Эллин прожила в усадьбе уже без малого девять лет. Она никак не могла понять, почему это мужчины ни разу добрым словом не помянули ни погоду, ни землю, ни правительство.
Но Эллин за это время уже прекрасно изучила язык земледельцев.
Ведь люди, хозяйничающие на земле, как правило, не разорялись и не слишком-то богатели, если не считать ее мужа Джеральда.
А тот основное свое богатство получил благодаря выгодной торговле. Остальные же земледельцы и мелкие арендаторы тянули лямку и жили довольно сносно, довольные тем, что смогли выручить за проданный урожай.
Усадьба Тара и прилегающие к ней земли располагались среди холмов, которые тянулись к западу, в довольно низкой местности, обдуваемой ветрами. Сейчас их окутывала горячая дымка, поднимавшаяся над пожелтевшими полями. Тара была на удивление красива: вверху сверкающий голубой простор, внизу яркие зеленые и желтые складки, впадины, а вдали за рекой холмы, выжженные солнцем, с редкими деревьями.
От голубизны неба ломило глаза, и Эллин, как ни старалась, не сумела привыкнуть к пронзительной голубизне неба. В Саване, откуда она приехала, так часто не смотрели на небо. Все жители города были заняты торговлей, приемами, у них просто не хватало времени, чтобы просто так постоять и посмотреть вверх.
А Скарлетт, наоборот, родилась и выросла в Таре, поэтому все ей здесь было родным и близким, знакомым и понятным. Ее не удивляли ни зелень, ни голубизна неба, ни блеск далекой реки. Она чувствовала природу своей душой, прекрасно понимала, какая будет завтра погода, откуда подует ветер. Ее никто специально не учил этому, разве что отец иногда по вечерам, сидя с ней в гостиной, рассказывал, как идут дела в поместье.
Но больше всего она узнавала из разговоров, ненароком подслушанных у дверей гостиной, когда ее отец приглашал к себе в гости соседей, и они пускались в пространные рассуждения о видах на урожай, о погоде и о ценах на хлопок…
…И вот, страшный день нашествия саранчи приблизился. Джеральд однажды вечером, вернувшись с дальних плантаций, сказал:
— Она уже появилась в нашем графстве.
Эллин, заслышав его слова, невольно оглянулась вокруг, словно саранча могла появиться здесь в гостиной.
Вздрогнула и Скарлетт. Это страшное слово могло стать реальностью.
— Саранча, тучи саранчи, это ужасно! — говорил Джеральд.
Ему вторил управляющий Джонас Уилкерсон.
Хоть и было уже поздно, но хозяин и управляющий вышли на крыльцо. Джонас Уилкерсон смотрел на покачивающиеся верхушки деревьев.
— Да, мистер О’Хара, ветер дует с юга.
Джеральд, задрав голову, посмотрел на лениво плывущие облака.
— Да, двадцать лет, не было саранчи, — задумчиво произнес мистер Уилкерсон. — А она появляется периодами. Наверное, пропал ваш урожай в этом году, сэр.
Но Джеральд О’Хара не был настроен так пессимистически.
— Может, пронесет? — сказал он не очень-то уверенно.
Управляющий покачал головой.
— Если только изменится ветер и ее понесет в другую сторону.
— Дай-то Бог, — вздохнул Джеральд и вновь принялся смотреть на небо, как будто от его взгляда облака могли поплыть в другую сторону.
Скарлетт тоже вышла на крыльцо. Она смотрела на глубоко-черное небо, по которому лениво плыли облака, освещенные луной.
Ночь дышала спокойствием и запахами растений. Казалось, ничто не предвещает беды, но та дрожь в голосе, с которой говорил отец, приводила Скарлетт в содрогание.
— Да, наш урожай может пропасть, — говорил сам себе Джеральд О’Хара.
— Но будем надеяться, — возражал ему Джонас Уилкерсон, — мы сделаем все необходимое, чтобы отпугнуть саранчу.
— Я уже распорядился подготовить все железо, которое только есть в имении.
Скарлетт подбежала к отцу и дернула его за рукав.
— А можно и я буду чем-нибудь махать, отпугивая саранчу?
— Нет, дочка, — ласково сказал Джеральд, — тебе придется остаться дома.
Джеральд О’Хара этой ночью даже не лег спать. Он сидел вместе с управляющим в гостиной. Мужчины пили виски, не пьянея, курили и через каждые четверть часа выходили на крыльцо взглянуть на небо, не изменился ли ветер.
Но флюгер на крыше дома застыл, показывая южный ветер.
Утро в Таре началось как обычно. Рабы были на плантациях, Джеральд уехал осматривать поля. Но вернувшись в полдень домой завтракать, он вдруг остановился и замер. Потом подозвал к себе управляющего и показал пальцем в сторону горизонта.
— Смотри, Джонас, смотри, вот она.
Тот, сощурив глаза, попытался рассмотреть на горизонте то, что видел его хозяин.
Но Джонас Уилкерсон словно бы отказывался верить увиденному.
— Может, это просто пыль? — недоверчиво спросил он. — Может, через наши земли прогоняют скот?
— Нет, — покачал головой Джеральд, — наверное, это она. Никакое стадо не поднимет столько пыли, чтобы она закрыла полгоризонта.
Эллин, услышав разговор мужчин, выбежала из дома и тоже стала смотреть на холмы.
Выбежала и прислуга из кухни.
И так все стояли, пристально всматриваясь.
Над пологими склонами холмов повисло ржавое облако.
— Вот она и прилетела, — мрачно сказал Джеральд.
— Это саранча? — спросила Скарлетт, указывая на ржавое облако, разраставшееся над холмами.
Но ей никто не ответил. Девочка и сама поняла, что настал страшный день, когда их поместье может быть опустошено полчищами прожорливых насекомых.
Джонас Уилкерсон тут же закричал на поваренка.
И оцепенение слетело с людей.
Поваренок бросился к старому лемеху, висевшему на дереве для того, чтобы созывать работников, и стал изо всех сил колотить по нему. Дребезжащий звук железа откликнулся эхом, отразившись от холмов.
Работники быстро подтягивались к дому.
А мальчишка из последних сил колотил по старому лемеху. Другой негритенок побежал в сарай за кусками жести и старым железом. Сбегались рабы, и по всей Таре уже разносились удары гонга.
Люди бегали, возбужденно крича и показывая руками на холмы.
Вскоре все собрались у дома. Джеральд и Джонас начали отдавать приказания.
— Быстрее! Быстрее! — поторапливал рабов управляющий. — Скорее всем рассыпаться по полям и колотить в железо, что есть силы, кричать, петь, отпугивать саранчу, не давать ей опуститься на наши поля.
— Слушаемся, сэр, — отвечали рабы и группами разбегались каждый к своему участку.
Скарлетт испуганно жалась к матери. Она понимала, что ничего не может помочь в этой страшной беде.
Когда все разбежались, а вместе с ними ушли и мистер О’Хара и мистер Уилкерсон, женщины остались одни.