
— Спасибо, — сказала Белла. — Похоже, я снова у тебя в долгу.
— Иди, Белла. Собирай вещи.
Как только она ушла, Джеймс отправился на поиски Бобби. Было уже за полночь, и маленький конюх спал в своей постели в крыле для слуг. Джеймс потряс его за плечо.
— Что с лошадьми? — испуганно воскликнул мальчик.
— С лошадьми все в порядке, — заверил его Джеймс. — Я пришел по другому поводу. Белла и Харриет завтра отправятся в Лондон вместе с нами. Женщины поедут в моей карете, а я — верхом на Максимусе. Когда мы прибудем в Лондон, наши пути разойдутся. Меня ждут в доме на Парк-стрит. Но куда собирается ехать Белла, я не знаю. Я хочу, чтобы ты остался рядом с ней. Мне необходимо знать, где она остановится.
— Она будет недовольна.
— Не важно. Можешь проследить за ней тайком, если понадобится.
Бобби довольно ухмыльнулся:
— Это не проблема, ваша светлость. Я вырос на лондонских улицах и знаю все закоулки как свои пять пальцев. Она ни за что меня не заметит.
Глава 22
Лондон оказался не таким, каким его помнила Белла. Хотя она здесь родилась, ее отец переехал в деревню, когда ей было семь лет. Воспоминания были смутными: ее маленькая спальня в скромном кирпичном доме, крики разносчика за окном — он продавал свежие горячие булочки, звон церковных колоколов воскресным утром, игры с соседскими ребятишками, запах цветов.
Они выехали из Уиндмура накануне рано утром, остановились в гостинице на ночь и снова тронулись в путь, едва рассвело. Джеймс, похоже, очень спешил в Лондон. Белла не жаловалась. Спешка ее вполне устраивала, поскольку с каждым часом она становилась все дальше от Руперта. Лондон давал ей шанс спрятаться и исчезнуть, раствориться в шуме и суете большого города. Здесь она расстанется с Джеймсом, но это все равно бы случилось, даже если бы она осталась в Хартфордшире.
Он постоянно жил в Лондоне, и, учитывая получение титула, возвращение в город было неизбежным.
Городской воздух был наполнен запахом угольного дыма и влаги — собирался дождь. Из окна роскошной кареты герцога Белла с любопытством разглядывала улицу, заполненную разномастными экипажами, легкими колясками и гружеными телегами. Они проехали мимо кофейни, и Белла вдохнула аромат свежесмолотого кофе. Вдали, на фоне затянутого дымкой неба, виднелись силуэты заводских труб и церковных шпилей. Харриет сидела напротив Беллы и с детским любопытством смотрела в окно. Судя по выражению ее лица, город ей нравился. Джеймс ехал верхом рядом с каретой. Женщины долго отказывались, заверяли, что вполне могут отправиться в Лондон почтовым дилижансом с ближайшей станции, но Джеймс настоял. Он заявил, что в любом случае предпочитает ехать верхом.
Карета остановилась напротив впечатляющего сооружения, построенного из камня, белого кирпича и мрамора. Судя по вывеске, это был Английский банк. К востоку располагалась Лондонская фондовая биржа.
Джеймс спешился:
— Я вернусь через минуту.
Белла кивнула и проводила взглядом герцога, который взбежал по ступенькам и вошел в банк. Как только он скрылся из виду, Харриет открыла дверцу кареты и вышла, оставив Беллу в одиночестве.
— Я найду для нас транспорт. На этой улице полно экипажей.
Минуты шли. Напряжение, давно владевшее Беллой, становилось все сильнее. Ей следует отправиться своей дорогой, пока еще есть силы.
Наконец Джеймс вышел из банка с пакетом в руке. Он открыл дверцу кареты и передал его Белле.
— Плата за Уиндмур-Мэнор.
— Спасибо.
— Я провожу тебя куда скажешь.
Она изо всех сил старалась остаться хладнокровной и спокойной.
— Нет, спасибо. Здесь с нами все будет в порядке. Тебя ждет вдовствующая герцогиня.
— Тогда позволь, мой кучер отвезет тебя.
— Нет необходимости. У нас достаточно денег, чтобы нанять экипаж и найти дом.
Она ожидала, что Джеймс будет настаивать, но он молча предложил ей руку и помог выйти из кареты. В разрыве между облаками показалось солнце, осветив его лицо. Он был так красив, что у Беллы сжалось сердце. Больше всего на свете ей хотелось ощутить еще хотя бы раз прикосновение его губ. И не важно, что они находятся на оживленной лондонской улице. Для нее не существовало ничего, кроме любимого человека, с которым ей предстояло расстаться.
Его лицо осталось непроницаемым. Бросив взгляд в сторону, он сказал:
— Экипаж готов.
«Ему легко со мной расстаться, — подумала Белла, — а мне кажется, что часть моего сердца осталась с ним».
Она увидела, что Харриет уже остановила экипаж и кучер грузит багаж. Большинство вещей осталось в Уиндмуре. Они взяли с собой только самое необходимое.
Джеймс открыл дверцу экипажа. Когда она решила забраться внутрь, он легко дотронулся до ее щеки, а потом поднес ее руку к губам и коснулся дрожащих пальцев. Боль в сердце стала сильнее.
Он заглянул ей в глаза — а Белле показалось, что прямо в душу, — и сказал:
— Не забудь. Если тебе что-нибудь понадобится, пошли за мной.
Белла приказала кучеру ехать туда, где прошло ее детство, — в окрестности Портмен-сквер. На самой площади стояли роскошные дома богачей, но в непосредственной близости от нее селился рабочий люд. Жилье здесь считалось вполне доступным. Однако время все изменило. Некогда чисто выметенные, мощенные булыжником улицы были разбитыми и грязными, в некоторых местах невозможно было ходить из-за куч мусора и конского навоза. Повсюду сновали люди. Торговцы спешили открыть свои лавки, а дети в поношенной одежде бежали на текстильные фабрики.
Кучер знал, где находится пансион, в котором есть свободные комнаты, и привез их туда. Белла вышла из экипажа и задумчиво оглядела трехэтажное здание из красного кирпича с черными ставнями.
— Хочешь остаться здесь? — с сомнением спросила Харриет.
— Да. Руперт ни за что не станет нас здесь искать.
Хозяйка оказалась крупной дамой с огромным задом и тонкими губами, словно застывшими в презрительной усмешке.
— Третий этаж свободен, — сообщила она. — Арендная плата первого числа каждого месяца. Никаких исключений.
Белла заплатила женщине требуемую сумму, и та сразу подобрела.
— Как вас зовут? — спросила хозяйка.
Белла выпалила первое имя, которое ей пришло в голову, — один из псевдонимов, предложенных Джеймсом для ее писательской карьеры.