Читать интересную книгу КГБ в Афганистане - Лариса Кучерова

На контакт с шурави афганцы шли охотно. Их гибкая психология не была отягощена предрассудками в этом отношении. Если выгода была очевидна, они охотно заключали соглашения и оказывали посильное содействие, эквивалентное приобретаемой пользе.

В зону ответственности 201-й мотострелковой дивизии входило Андаробское ущелье, выход из которого, словно пробка, сдерживающая джина в бутылке, прикрывал батальон 390-го полка. Район ущелья контролировали два мятежных отряда, главари которых, Джумахон и Лико, никак не могли разделить между собой подконтрольную территорию. Джумахон стараниями советских контрразведчиков начал активное сотрудничество с народной властью. Его снабжали оружием и медикаментами, взамен он помогал поддерживать в районе относительный порядок. Результат оправдал затраченные усилия.

– Благодаря этому сотрудничеству обстановка в районе заметно улучшилась и стабилизировалась. Подобная ситуация не устраивала многих. На Джумахона началась настоящая охота. Попытки устранить неугодного командира предпринимали постоянно. В конце концов он угодил в засаду и погиб. Вот тогда советскому батальону пришлось несладко. Обстрелы и нападения заметно участились, что привело к значительному увеличению потерь наших военнослужащих.

Как-то раз Князев и сам чуть было не погиб в этом ущелье. В канун проведения очередной боевой операции он вместе с командиром дивизии прилетел в расположение андаробского батальона для проведения рекогносцировки на местности. Согласовав все вопросы, собрались возвращаться в Кундуз, сели в вертолет, начали взлетать, но при развороте летчик зацепил колесом выступ скалы, и машина начала стремительно терять высоту. Отчаянные попытки выровнять вертолет ни к чему не привели, и он рухнул на каменистую землю. К счастью, высота оказалась небольшой, и серьезно никто не пострадал.

Цена ошибок

– При проведении боевой операции планированию уделяли особое внимание. Собирались все, кто был в ней задействован, и самым тщательным образом прорабатывали детали боевого взаимодействия, стараясь предусмотреть все возможные ситуации и пути их решения. Мы, военные контрразведчики, со своих позиций также вносили определенные коррективы. В горячке боя многие теряются и не могут мгновенно реагировать на изменение обстановки, принимать единственно правильные решения. Тогда приходится действовать по заранее отработанной схеме. Эти заблаговременно наработанные варианты спасли не одну солдатскую жизнь. А если не успеешь вовремя среагировать – потеряешь людей.

Так было с 4-й ротой 149-го мотострелкового полка под Асадабадом. Вышли в поисках банды, засевшей в горах, прошли достаточно большое расстояние, а душманов все не было. Остановились. Пока начали на месте выяснять, что да как, пока согласовывали действия с командованием, которое толком не могло сформулировать задачу своим подчиненным, душманы заняли высотки и стали методично уничтожать попавших в западню ребят. Потери были страшными. Командир роты, чтобы не попасть в плен, бросился вниз со скалы. Так глупость и нерешительность одних приводят других к героической смерти.

«Кисточка на чалме Магомета»

Я уже не раз писала о том, что одним из приоритетных направлений в работе военных контрразведчиков в Афганистане было освобождение советских военнослужащих из душманского плена. Сотрудники особых отделов с помощью агентов устанавливали с ними контакт и содействовали их побегу. Как правило, пленных удерживали в родовых кишлаках душманских главарей. Кроме того, они были ходовым товаром в урегулировании междушманских отношений: их обменивали, продавали, покупали, чтобы в последующем совершить еще более выгодную сделку. Звучит чудовищно, но таковы были реалии той войны.

Схемы освобождения использовались самые разные. Все зависело от множества мельчайших деталей, складывающихся в единое мозаичное полотно, на основе которого и разрабатывались специальные операции по спасению попавших в беду военнослужащих. Иногда их освобождали за выкуп, иногда – обменивали, иногда выводили из кишлака с помощью агентов. Проводили поблизости боевую операцию, и, когда начиналась суматоха, доверенный человек помогал укрыться пленнику в специально оборудованном схроне. Затем кишлак захватывали, доставали его из тайника, и, таким образом, все благополучно заканчивалось.

– Жизнь в плену у всех складывалась по-разному. Кто-то принимал мусульманство, чем обеспечивал себе довольно сносное существование – обзаводился семьей, хозяйством, детьми, – однако участия в боевых действиях против советских войск избегал. Кто-то, наоборот, с охотой вливался в ряды душманского движения и с изуверским удовольствием участвовал в диверсиях против своих бывших сослуживцев. Кто-то выбирал смерть. Я не помню имя сержанта, тело которого мы однажды нашли. Перед смертью его страшно пытали. Клали руку на камень и прикладами дробили пальцы. По всей видимости, подобная жестокость была вызвана его несогласием принять ислам и сотрудничать. А сколько таких безымянных героев приняли мученическую смерть на этой войне за отказ предать свои идеалы. Ведь чаще всего героями становились либо те, кто остался в живых, либо те, у кого остались живы свидетели их подвига. Те же, кто покидал этот мир под чудовищными пытками, в окружении упивающихся их страданиями врагов, так и остались неизвестными.

Помню одну примечательную операцию, когда мы выводили из банды нашего солдата, который, приняв ислам, перешел на сторону душманов и стал правой рукой одного мятежного лидера, при котором находился на достаточно привилегированном положении… Я не помню, как точно звучало его новое мусульманское имя на дари, но на русский язык оно переводилось «Кисточка на чалме Магомета».

В своей прежней, советской, жизни «Кисточка» был гранатометчиком, и гранатометчиком достаточно искусным. Во время боевых душманских акций он был дерзок и смел. Как-то раз мастерски подбил наш БТР, чем заслужил еще большее уважение среди своих новых соратников. Ему дали жену – пятнадцатилетнюю девочку, при дележе награбленного у местных жителей добра не обижали, отчего плов «Кисточки» всегда был жирным, а халат засален, что по местным правилам считалось признаком определенного благосостояния. Вытирать жирные от плова руки о волосы, полы халата и о сапоги, дабы подчеркнуть свой достаток, – древняя традиция. Отсюда же и вечный, неистребимый запах бараньего сала, исходящий от местных жителей. Такие подробности новой жизни бывшего гранатометчика контрразведчики узнавали от своих агентов, внедренных в банду. Когда антисоветская деятельность «Кисточки» и его участие в боевых действиях против советских войск стали очевидны, было принято решение вернуть бывшего нашего военнослужащего на родную землю и передать в руки правосудия.

– Во время операции по изъятию этого парня из банды (речь шла именно об изъятии, а не освобождении) мы потеряли двух агентов-афганцев, которых разоблачили душманы и публично, в назидание другим, расстреляли. Они прокололись на повышенном интересе к объекту и на попытках установить с ним контакт. У душманов контрразведка тоже не дремала. В бандах находились офицеры иностранной разведки и контрразведки. Инструкторы были отличными профессионалами. Там долго не разбирались. При малейшем подозрении на измену проблему решали радикально. Командир объявлял приговор, который тут же, без промедления, приводили в исполнение.

Несколько раз контрразведчики создавали искусственные ситуации, пытаясь выманить «Кисточку» для захвата. Предлоги были самые разные, но все они строились на пристрастии духов безнаказанно поживиться. Брали, что называется, «на живца». «Кисточка» же на рожон не лез: осторожничал, присматривался, выжидал. Однако вскоре грамотно расставленный капкан замкнулся, цепко схватив алчную до легкой наживы жертву.

– Выманили его на машину с оружием и боеприпасами. А для большей гарантии сказали, что повезут коротко ствольные «калаши», которые были у духов в большом почете. Обладать таким оружием в душманской среде почиталось за особый шик. Те главари бандформирований, которые с нами сотрудничали, всегда просили подарить им именно его. САКС-74У. – Прим. авт.)

Весть о том, что «Урал», груженный желанными автоматами, в сопровождении малочисленной охраны пройдет указанным маршрутом, своевременно достигла нужных ушей. Духи, не чуя подвоха, клюнули на приманку, организовали засаду и сами угодили в хитроумно сплетенную западню. «Кисточку» удалось захватить живым. Такой поворот событий стал для него полной неожиданностью. Он был напуган, подавлен и молчалив. Пока парень не отошел от шока, контрразведчики пытались его разговорить.

Прежде всего их интересовала информация о бандформированиях, орудовавших в этом районе, о связях этих формирований с Пакистаном, о том, какие инструкторы уже находятся в отрядах, ожидается ли прибытие новых иностранных миссионеров. Эти сведения интересовали особистов не случайно. В районах, в которых действиями банд руководили зарубежные специалисты, заметно увеличивалось количество диверсий и намного повышалась их эффективность. Они грамотно и умело раздували в стране пожар войны, обучая вооруженных дехкан воевать в современных условиях современными методами, охотно делились премудростями диверсионной работы, заметно повышая общий уровень боевого мастерства у своих подопечных. Например, для того, чтобы усилить мощность взрыва ребристой «итальянки», они научили афганцев при установке мины снизу подкладывать мешок, наполненный обыкновенной селитрой. Оказывается, это сельскохозяйственное удобрение, щедро поставляемое Советским Союзом для развития аграрного производства Афганистана, одновременно являлось и прекрасным детонатором. Взрыв получался чудовищной силы. Подобные ноу-хау с легкой руки иностранных инструкторов внедрялись в душманской среде в большом количестве. И контрразведчики, естественно, при любой возможности старались узнать что-либо об их деятельности в ближайшем окружении частей, оперативное обеспечение которых они осуществляли.