Читать интересную книгу Скандал с Модильяни. Бумажные деньги - Фоллетт Кен

– Помолчите, – резко оборвал его Джулиан. – И не лучше ли нам продолжить разговор внизу?

Том и Саманта переглянулись. Саманта едва заметно кивнула, и Том открыл дверь, которая вела на цокольный этаж. Джулиан спустился первым.

Он сел на диван и заявил:

– Я хочу, чтобы мне вернули мою картину.

– Понятия не имею, о чем вы…

– Прекратите, Сэмми, – снова бесцеремонно перебил Джулиан. – Мне все известно. Прошлой ночью вы тайно проникли в дом лорда Кардуэлла, чтобы похитить его картины. Но их уже не оказалось на месте, и тогда вы украли единственную, еще остававшуюся на стене. К несчастью, она принадлежала не ему, а мне. Если вы вернете полотно, обещаю не обращаться в полицию.

Саманта молча поднялась, подошла к стенному шкафу, открыла дверь, достала картину и протянула ее Джулиану.

Он всмотрелся в ее лицо. Оно выглядело совершенно изможденным, щеки запали, а глаза расширились, но причиной тому не был страх или тревога. Вместо прически на голове беспорядочными лохмами лежали волосы. Потом он забрал у нее картину.

Джулиан одновременно ощутил и слабость, и огромное облегчение.

Том с Самантой больше не разговаривал. Он просидел в кресле три или четыре часа подряд, выкуривая одну сигарету за другой и глядя в пустоту. Она принесла ему чашку сваренного Анитой кофе, но он к нему даже не притронулся, оставив остывать на низком журнальном столике.

Саманта попыталась снова заговорить с ним:

– Том, в чем причина такой уж большой трагедии? Нас не поймают. Он обещал не подавать заявления в полицию. Мы ничего не потеряли. Все это было забавой от начала и до конца, верно?

Ответа не последовало.

Саманта откинула голову на спинку дивана и закрыла глаза. Она была совершенно опустошена и утомлена той нервной усталостью, которая даже не позволяет расслабиться. Ей хотелось еще таблеток, но их запас иссяк. Том мог бы отправиться на улицу и добыть еще, если бы только вышел из своего транса.

Во входную дверь снова постучали. Только теперь Том пошевелился. Он посмотрел в сторону двери затравленным взглядом. Саманта слышала шаги Аниты в прихожей. Затем приглушенные голоса.

Внезапно сразу несколько пар ног затопали по ступенькам вниз. Том поднялся.

Трое мужчин не удостоили Саманту даже взглядом.

Двое из них отличались мощным телосложением, но двигались с легкостью и изяществом спортсменов. Третий казался на их фоне коротышкой, носившим пальто с бархатным воротником.

Но именно низкорослый заговорил первым:

– Ты подвел босса, Том. Он недоволен, и это еще мягко сказано. Хочет поговорить с тобой.

Том двигался стремительно, но двое здоровяков опередили его. Когда он метнулся к двери, один выставил ногу, а второй толкнул Тома в спину, чтобы он, споткнувшись, опрокинулся на пол.

Потом они подняли его, держа за одну руку каждый. На лице коротышки появилось выражение, похожее на нечто сравнимое с сексуальным удовлетворением. Он несколько раз ударил Тома в живот обоими кулаками поочередно и продолжал избиение до тех пор, когда Том обмяк всем телом и с закрытыми глазами повис на руках у атлетов.

Саманта широко открыла рот, но поняла, что не способна даже закричать.

Низкорослый громила стал наносить Тому пощечины, заставив открыть глаза. Потом все четверо покинули гостиную.

Саманта слышала, как захлопнулась входная дверь. Зазвонил телефон. Она механическим движением сняла трубку и вслушалась.

– О, это ты, Джо! – сказала она. – Какое счастье, что ты позвонил!

И разразилась неудержимыми рыданиями.

Во второй раз за два дня Джулиан постучал в дверь «Приюта странника». Открыв ее, Мур не смог скрыть изумления.

– Теперь я точно привез оригинал, – заявил Джулиан с порога.

Мур улыбнулся.

– Надеюсь, что так, – сказал он. – Заходи, мой юный друг.

Они без всякой преамбулы проследовали сразу в лабораторию.

– Давай холст сюда.

Джулиан передал ему картину.

– Мне в результате все-таки повезло.

– Держу пари, ты удачливый малый. Но лучше тебе не делиться со мной подробностями. – Мур извлек вставную челюсть и снял с картины часть рамы. – Выглядит в точности как вчерашняя.

– Вчерашняя была копией.

– А тебе все-таки необходимо подтверждение подлинности от Гастона Мура, – с этими словами хозяин дома кончиком ножа снял едва заметное количество краски с полотна. Налил в пробирку все той же жидкости и опустил в нее нож.

Потом они стали в молчании ждать результата.

– Похоже, на этот раз все в порядке, – не выдержал Джулиан две минуты спустя.

– Не торопи события.

Они подождали еще немного.

– О, нет! – выкрикнул затем Джулиан.

Краска начала растворяться в жидкости, как случилось и вчера.

– Еще одно разочарование. Прости, приятель. Снова облом.

Джулиан в ярости грохнул кулаком по верстаку.

– Но как это возможно? – злобно прошипел он. – Я ничего не понимаю!

Мур вставил зубы на место.

– Послушай меня, дружище. Подделка – всегда подделка. Но никому и в голову не взбредет копировать фальшак. А тут явно были сделаны две копии. Как я догадываюсь, где-то должен существовать и оригинал. Быть может, тебе все же удастся найти его? Ты сумеешь предпринять еще попытку?

Джулиан стоял прямо и совершенно неподвижно. Все эмоции словно стерло с его лица. Он выглядел побежденным, но старался принять удар с достоинством. Результаты сражения больше не имели значения, стоило ему сообразить, как именно ему нанесли поражение.

– Я в точности знаю, где находится оригинал, – сказал он. – Вот только сделать что-то уже не в моих силах.

Глава пятая

Ди лежала на матерчатом диване совершенно нагая, когда Майк вошел в их квартиру с видом на Риджентс-парк и сбросил с себя плащ.

– Это очень сексуально, – заметила она.

– Брось. Всего лишь модный плащ, – ответил он.

– Вы страдаете неизлечимым нарциссизмом, Майк Арнас, – рассмеялась Ди. – Я имела в виду картину.

Так и оставив плащ валяться на ковре, он подошел и сел на пол рядом с ней. Оба стали любоваться полотном, висевшим на стене.

Женщины, изображенные на нем, были безошибочно женщинами Модильяни: удлиненные узкие лица, характерные носы, непроницаемые выражения глаз. Но этим сходство с другими работами мастера и исчерпывалось.

Фигуры были будто свалены в груду, в которой смешались разные лица, торсы, конечности, а на заднем плане в таком же хаотичном беспорядке виднелись вещи: какие-то полотенца, цветы, столы. В известной степени полотно выглядело похожим на то, чем прославился позже Пикассо, но Модильяни сохранил свой секрет до последних дней жизни. Поразительнее всего оказалась цветовая гамма, подобранная тоже совершенно не в привычном стиле итальянского живописца. Ее можно было бы определить как психоделическую. Он использовал ярко-розовую краску, оранжевую, пурпурную, зеленую, причем в чистом виде, смело и без примесей – то есть опять-таки опередив свое время. Причем цвет никак не соответствовал естественной окраске изображаемого: нога могла быть зеленой, яблоко синим, а волосы одной из женщин бирюзовыми.

– Меня подобные вещи не возбуждают, – изрек через какое-то время Майк. – По крайней мере, не так сильно, как вот это, – и, отвернувшись от картины, он положил голову на обнаженное бедро Ди.

Она взъерошила пальцами его прическу.

– Ты много думаешь о том, что произошло, Майк?

– Не-а.

– А я вот думаю. И чем чаще думаю, тем больше считаю нас с тобой самой ужасающей, отвратительной, но блистательной парой мошенников. Посмотри, что мы ухитрились заиметь. Великолепное произведение искусства досталось нам практически даром. Я собрала материал для диссертации. Плюс каждый из нас получил по пятьдесят тысяч фунтов.

Она хихикнула.

Майк закрыл глаза.

– В самом деле, все очень здорово, милая, – сказал он.