Значит – вот ты какое. Последнее невозрождённое пепелище.
Всё, что осталось от некогда прекрасного города и Замка, царившего в его сердце.
Замка серебряной розы.
Глава 32
Глава 32
Отчего же это место молчит, не хочет говорить со мной? Лишь тишина и пустота. Лишь мерный рокот волн и серебряная песня лунного света, едва слышная, исполненная тоски. И ожидания.
Все остальные Замки роз уже нашли новых владельцев и восстали из пепла. Они как преданные псы, что веками ждали возвращения хозяев. Никто не знает, как именно Замки выбирают, кому доверить волшебное каменное семечко, из которого может возродиться эта живая легенда. Говорят, многие пытались. Я уверена, что и сюда, в это потерянное место, доплывала не одна лодка с искателями приключений. Сестра рассказывала, даже они с женихом приходили – но им тоже не повезло.
И можно было бы предположить, что хозяин отбирается по принципу величины магического дара – вот только владелец Замка ледяной розы, старший граф Винтерстоун, обычный человек. Более того – потомок тех самых проклятых Завоевателей, по вине которых когда-то пало королевство эллери. А Замок роз почему-то без колебаний выбрал его.
Это загадка, которую так никто и не разгадал. Где он – тот волшебный ингредиент, которого не хватает в алхимической формуле? Последняя песчинка, что перевешивает чашу весов.
Хотя, может никакого секрета и нет. Есть только магия.
Точно такая же, как та, по которой один человек выбирает другого, чтобы… что?
Мысли помутились, и я потеряла нить.
Поморщилась в попытке вспомнить. Но что-то всё время ускользало – что-то важное, тревожащее, нарушающее покой. И я решила не следовать дальше по этому пути. Ведь я выбрала совсем иные дороги.
Стезю равновесия, стезю покоя, стезю силы.
Коснулась указательными пальцами висков. Ветер вокруг меня стих.
Пусть я не могу переместиться, использовать эту чуждую моей природе магию, которая требует такой сильной отдачи. Быть может, смогу призвать свой истинный дар? Тот, что в крови, тот, которого меня не могут лишить, пока я жива.
Прямо сейчас, здесь – быть может, я не случайно потянулась к этому месту незримо, когда затеяла свой побег?
Быть может, туманы, укрывающие течение реки времени, рассеются – и я смогу увидеть его?
Будущее этого зачарованного места.
Снова и снова я всматривалась за горизонт – до тех пор, пока кости в центре лба не заломило так, что стало мутить и потемнело перед глазами. Но ничего не получалось. Словно там, впереди, была сплошная темнота, и глаза мои слепли, стоило посмотреть в ту сторону. Будущее пепелища Замка серебряной розы было сокрыто от меня. Почему? Что такого в этом месте, что я его не вижу?
И тогда в отчаянии я посмотрела в другую сторону. К истокам. Туда, откуда текли эти медленные воды – неспешные, но неодолимые, которые никто не может задержать или повернуть вспять.
Я увидела, как луна уменьшается, а ветер снова несёт облака по небу – только в другую сторону. Как море взвивается штормом и опять ложится в штиль.
Как звезды гаснут и сменяются закатом. И слепящее солнце взмывает над синим горизонтом – чтобы метнуться в обратном движении по небу и упасть в рассвет минувшего дня.
И снова ночь, и звезды, и луна… И ещё один солнечный круг обогнувшего морскую изнанку светила. И ещё один. И ещё. Всё быстрее и быстрее, пока от головокружения у меня под ногами не закачались спины гор.
Сводящая с ума круговерть замедлилась и замерла на пару мгновений – чтобы я увидела… Ричарда Винтерстоуна, неподвижно стоящего по щиколотку в серебряном пепле. Я дёрнулась было к нему почему-то, но потом поняла, что перед моим мысленным взором предстало то, что уже случилось. Давным-давно. Много лет назад. Сестра упоминала, что он был тогда с ними. Но она никогда не рассказывала того, что я вижу сейчас.
Как пред его поражённым лицом из недр пепелища в воздух взмывает сияющее каменное семечко Замка серебряной розы. Воспаряет задумчиво, словно пух одуванчика – но не даётся в руки, а падает снова вниз и гаснет где-то глубоко в пепле, продолжает там свой зачарованный сон.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Значит, он тоже когда-то пытался… И его попытка не удалась. Ему тоже не хватило чего-то, и один лишь Замок серебряной розы знает – чего. Но надёжно хранит эту тайну от безумцев, что осмеливаются на неё покуситься.
Как же кружится голова…
Снова влечёт меня назад – всё дальше и дальше. Так же, как пятится Винтерстоун, отступая, выходя за границы серебряного поля. Или это он на него только шагнул? Я, кажется, сама уже запуталась и потеряла грань между прошлым, настоящим и будущим.
Я лишь щепка. И меня несёт потоком реки времени – только в обратном направлении. Но не наяву. Всё это не по-настоящему. Лишь воспоминания, которые хранит это место.
Всё быстрее и быстрее кружится солнечный диск, сменяясь лунным и обратно. У меня уже в глазах рябит от этой круговерти.
Наконец, мельтешение серебряного и золотого, синих и чернильно-чёрных небес становится таким быстрым, что сливается в единое серое марево, будто я стою в центре бушующего урагана. Он вот-вот грозит меня раздавить, и я понятия не имею, как вообще умудряюсь удержаться и не сойти с ума.
Но всё же останавливается – и пред моим взором предстаёт скорбное зрелище, которое заставляет душу заледенеть ещё глубже.
Я вижу медленное увядание и гибель Замка серебряной розы. Постепенное, растянутое на десятилетия умирание каменного чуда. Как песня, воплощённая в камне, медленно затихла, когда перестали звучать серебряные струны, что вызвали её к жизни.
Я вижу, как по ветшающим коридорам ходят уверенной походкой чужаки. Эхо повторяет гулкий стук окованных железом сапог. Эхо подпевает похабным песням и взрывам пьяного хохота.
Они поселились здесь после того, как похоронили последних владельцев. Грубые, презирающие красоту этого места. Они устроили конюшни в бальных залах. Расстреливали из луков искусно вытканные гобелены. Жгли костры из мебели и били окна, потому что картины, изображённые на витражах, напоминали о мерзкой магии создателей.
Замок серебряной розы… нежный, хрупкий, как снежинка в ладони. Он рассыпался первым из всех, что были подарены королем-завоевателям своим наиболее приближенным лордам. Хотя продержался несколько столетий – быть может, ждал, что хозяева вернутся? Ждал, что найдётся кто-то, кто его спасёт из безжалостного, варварского плена. Но не дождался. Быть может, ему просто не так повезло, как Замку ледяной розы, который новые хозяева почему-то берегли, как самую большую святыню, бесценный трофей.
Для здешних же сатрапов он стал не более, чем крышей, под которой можно было пировать и весёлым разгулом отмечать бравую победу. Наградой, достойной победителей. Ведь зачем ещё было переплывать море и рисковать головой, если не наслаждаться затем плодами своих побед? Король щедро вознаградил преданных вассалов.
…Не могу больше смотреть на это надругательство над красотой. Память предков снова взывает о мести, и на этот раз я понимаю каждое слово в тех старых песнях, каждое слово в старых клятвах на крови.
Если б я могла закричать так, чтобы заглох пьяный гогот и стук глиняных кружек, если б я могла ударить так, чтобы стереть самодовольные улыбки с лиц… но я не могу. Это уже случилось, и этого не изменить. Я лишь бессильный наблюдатель в потоке времени.
И меня влечёт им ещё дальше.
Ещё глубже.
…Бешеное движение снова замедляется, а потом останавливается, являя мне картины столь величественные, сколь и ужасные.
Я вижу ночь, что окрасилась пламенем, искры от которого взметнулись до небес, чтобы затмить свет звёзд. Вижу луну, что покрылась пеплом. Быть может, с той самой ночи её идеальный лик покрылся безобразными пятнами, которые невозможно стереть.
Слышу отчаянные крики погибающих людей. Плач детей. Ржание коней. Лязг металла. Стон рушащихся колонн. И где-то там, вдали, на неспокойных морских волнах покачиваются догорающие белые корабли. А вокруг, будто стая коршунов вокруг раненого лебедя, возвышаются лесом мачт корабли чёрные, под черными же парусами. Они были незаметны, когда крались в ночи на свет серебряного города, как на сияние маяка. Алые короны вышиты на их хищных парусах.