бы он или она ни были. Это требует храбрости и стойкости. Я рада иметь такого соседа как ты.
Уилл выкатил грудь колесом. Мои комплименты смягчили его намного сильнее, чем я ожидала.
— Что ж, — сказал он, пытаясь изобразить скромность. — На своей работе я постоянно имею дело с важными людьми. Я привык давать отпор.
Я ответила лёгкой обожающей улыбкой.
— Может, однажды я смогу держаться так же уверенно, как ты.
Он поджал губы, будто сомневался в этом.
— Может быть, — он склонил голову. — Хорошего вечера, Эмма. Береги себя.
— Обязательно. Спасибо, — я улыбнулась про себя, проходя мимо него. Оказалось не так уж сложно. Если притворство с Уиллом сделает мою домашнюю жизнь проще, то я буду делать это почаще.
Сбегая вниз по лестницам, я на мгновение помедлила. Я только что включила очарование, чтобы улучшить своё положение… в такой же манере, в которой я обвинила Лукаса. Эмма, имя тебе — лицемерие.
***
Таллула ворчала всю дорогу, скрипя и вздыхая из-за того, что её опять заставили ехать в ночи. Я не набирала большую скорость и каждый раз с особой деликатностью переключала передачи, но машине как будто было всё равно. Когда я остановилась, её двигатель закашлял, задребезжал, и в зеркале заднего вида я увидела облако чёрного дыма.
— Если у тебя опять проблемы с выхлопными газами, — сказала я ей, — возможно, стоит запланировать ещё один визит в автомастерскую, — она тут же угомонилась. Я улыбнулась, понимая, что любые свидетельства разумности Таллулы — это чистой воды воображение с моей стороны, но я всё равно этим наслаждалась.
Я выключила двигатель и убрала ключи в карман. Лампа на крыльце грандиозного дома рядом со мной включилась, а дверь отворилась, открывая взгляду Альберта Финнегана, одетого в той же щегольской манере, что и раньше. Я оценила его постоянство, даже если не была любительницей твида.
Я неуклюже выбралась из Таллулы и поприветствовала его.
— Добрый вечер!
— Добрый вечер, детектив, — отозвался он. — Я удивлён вновь видеть вас здесь. Вы собираетесь арестовать меня? Решили, что мы всё же нарушаем закон? — он покосился на арбалет, но выражение его лица оставалось дружелюбным.
— Вовсе нет, мистер Финнеган, — я подошла к нему. — У меня возник уточняющий вопрос, на который вы, надеюсь, поможете найти ответ.
Он поклонился.
— Непременно. Что вы хотели бы знать?
— Сколько вам лет?
Он приподнял бровь.
— Это ваш уточняющий вопрос?
— Что я на самом деле хочу знать, — сказала я с лёгкой улыбкой, — это достаточно ли вы стары, чтобы быть в числе гулей, которые действительно крали тела из могил при церкви Святого Эрбина.
— Если вы хотите осудить меня за былые преступления…
Я подняла руки.
— Ничего такого, уверяю вас. Ничто из сказанного вами не будет использовано против вас.
— Надеюсь, что нет, — он окинул меня спокойным взглядом. — Нам много десятилетий назад даровали иммунитет от ответственности за те деяния. Но да, я действительно достаточно стар, чтобы помнить те дни.
— Как вам удавалось делать это, не будучи пойманными? Я понимаю, что если вы ориентировались на погоду, то могли проделать большую часть своей… работы, оставаясь незамеченными. Но как вы переносили тела? Ведь хватило бы одного прохожего, который увидел бы, что вы делаете, и поднял бы тревогу. И в любом случае, на раскапывание могилы, должно быть, уходила большая часть ночи. Я уже знаю, что солнце — ваш заклятый враг. Хватало ли этих ваших хэллоуинских декораций для защиты?
Финнеган нахмурил лоб. Я гадала, не оскорбили ли его мои вопросы, но когда он ответил, я осознала, что это очень далеко от правды.
— Вы спрашиваете, не таскали ли мы трупы по улицам?
— Да.
— В центре Лондона?
— Да. Я понимаю, что загрязнение воздуха часто означало плохую видимость, но неужели жёлтый смог был настолько густым? Вам приходилось ждать до грозы, чтобы большинство людей оставалось в домах, а редкие прохожие не видели ничего дальше своего носа?
Глаза Финнегана выражали беспокойство.
— Прошу прощения, детектив Беллами. Я предполагал, что вы уже знаете. Я думал, викарий вам сказал.
— Сказал мне что?
Он осторожно наблюдал за мной.
— Про туннель.
Я вдохнула через нос и ждала.
— Ах, — сказал он. — Видимо, вы не знали, — он сделал шаг назад. — У меня здесь где-то есть старая карта. Возможно, я сумею вам показать.
— Было бы отлично.
Я последовала за ним и ждала, пока он рылся в старом тиковом буфете.
— Ну где-то здесь же было, — бормотал он. — Может… ага, — он извлёк потрёпанный лист бумаги шириной с его разведённые руки. Тот пожелтел от долгих лет использования, и на нём виднелось несколько прорех.
Аккуратно стараясь не повредить ещё сильнее, Финнеган понёс карту к столу и расправил её там.
— Мы тут, — сказал он, ткнув в точку в верхнем левом углу.
Я прищурилась. Тогда большинство улиц было такими же, как сейчас. Одна-две изменились, когда дороги расширяли и адаптировали под машины вместо лошадей и пешеходов, но я всё равно узнавала большинство районов.
— Изначально, — продолжал Финнеган, — мы планировали разработать серию туннелей, которая вела бы нас прямиком от кладбища к этому дому. Такая сеть позволила бы полностью избегать солнечного света. Было несколько плачевных инцидентов, когда представители нашего вида оказывались снаружи в момент наступления рассвета и не желали бросать плоды тяжёлой работы, проделанной у церкви.
Его глаза расфокусировались, пока он предавался воспоминаниям.
— Это не кончилось для них добром, — сказал он и встряхнулся. — В любом случае, эти планы не воплотились в жизнь. Выдвигались предложения по постройке канализационной системы, которая создала бы значительные проблемы для нас, — он невесело улыбнулся. — Как оказалось, лондонскую канализацию построили лишь много лет спустя после того, как мы отложили свои подземные планы. Правительство не спешило тратить деньги на подобный проект, пока их не вынудили.
— Plus ça change, — пробормотала я.
Финнеган улыбнулся.
— Plus c’est la meme chose[2]. Воистину, — он передвинул свой палец по старой карте. — Так что мы скорректировали планы. Была одна точка входа, — он показал на метку, расположенную через улицу от церкви Святого Эрбина. — Люк, который вёл под землю. Мы купили территорию над ним, чтобы никто не заметил подозрительную активность. Туннель длиной менее 80 метров, — его палец проследил за тонкой синей линией. — От сюда до сюда. Он ведёт прямо под кладбище и выходит на поверхность в маленьком склепе в юго-восточном углу. С двора церкви эту дверь не видно, и уже двести с лишним лет никто не приходил в тот склеп, чтобы скорбеть. Никто не знает о двери, если им о