Читать интересную книгу КГБ в Афганистане - Лариса Кучерова

Сергей Борич:

– В Генштабе к моменту проведения операции был какой-то прием и, когда вооруженные люди ворвались в здание, банкет был в самом разгаре. Начальника Генерального штаба Якуба застрелили из бесшумного пистолета прямо за столом. Никто из собравшихся так ничего и не понял.

Среди прочих на банкете присутствовал наш военный советник генерал Власов. Он, как и все, находился в полном неведении о том, что вокруг происходит. Ворвались вооруженные люди в непонятной форме, устроили погром на дружеской вечеринке. Улучив момент, генерал выбежал в соседнюю комнату, нашел там пулемет и отстреливался из него в течении получаса сквозь закрытую дверь. Его потом даже наградили за мужество и героизм, проявленные в сложной боевой обстановке.

27 декабря 1979 года. Кабул. Штаб центрального армейского корпуса

Зенитовцам снаружи передали по walky-talky (сленговое название небольшой радиостанции с радиусом действия до четырехсот метров, которой бойцы группы «Зенит-2» пользовались во время захвата объектов. – Прим. авт.), что в казарме полка охраны началась суматоха и вооруженные афганцы бегут в сторону штаба.

Борич, находившийся на первом этаже, вышел навстречу бегущей возбужденной толпе. Когда ошарашенные и не понимающие ничего люди подбежали поближе, он, стараясь выглядеть как можно спокойнее, попытался построить лавинообразную людскую массу:

– Ребята, ну что же вы претесь, как стадо баранов. Вы же все-таки военные… – крикнул он им на ломаном дари.

Толпа остановилась и замерла в нерешительности, тупо разглядывая оратора. Обстановка накалялась. Сообразив, что построить сейчас никого не получится, Борич решил хотя бы разоружить взвинченных до предела людей.

– А оружие куда тащите? Как же вы с ним пожар тушить будете? Оно же вам только мешать будет. Бросайте его здесь и бегом за работу.

К удивлению капитана, афганцы его послушали. Странно, но человек в непонятной форме, без каких бы то ни было знаков различия, обратившийся к ним на их родном языке, внушил им доверие. Они безропотно побросали оружие на землю и побежали тушить пожар. Борич и сам до сих пор толком не может объяснить, почему так произошло. Возможно, его видимое спокойствие передалось ошалевшим людям.

Подбежав вплотную к зданию, афганцы увидели на земле несколько убитых соотечественников и, конечно, сообразили в чем дело. Но сопротивляться было уже бесполезно. Безоружную многосотенную толпу тут же взяли в кольцо десантники. На фоне горящего штаба они представляли собой отличные мишени. Геройствовать никто не стал, и, потушив под присмотром вооруженной охраны пожар, все вернулись в казарму.

28 декабря 1979 года. Кабул. Штаб центрального армейского корпуса

Сергей Борич:

– Нашей главной задачей на этом объекте была ликвидация начальника штаба Мухаммеда Дуста и выведение из строя узла связи. Центральный армейский корпус замыкал на себя все войска, находившиеся как в самом Кабуле, так и в непосредственной близости от него. Этих сил вполне могло хватить, чтобы взять город в кольцо и задавить переворот на корню. Поэтому в первую очередь было необходимо разрушить систему управления войсками.

В горячке боя Дуст сумел по крышам уйти из здания штаба. Искать его в темноте было делом бесперспективным. С поисками решили подождать до утра. Узел связи разрушать не стали. Ограничились тем, что выдернули все штекеры из аппаратуры. Посчитали, что этого будет вполне достаточно. Для того чтобы привести все в рабочее состояние, во-первых, необходимо найти специалиста, а во-вторых, затратить около часа времени, и при неблагоприятном развитии ситуации имелся временной резерв для того, чтобы все уничтожить…

Когда на объекте все стихло, трое зенитовцев пошли к бээмдешкам. Сергей Борич, Вячеслав Старовойтов и Анатолий Мурсюкаев остались в здании. Сон не шел. Всех мучила неизвестность. Информации о том, как обстоят дела на других объектах, не было никакой.

Едва забрезжил рассвет, Борич с товарищами отправились на поиски Дуста. Долго искать не пришлось. Офицер штаба, у которого, по всей видимости, были свои затаенные обиды на командира, подсказал, что он спрятался в складском сарае за старыми железными бочками в надежде отсидеться до утра и, когда все стихнет, незаметно ретироваться. Но его планам не суждено было сбыться. Слепящий луч фонарика выхватил из темноты сарая съежившегося Дуста. Он вытянул ладонь вперед, пытаясь защититься от яркого света. Жалкий, испуганный человек, забившийся в щель между бочками, мало напоминал статного, уверенного в себе генерала. В его глазах застыл предсмертный ужас. Он понимал, что шансов на благоприятный исход ситуации не было практически никаких. Чтобы как-то разрядить ситуацию, Борич отдал честь, представился по всей форме и попросил Дуста следовать за собой. Тот как-то сразу успокоился. В глазах появилась надежда, и вместе с ней вернулось самообладание. Генерал встал, расправил плечи и уверенными шагами вышел из помещения.

Сергей Борич:

– Расстреливать его не было уже никакого смысла, и мы решили с этим делом повременить. Восстановив связь, привели Дуста на узел, где он отдал приказ всем подчиненным войскам оставаться на своих местах и, более того, оказывать максимальное содействие и помощь советским друзьям. После этого его отвезли в советское посольство.

Сначала за невыполнение основного приказа группе, как водится, дали по шее, грозя самыми суровыми последствиями. Но на следующий день, разобравшись, похвалили за проявленную инициативу. В результате похвала компенсировала полученный ранее нагоняй, поэтому награждать никого не стали. «Се ля ви» – такова жизнь.

28 декабря. Советское посольство в Кабуле

Во дворе посольства Сергей Борич встретил нового советского посла, приехавшего в Кабул незадолго до декабрьских событий. Они уже были знакомы и не раз общались ранее. Остановились, поздоровались, разговорились.

– Ну, как мы, Фикрет Ахметзянович, мешали спать вам сегодня ночью? – спросил посла Борич.

– Да. Сегодня было довольно шумно, – ответил он.

– Небось и в штаны наложили? – вставил свои «пять копеек» подошедший к ним Саша Пунтус, который до этого не имел случая увидеть новоприбывшего главу советской дипмиссии.

Он заметил, что его товарищ весьма непринужденно беседует с незнакомцем, и принял его за рядового чиновника посольства.

– Да я, голубчик, в это время уже без штанов был, – спокойно отшутился дипломат.

На том и разошлись.

28 декабря 1979 года. Кабул. Штаб центрального армейского корпуса

Сдав Дуста в посольство, Борич со своей группой вернулся к изрядно пострадавшему от пожара и стрельбы зданию штаба ЦАК. Усталость, нервное напряжение и бессонная ночь брали свое. Чтобы восстановить силы, решили немного вздремнуть. Расположились прямо на полу наименее разгромленного во время недавнего боя кабинете. Но сон снова не шел. К этому времени над городом начала летать авиация. Грохот и рев стояли такие, что уснуть было просто невозможно.

– Вот, б…, поспать не дают. Надо окно закрыть, шум невыносимый, – сказал Мурсюкаев.

Закрыв окно, он снова устроился на своем месте и, к удивлению окружавших его товарищей, тут же уснул, огласив комнату здоровым молодецким храпом.

– Вот это сила внушения, – присвистнул Борич, с удивлением посмотрев на раму, в которой не было… ни одного целого стекла. Мужики засмеялись и, натянув на голову бушлаты, последовали примеру спящего.

28 декабря. Кабул. Первая вилла

Валерий Волох:

– Под утро начали возвращаться наши ребята с точек. Пошла информация о том, что происходит в городе. В это время стала известна история, ставшая своего рода легендой. Во время ночных событий одному нашему товарищу пуля попала прямо в рукоятку пистолета, засунутого за ремень. Парень просто в рубашке родился. Позднее мы даже ходатайствовали перед командованием, чтобы ему этот пистолет оставили в качестве сувенира.

28 декабря. Кабул. Дворец Амина

Валерий Волох:

– Когда шум боя стих, в одной из комнат дворца наши ребята нашли ионику (клавишный электронный инструмент. – Прим. авт.). Саша Малашонок, наш товарищ, сел за инструмент и стал напевать рождавшиеся на ходу строки, в которых описывались события прошедшей ночи и того, что происходило накануне.

Бой гремел в окрестностях Кабула,Ночь светилась блестками огня.Не сломало нас и не согнуло —Видно, сердце крепче, чем броня.Мы не дипломаты по призванью,Нам милей братишка-автомат,Четкие команды, приказанья,Да в кармане парочка гранат…Самолет заходит на посадку,Тяжело моторами гудя.Он привез патроны и взрывчатку —Это для меня и для тебя.Помните, ребята-мусульмане:Ваша сила в том, что мы за вас.И не надо лишних трепыханий,В бой идти нам не в последний раз…

Его тут же обступили ребята и стали помогать импровизировать, сплетая нехитрые рифмы в единый незамысловатый узел. Хлестко и емко, не стесняясь в выражениях и оценках, они под зычный мужской гогот добавляли все новые и новые строки, создавая рифмованное панорамное полотно всего того, что они пережили за последнее время. Не обошли вниманием и промахи кремлевских политиков. Сурово, отбросив куртуазно-дипломатические политесы, обнажали суть проблемы и задавали им риторический вопрос: