Мур посмотрел на Джулиана.
– Вот теперь все ясно, – сказал он.
– Что вам удалось установить?
– Эта краска произведена всего месяца три назад, молодой человек. Вам подсунули фальшивку. Сколько вы за нее заплатили?
Джулиан не мог оторвать глаз от краски, постепенно полностью исчезавшей в жидкости.
– Я вложил в картину почти все, что имел, – тихо ответил он.
Джулиан ехал обратно в Лондон, испытывая легкое головокружение. Он не мог объяснить себе, как такое могло произойти. И пытался придумать выход из положения.
К Муру он отправился с единственной целью – придать дополнительной ценности картине. Это был неожиданный для него самого порыв: он и близко не допускал мысли, что подлинность вещи сомнительна. Теперь оставалось лишь сожалеть о том минутном и случайном импульсе. Но вопрос, который вертелся сейчас в его сознании, подобно тому, как игральная кость в руках завсегдатая казино, состоял в том, не лучше ли ему скрыть свое посещение Мура.
Он все еще мог вывесить холст в галерее. И никто не распознает подделки. Мур больше никогда не увидит картины, не узнает, что ее пустили в продажу.
Но что, если Мур однажды проговорится? Пусть даже через несколько лет упомянет невзначай о визите Джулиана. И тогда все узнают правду: Джулиан Блэк продал заведомо фальшивое произведение искусства. Его карьере придет бесславный конец.
Такой вариант представлялся маловероятным. Господи, да Муру и жить-то осталось всего ничего! Старику перевалило за семьдесят. Но кто мог предсказать, когда именно уйдет Мур в лучший мир?
Внезапно до Джулиана дошло, что он впервые в жизни всерьез задумался об убийстве. Он помотал головой, чтобы отбросить эту идею. Она выглядела абсурдной. Но на фоне такой крайней меры риск выставить картину уже не виделся столь очевидным. Джулиану уже нечего было терять. Без Модильяни его карьера не имела хоть какого-то шанса. Тесть денег больше не даст, а галерея, вероятно, потерпит финансовый крах.
Значит, решено. Он забудет о поездке к Муру. Картину же выставит на продажу.
Теперь важно было вести себя так, словно ничего не случилось. Его ждали к ужину в доме лорда Кардуэлла. Приедет Сара, собиравшаяся провести там ночь. Джулиан будет спать этой ночью в одной постели с женой. Что может выглядеть более естественным? И он свернул в сторону Уимблдона.
Когда он прибыл, на дорожке перед домом рядом с «Роллс-Ройсом» хозяина стоял знакомый темно-синий «Даймлер». Прежде чем войти, Джулиан переложил фальшивого Модильяни в багажник прокатного «Форда».
– Добрый вечер, Симс, – приветствовал он открывшего дверь дворецкого. – Уж не лимузин ли мистера Лампета я заметил у особняка?
– Именно так, сэр. Они все собрались сейчас в галерее.
Джулиан подал слуге свой короткий плащ и поднялся по лестнице. Из комнаты наверху доносился голос Сары.
Войдя в галерею, он застыл от неожиданности. Ее стены стали теперь совершенно голыми.
Кардуэлл воскликнул:
– Заходи, Джулиан, и присоединяйся к группе скорбящих по утрате. Чарльз, который сегодня тоже с нами, увез все мои картины, чтобы продать.
Джулиан подошел к ним, пожал руки мужчинам и поцеловал Сару.
– Для меня это своего рода шок, – признал он. – Комната выглядит совершенно опустевшей.
– Да, верное впечатление, – добродушно согласился Кардуэлл. – Зато мы сейчас закатим чертовски хороший ужин и забудем на хрен все свои печали. Извини за такое грубое выражение, Сара.
– Ты же знаешь, папа, что при мне тебе нет нужды особенно следить за своим языком, – отозвалась дочь.
– О, мой бог! – вдруг непроизвольно вырвалось восклицание у Джулиана, который смотрел на единственную картину, все еще висевшую на стене.
– В чем дело? – спросил Лампет. – У тебя такое лицо, словно тебе померещился призрак. А это всего лишь мое небольшое новое приобретение, которое я привез, чтобы показать вам. И потом, не хотелось пока оставлять галерею вообще без единого экспоната.
Джулиан отвернулся и подошел к окну. Мысли его окончательно смешались. Купленная Лампетом картина была точной копией его поддельного Модильяни.
Этот скот приобрел подлинник, а Джулиану подсунули фальшак. Он чуть не задохнулся от ненависти.
Но внезапно совершенно дикий, авантюрный план зародился у него в голове. Он резко развернулся от окна.
Они смотрели на него с выражением легкой озабоченности и любопытства на лицах.
Первым нарушил молчание Кардуэлл:
– Я только что рассказал Чарльзу, что ты, Джулиан, тоже недавно обзавелся новым Модильяни.
Джулиан выдавил из себя улыбку.
– Вот почему для меня это так странно. Картина – абсолютная копия моей.
– Господь всемогущий! Ты проверил вещь на подлинность? – спросил Лампет.
– Нет, – солгал Джулиан. – А вы?
– Боюсь, что тоже не проверял. Боже, я думал, что это полотно не может вызывать никаких сомнений.
– В таком случае один из вас купил фальшивку, – сказал Кардуэлл. – Такое ощущение, что в наши дни встречается больше подделок, чем подлинных шедевров. Лично мне остается надеяться, что настоящий Модильяни у Джулиана. Я ведь вложил в него свои деньги.
И он легкомысленно рассмеялся.
– Есть надежда, что обе вещи подлинные, – заметила Сара. – Многие живописцы повторялись в своем творчестве.
– Где вы взяли свое полотно? – обратился Джулиан к Лампету.
– Купил у одного человека, юноша, – последовал холодный ответ, и Джулиан понял, что вторгся на запретную территорию, нарушив профессиональную этику.
– Извините, – промямлил он.
В этот момент дворецкий дал звонок, приглашавший к ужину.
Саманта в этот вечер просто улетала куда-то. Том вручил ей свою забавную тонкую жестяную коробочку, и она приняла сразу шесть голубых таблеток. В голове воцарилась необычайная легкость, нервы трепетали, и она вся кипела от возбуждения.
Она устроилась на переднем сиденье фургона, зажатая между Томом и Глазастиком-Райтом. Том вел машину. Позади расположились еще двое мужчин.
– Помните, – сказал Том, – что если проделаем все тихо, то никого не потревожим. Но если нас кто-то все же попытается взять за задницу, направьте на него ствол и свяжите. Никакого насилия и кровопролития. А теперь всем молчать, мы прибыли на место.
Он заглушил двигатель и позволил фургону проехать еще несколько ярдов по инерции. Остановился он прямо перед воротами усадьбы лорда Кардуэлла. Том через плечо бросил сидевшим сзади мужчинам:
– Ждите сигнала.
Потом они втроем выбрались наружу. Маски из чулок заранее были натянуты вокруг лбов, чтобы мгновенно скрыть лица, если кто-то из обитателей дома их заметит.
Бесшумно и крайне осторожно прошли по подъездной дорожке. Том остановился у небольшого лючка в нижней части стены и прошептал Райту:
– Это сигнализация против несанкционированного проникновения.
Райт наклонился и поддел крышку люка каким-то инструментом. Легко открыв ее, он направил внутрь луч своего тонкого фонарика.
– Пара пустяков, – заключил он.
Саманта с любопытством наблюдала, как Райт стал перебирать своими затянутыми в перчатки руками хитросплетение проводов. Он сразу же обратил внимание на два белых проводка.
Из портативного чемоданчика Райт достал отрезок медной проволоки с зубчатыми зажимами на обоих концах. Белые провода выходили из одной стенки люка и скрывались в противоположной. Он подсоединил свою проволоку зажимами к клеммам с той стороны, что находилась чуть дальше от дома, а потом отсоединил белые проводки с другой стороны. И встал во весь рост.
– Прямая линия к местному логову копов, – прошептал он. – Но теперь я закоротил ее.
Втроем они приблизились к угловой стене особняка. Райт осветил фонариком оконную раму.
– То, что доктор прописал, – прошептал он, порылся в чемоданчике и достал стеклорез.
Легкими движениями он вырезал сначала только три стороны прямоугольника в стекле рядом с защелкой внутри дома. Затем в его руках появился моток изоляционной ленты. Зубами оторвал от нее кусок. Один конец ленты намотал на свой большой палец, а другой плотно прилепил к стеклу. Вырезал четвертую сторону прямоугольника и беззвучно вынул кусок стекла, прикрепленный к клейкой ленте, осторожно положив его в траву.