в Псковской и Новгородской губерниях, вызванных недовольством политикой военного коммунизма и продразверсткой.
Скорее всего, он также принимал самое активное участие непосредственно в продразверстке и на этом поприще весьма преуспел. Во всяком случае его дальнейший карьерный рост продолжался. Наверное, кроме того, здесь он приобрел первый опыт мародерства, чем бойцы продразверстки, как известно, довольно часто грешили.
После того как Красная армия выбила части генерала А. В. Булаковского из Пскова, Ленька стал оперуполномоченным Псковской ЧК. А осенью 1921 года чекист Пантелкин занял должность следователя транспортного отдела ЧК Северо-Западной железной дороги. Именно тогда он совершенно легально изменил свою фамилию Пантелкин на, как ему показалось, более благозвучную фамилию — Пантелеев. Под новой фамилией он стал кандидатом в члены ВКП(б).
В это же время среди его коллег о нем стали распространяться не очень хорошие сплетни, например, утверждалось, что он баловался марафетом (от араб, marifet — «знание, ловкость, сноровка», среди наркоманов имеет также сленговое название различных наркотиков, в данном случае — кокаин), в свободное время производил незаконные самочинные обыски (был «самочинцем») у питерских обывателей и прикарманивал золото, экспроприированное у буржуазии. Однажды в пивной «Кострома» он и его коллега Варшулевич (который, забегая вперед, скажу, стал в дальнейшем одним из видных членов банды Пантелеева) познакомились с неким Васильевым. Васильев предложил им выгодную внеурочную работу — сопроводить его от Питера до Пскова и получить за это значительную сумму денег. Конечно, можно было догадаться, что здесь таится какой-то подвох, но Ленька и Варшулевич согласились. Как выяснилось позже, Васильев возил к государственной границе меха и драгоценности, добытые питерскими налетчиками. Этот товар контрабандным путем переправлялся в Прибалтику, что приносило большую прибыль. Ленька и Варшулевич, как сказали бы сейчас, стали «крышей» преступной группировки, в которой Васильев исполнял роли посредника, «барыги» и еще неизвестно какие. Можно быть уверенным, что Ленька и Варшулевич знали о преступном характере своих действий. В это время на пост председателя Питерской ЧК был назначен Мессинг (двенадцатый по счету начальник со дня основания организации). Он попросил помощи в борьбе с преступниками у Федора Мартынова, начальника Московской особой группы по борьбе с бандитизмом. В январе 1922 года Леньку задержала ударная группа московских коллег, прибывшая в Петроград для оказания помощи в борьбе с разгулом бандитизма. Характерно, как я уже говорил, что в большинстве случаев было невозможно провести хоть какую-то грань между бандитизмом уголовным и бандитизмом политическим. Пантелеев был задержан по подозрению в сотрудничестве с бандитами и отправлен в губернский дом заключенных № 1 (домзак). В камере Ленька познакомился с торговцем кокаином Вольманом, который на деле оказался профессиональным наводчиком и который сыграл в судьбе Леньки определенную роль, о чем я скажу ниже. Никаких прямых доказательств вины Леньки добыто не было. Сослуживцы утверждали, что помимо связи с Васильевым поводом к его аресту стала общая критическая масса негативной информации о Леньке. Подтверждается это и тем, что никто из его вчерашних коллег не встал на его защиту. Сослуживцам Леньки надоела его заносчивость и пренебрежительная манера общения с ними. Ленька откровенно сторонился рядовых сотрудников ЧК, не имел среди коллег друзей, и они платили ему той же монетой. Наверное, по своей природной натуре Ленька был одиночкой.
Я полагаю, что поначалу у непосредственного руководства Ленька пользовался определенной поддержкой, и чувствуя это, он намеревался сделать быструю карьеру в ЧК. Ему нравились огромные властные полномочия нового ведомства, он обожал «принцип революционной законности», суть которого, по его мнению, сводилась к обладанию наганом и мандатом чекиста, и он, наверное, ощущал себя начальником новых опричников. На политические пристрастия Леньке в действительности уже было наплевать, что называется, политически он был явно неустойчив. Его революционный порыв к тому времени иссяк. Вполне возможно, впрочем, что он посчитал, что и так сделал для революции слишком много, чтобы отказать себе в удовольствии попользоваться ее плодами. Только вот для его начальства такая перемена оказалась неожиданной, и Ленька был, так сказать, «списан» из числа героев революции.
Весьма примечательно, что всего через месяц обвинение, выдвинутое против Пантелеева, было снято за отсутствием состава преступления, но из рядов ЧК за это время его все равно успели уволить.
Между тем согласно другим данным, Пантелеев ни в чем предосудительном замечен не был. Во всяком случае якобы никаких преступлений он тогда еще не совершал и с бандитами не сотрудничал. Согласно этой версии, якобы случайно, когда однажды он с другом зашел в один из подпольных питерских борделей, туда нагрянули чекисты с облавой, которые задержали всех находящихся там проституток и посетителей, в том числе и Леньку. После этого Пантелеев был уволен из органов за «аморалку».
Кстати, практически в то же время, когда Пантелеева уволили из ЧК, сама эта организация претерпела существенные изменения (в дальнейшем эти изменения будут происходить неоднократно), и с февраля 1922 года стала называться ГПУ, а с ноября 1922 года — ОГПУ.
Мне представляется, что ни первая, ни вторая версия не выдерживает сколько-нибудь серьезной критики. Если Пантелеев был замечен в воровстве, то его наверняка бы расстреляли. Если же он был бы замечен в связях с проститутками, то его вряд ли бы так просто отпустили из ЧК. Ведь ЧК в тот период времени была настолько элитная организация, что выйти из ее рядов было столь же сложно, как и войти в нее.
Что касается обвинения в сотрудничестве с бандитами, то по характеру своей работы каждый из чекистов так или иначе общался с бандитами, в том числе вербуя среди них свою агентуру. Ленька, разумеется, не составлял исключения. Другое дело, что характер этих взаимоотношений мог быть разным, но только из-за этого его вряд ли бы уволили.
Как бы там ни было, увольнение, судя по всему, стало для Леньки настоящим шоком. Ленька предпринял несколько бесполезных попыток для восстановления на службе. Наверное, он понимал, что, будучи практически выгнанным из ЧК, неизбежно оказывался с клеймом социального презрения со стороны новой власти, которой он старался служить верой и правдой, так как он это понимал. В течение относительно длительного времени Ленька не мог найти себе приемлемую работу. Зато на бирже труда он познакомился с такими же, как он, молодыми людьми, которые тоже не могли найти достойного удовлетворения собственным амбициям. Среди прочих здесь следует отметить прежде всего опытного уголовника Беляева-Белова, который, видимо, один из первых сумел разглядеть в Пантелееве необходимые для нового лидера банды черты характера. Беляев, обладавший криминальным опытом и соответствующими связями, ввел Пантелеева в преступный мир, и только