кроме политики, занятие которой стоило ему жизни.
Следует подчеркнуть, что относительно молодой возраст Япончика не должен вводить в заблуждение, поскольку выдвижение на самый верх общественной жизни людей примерно в этом возрасте в годы революционных потрясений было скорее правилом, чем исключением. Особенность Япончика заключается в том, что он пытался на гребне революции, как сказали бы сейчас, легализовать свое неформальное звание «короля одесских уголовников». Я уже сказал, что он ошибался, когда решил, что это вообще в принципе возможно, но тем не менее было бы весьма интересно остановиться на отличительных чертах Япончика, так как, безусловно, он был неординарной личностью. Но самое главное, следует постараться понять, почему же он стал легендой воровского мира.
Итак, мне представляется, что отличительными чертами Мишки Япончика, которые последовательно привели его на вершину преступного мира, были следующие:
1) привитие ему с детства правил поведения, так или иначе связанных с криминальным образом жизни (он мечтал стать вором и не мыслил для себя более перспективного занятия);
2) отсутствие в многодетной семье сколько-нибудь серьезного воспитания и переложение этих функций с семьи и на улицу (Мишка сам неоднократно хвастался, что его воспитала Молдаванка). Разумеется, в этой связи возникает вопрос: почему же другие родные братья Япончика не стали по его примеру преступниками? Я полагаю, что жесткой зависимости в этом смысле быть не может и генетической предрасположенности преступного поведения среди родственников все-таки нет. Коме того, на одну семью Винницких вполне хватало Мишки, чтобы дать возможность другим братьям не быть связанным с криминалом (рискну предположить, что «воспитание улицей» наложило определенный отпечаток в том числе и на родных братьев Мишки, поскольку через это прошли все ребята с Молдаванки, причем не только в царские времена, но и в советские, только в отличие от Япончика у его братьев не оказались в достаточной степени развиты организаторские способности и стремление к преступному стилю поведения);
3) прекрасные организаторские навыки, о чем я говорил только что. При этом он был, если такое выражение может быть применено к преступнику, талантливым руководителем: лично разрабатывал планы ограблений; придумывал новые правила преступного поведения; стремился быть приближенным одновременно и к власти, и к окружению власти (артисты, юристы, врачи); умело манипулировал приближенными к нему людьми, которые были ему верны до конца (видимо, он был прирожденным «управленцем», что проявлялось также в его умении расположить к себе людей, о чем говорят практически все люди, встречавшиеся когда-либо с Мишкой); неплохо разбирался в хитросплетениях, связанных с предпринимательской деятельностью; владел даром психологического внушения и прекрасно использовал природную интуицию, которую он постоянно культивировал и развивал и которая почти никогда его не подводила, подсказывая в самые сложные моменты его жизни единственно правильное поведение, выбор которого не раз спасал его от верной смерти;
4) стремление к лидерству, перерастающее в непомерную жажду власти. По воспоминаниям современников, Мишка не терпел конкурентов ни в чем и безжалостно с ними расправлялся. Даже Мейера Герше, которого он в начале своей преступной деятельности просил о покровительстве, Мишка в результате сумел подчинить своему влиянию;
5) несомненные волевые качества. Наверное, они связаны с организаторскими способностями Мишки, но его стремление и умение добиваться поставленной цели любой ценой должно быть отмечено отдельно. Другое дело, что, достигая того, чего он хотел, Мишка шел, что называется, «по головам других» и ему была абсолютно безразлична судьба тех людей, которых он приносил в жертву для удовлетворения собственных амбиций;
6) непомерно развитые амбиции, что проявлялось даже во внешнем облике Мишке. Он одевался, стремясь подражать аристократам, которых он одновременно и презирал, поскольку считал, что все, что они имеют, досталось им не по праву, и которыми в то же время он восхищался, поскольку не мог так же искусно, как они, держаться в обществе, говорить и блистать своей образованностью. Однако поскольку выбор его одежды ограничивался только его воображением, со стороны он выглядел частенько просто смешно, что он неосознанно понимал, а из-за этого злился еще больше;
7) знание и постоянное совершенствование воровских правил поведения. При этом Мишке удавалось непостижимым образом маневрировать между необходимостью соблюдать воровские традиции, нарушение которых во все времена каралось самым жестоким образом, и насаждать новые, удобные лично ему правила, которые, что самое странное, через небольшой промежуток времени становились общепринятыми нормами в преступном мире;
8) жестокость. С самого начала своей преступной карьеры Мишка уяснил, что среди уголовников в конечном счете всегда прав тот, кто сильней, тот, кто опередит конкурента и выстрелит первым. Жалость, проявленная им однажды, привела его на скамью подсудимых, после чего он никогда не щадил даже свидетелей, не говоря уже о лицах, против которых он что-либо замышлял;
9) искусное владение самыми распространенными на тот период времени видами оружия. Даже шашкой, по свидетельству очевидцев, Япончик управлялся довольно ловко. Впрочем, очевидно, что без этого навыка вряд ли бы он смог не только стать королем бандитов, но и вообще выжить;
10) артистизм. Мишка любил показные жесты, играл, так сказать, на публику. Именно такими жестами я склонен объяснить и его многочисленные благотворительные пожертвования, и дружбу со знаменитыми артистами, и возвращение награбленного некоторым врачам, адвокатам и даже представителям большевистского подполья, о чем говорилось выше. Более того, волей-неволей закрадывается сомнение: а не совершались ли некоторые грабежи и разбои в отношении известных людей именно для того, чтобы они пришли на «поклон» к Япончику и тот смог бы им продемонстрировать свое влияние и могущество, вернув им похищенное добро в течение одного-двух часов?
Нельзя не сказать и еще об одной особенности, связанной с Мишкой. Моисей Винницкий был евреем (так же как и Софья Блювштейн). Особых перспектив добиться успеха в обычной жизни в сложившихся реалиях российского общества на тот период времени у него не было. Евреев в царской России всячески притесняли. Не случайно среди лидеров большевистского движения было так много представителей именно этой национальности.
Таким образом, Мишка Япончик являлся, безусловно, неординарной личностью, но в то же время был общественно-социальным продуктом своего времени. В бурном потоке революционных событий он сумел воспользоваться предоставленной ему возможностью и благодаря определенным природным качествам стал заметной фигурой преступного мира периода Гражданской войны. Его прозвище стало нарицательным и считается одним из символов (хотел было даже сказать «достопримечательностью», но это, конечно, было бы неоправданным преувеличением) Одессы. В то же время влияние Мишки Япончика на преступность в России в целом было минимальным, и это мое утверждение не входит в противоречие с тем, что я говорил выше по поводу того, что быть королем одесских бандитов на тот период времени означало быть