я лишь усмехнулся бы. Но вот ведь — заказываю и строю!
Секрет прост, масштабы большинства местных заводиков человека из моего времени совсем не впечатляли. Иногда можно было просто завезти оборудование, поставить его в сарае, во второй половине сарая организовать склад сырья и готовой продукции, а рядом поставить навес с жестяными печками — вот и готов тебе «завод»! А плохонькую грунтовку потом накатают.
В моем будущем тоже были такие «заводы по производству кирпича», помещающиеся в сарае, с оборудованием, стоящим, как подержанный автомобиль. Но их владельцы изо всех сил надували щёки и именовали себя «независимыми производителями».
Так что, трюков моих хватило бы ненадолго. Я уперся бы в дефицит топлива, и меня поставили бы на колени. А главное, месторождение шунгита расположено на моей территории. И я знаю, твердо знаю, как его сжигать. Еще там, в будущем выполнял исследование на тему шунгитов по заказу одного ушлого предпринимателя, так что и способ пришлось заодно выяснить.
Но дальше — как стена. Узнать про то, кто владельцы этого рудника я не смог, даже задействовав Ухтомского и губернатора Олонецкой губернии. Акционеры были анонимны, а само общество было зарегистрировано в столице. То ли это новые козни тех самых господ, которые «никто, кроме нас!», то ли там не обошлось без высших сановников Империи. А скорее всего — и то, и другое!
Обращаться же к нашим с Натали партнерам и покровителям не хотелось. Если просишь, становишься должен. И не деньги, а нечто большее. Поэтому сначала мы решили поискать обходной путь. Вот и обратились к Рабиновичу. На меня и Натали произвело неслабое впечатление то, как Полтора жида выбил помощь из самой Воронцовой-Дашковой. Это вам не хухры-мухры!
Ну и в-третьих, я просил его подумать о схеме взаимозачета серебра с китайцами. И мои работники, и организация Фань Вэя зарабатывали деньги в России. А серебро им было нужно в Китае, особенно в Манчжурии, где оставались родственники работников, и в Гонконге, где располагались штаб-квартира и китайской триады, и революционной организации, членами которой Фани и являлись.
И я был абсолютно уверен, что выводить серебро из страны напрямую мне не позволят. Поэтому и нужна была работающая схема, при которой часть серебра, получаемого мной за экспортируемые «товары серебряного списка», уходила бы сразу в Китай, не пересекая границы России, а то серебро, которое крутилось внутри империи, в ней бы и оставалось.
Объяснить Рабиновичу суть затруднений удалось не сразу, но он проникся масштабом проблемы и обещал подумать…»
Глава 11
Борт гиперзвукового стратосферника «Санкт-Петербург — Сиэтл», 26 июня 2013 года, среда
— Ваш ланч, пожалуйста!
Безукоризненно вежливая стюардесса ловко поставила перед Алексеем и его невестой подносы с едой, налила выбранные аперитивы и отправилась обслуживать других пассажиров. Сервис «Аэрофлота» как обычно был выше всяких похвал. Что уж говорить про стратосферники? Здесь все пассажиры летели только первым классом, и персонал школили соответствующим образом.
— Странно все же, — пригубив рюмку с аперитивом, проговорила Леночка. — Перед вылетом у нас был лёгкий ужин. Сейчас подали ланч. А по прибытии будем вместе с твоей родней завтракать! Шиворот-навыворот получается.
— Это все та «дешевая энергия, которой Россия заливает мир» — улыбнулся Алексей и подмигнул девушке. — Сколько бы твой дядя ни ругал нас за это, но именно она сделала возможным такие быстрые полеты, что получается «из вечера в утро».
— Кстати, о дяде! Вернее, о родственниках. Чем всё-таки занимаются твои родители?
Алексей прожевал кусочек ветчины, потом показал рукой на поднос и ответил:
— Да вот этим и занимаются. Видишь, здесь почти всюду вензель BTI стоит? «Биотехнологии интернешнл». Еда, произведенная не на полях и пастбищах, а выращенная в чанах. — Тут он снова улыбнулся. — Снова то самое, на что твой дядя ругался!
— Зато тёте Марине нравилось! «Много дешевой еды для простых людей»…
— Вообще да, но эта как раз не из простых, сама понимаешь! Пассажирам первого класса дешёвку не предложат. Так что у нас на подносе — самые последние разработки. Клонированная свинина, а не откормленная дешевой синтетикой. Новые виды бренди, с нюансами вкуса, которые не удалось получить естественным путем. Сыр тоже, наверняка, не от коровы, а из биореактора. Всё это модно, но пока страшно дорого. Поэтому кормят таким пока что только космонавтов и «самых богатеньких». Возить грузы в Космос всё еще дорого, дешевле в реакторе на дальней базе вырастить. Так вот, институт, где они работают, как раз на космический отдел BTI и работает. Потому и Сиэтл.
Некоторое время Леночка задумчиво размазывала масло по гренке, а затем снова спросила:
— А почему всё-таки в Штатах? Что мешало эти технологии у нас в стране развивать?
— А их у нас и начинали! Синтез Менделеева-Горобца это называлось. Реакция полностью в стиле Американца, — тут он улыбнулся и процитировал, лишь слегка изменив — «мы получаем глюкозу и чистый кислород из углекислоты и воды одной лишь силой электричества!»[46]
— А дальше что случилось?
— Понимаешь, дороговатой глюкоза выходила. Ну, у нас и придумали выход. «Перерабатываем мусор в еду». Сначала глюкозу и кислород получали. Потом в этом кислороде мусор сжигали. Цикл замкнутый, выбросов в атмосферу нет, так что такие заводы быстро при всех мегаполисах возникли, а потом и вообще повсюду. Мусор-то большой проблемой был! А воду и углекислоту, получившиеся при сжигании, очищали и на синтез глюкозы пускали.
Тут Алексей увлекся, вынул ручку и стал рисовать схемы на салфетке:
— Смотри, как здорово придумано было! Почти все продукты реакции снова в цикл идут. И даже тепло, выделившееся при сжигании мусора, используется для выработки электричества и предварительной просушки мусора. И электричество тоже на реакцию тратится.
Тут он начал зачеркивать, как в школе на математике, «одинаковые переменные» по разные стороны уравнения.
— Видишь, получается, мы тратим немного электричества, и мусор превращается