На этом этаже размещаются отдельные закрытые вип-комнаты. И мы направляемся в одну из них.
***
Тревожные мысли быстрыми вспышками проносятся в голове.
С какой целью идем туда? Мами с кем-то хочет увидеться?
Непонимание происходящего и беспокойное ожидание неизвестного тут же вызывают напряжение, ладони становятся влажными, а от нехорошего предчувствия внизу живота все сжимается в маленькую точку. Таким образом, тело реагирует на неизвестность.
Неторопливо продвигаюсь в комнату вслед за Мами.
Ответы на вопросы приходят в один миг, когда глаза привыкают к полумраку и удается рассмотреть знакомые фигуры. И от этого мгновенного узнавания и неожиданной встречи я резко цепенею, замираю на месте.
— Приветики, мальчики! Дева, Дони, мы пришли! — Мами, сияя улыбкой, приветствует парней.
Дева… Дони… близнецы… Как не хочется сейчас находиться в этой компании.
Мрачное предчувствие захватывает меня. Последние наши встречи к добру не приводили. Если бы знала к кому идем… ни за что бы не пошла!
Пятеро парней за большим столом играют в покер. Кроме близнецов никого из компании ранее не встречала.
Мами тянется к ним, как обычно, чтобы одарить приветственным поцелуем, но не успевает.
Неожиданно Донован вспыхивает, резко хватает ее за локоть, позорно останавливая. Затем жестко отталкивает, отчего Мами едва не спотыкается, но удерживает равновесие, сделав по инерции несколько шагов назад.
— Стоять там, дрянь!
Вот сейчас действительно становится очень страшно. Потому что остальные парни не реагируют на грубое поведение близнеца, продолжая игру на деньги, а всегда сильная и смелая Мами молча проглатывает оскорбление.
Мозг начинает лихорадочно соображать как действовать дальше, чтобы опять не впутаться в страшную ситуацию. Ведь очевидно, что-то опасное назревает. Наверное, из-за парней Мами сегодня так сильно нервничала?
— Донован, Девин, так не пойдет. Мы вроде договорились? Мы все решили!? — подруге явно не нравится и очень неприятно подобное отношение. Твердым голосом она пытается о чем-то договориться.
В ответ Донован бросает на Мами разъяренный взгляд. По нему видно насколько парень не доволен.
— Не забывайся, Донни, всему есть предел. Я не намерена…
— Ты допрыгалась уже давно, и ты об этом прекрасно знаешь! — жестким голосом перебивает второй брат — Девин.
А затем происходит такое, от чего волосы встают дыбом.
Донован резко вскакивает с места и в долю секунды, как разъяренный зверь, бросается на Мами.
Хватает ее за горло и с силой бьет о стену головой.
От увиденного я непроизвольно вскрикиваю и тут же от шока закрываю руками себе рот. Боюсь хоть звук издать и привлечь внимание братьев. С ужасом наблюдаю, как бедняжка тем временем задыхается от жесткой хватки.
— Тварь! Поиграть решила с нами? Убью! — брызжет слюнями и орет разъярённый Донован, так и продолжая сжимать шею пленницы. Все сильнее и сильнее, пока не начинают раздаваться пугающие хрипы Мами, кажется находящейся уже одной ногой на том свете. Близнец все равно не удовлетворен проделанной работой. Его красные глаза с каждой секундой становятся еще безумнее и страшнее. Нет сомнений, парень готов переступить черту и совершить убийство. И это, на самом деле, не преувеличение.
— Кому, тварь, слила документы?!
Мами уже не просто хрипит, а захлебывается воздухом и слезами.
Что делать???
Еще немного и она задохнется. А если попытаюсь остановить неадекватных братьев, то переключатся на меня!
— Считаешь, самая умная? Решила выкрасть? Кому слила? — настойчиво требует ответа Донован.
Парень расслабляет хватку и у Мами появляется возможность сделать долгожданный вдох. Очень громко, с хрипом, она закашливается от резкой подачи воздуха:
— Про-про-сти, До-до-нииииии…. — приложив титанические усилия, дрожащими губами выговаривает.
— Кому успела слить, стерва! Отвечай! — переполненный яростью Донован натурально орет.
Ради такого весёлого зрелища игроки в покер откладывают карты и с мерзкими ухмылками взирают на то, как сумасшедший Донован душит Мами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Эта девушка мне всегда казалась всесильной, непоколебимой, той, которая никогда не теряет достоинство и уверенность в себе. Сегодня же она выглядит потухшей, испуганной, будто бы потерявшей внутренний огонек бестии.
Что же они с ней сделали? Каким образом превратили в бездушную куклу без эмоций?
— Прекратите, пожалуйста, — шепчу просьбу, но никто не слышит.
Даже я кроме шума в ушах, поднявшегося от резких ударов собственного сердца, ничего не слышу. Не слышу, как жестокий монстр орет во все горло страшные угрозы, не слышу, что говорят собравшиеся люди, вовлеченные в ситуацию.
Меня ведет в сторону и я всеми силами пытаюсь удержать равновесие.
Слезы застилают глаза и картинку происходящего. Приступ паники мешает соображать, хладнокровно анализировать ситуацию и искать хоть малюсенькую ниточку надежды на выход из опасной ситуации.
Страшно до ужаса.
Но в тоже время приходит осознание того, что больше нельзя просто стоять и смотреть. Такое поведение противозаконно, близнецы однозначно заслуживают тюремного заключения или медицинского обследования по вопросу психических отклонений.
Знаю, что могу только усугубить, но совесть не позволяет оставить Мами в беде.
— Не надо! Прекратите! — теперь гораздо громче кричу, чтобы остановить или отвлечь Донована от притихшей Мами.
Делаю решительный шаг в их сторону.
Это выходит импульсивно, в порыве чувств. Ведь разве я могу что-то сделать против неадекватных озлобленных братьев?
Донован не отвлекается на мои крики, продолжая увлеченно запугивать бедную Мами.
Зато я получаю внимание другого брата.
Он лениво разворачивается, рассматривая меня. Взгляд тут же становится похотливым, сальным и в тоже время агрессивным. Никуда не исчезает и безумие.
И от этого весьма говорящего взгляда сердце разгоняется в бешеном ритме.
— Кисе так не терпится. Что? Соскучилась? И мы соскучились, — медленно подходит, ни на секунду не отрывая от меня свой обезумевший взгляд. — Нарядилась сегодня, молодец. Потерпи немного, скоро поедем. Сейчас одну дрянь строптивую накажем и поедем.
Возбужденно бормочет Девин, выдыхая мне в лицо, нависая надо мной и подавляя.
А я все думаю и думаю о том, как получилось, что они стали считать меня своей собственностью?
Горечь и сожаление о собственных выборах, неправильных действиях сильно угнетают, а еще окаянный голос подсознания подливает масла в огонь, измываясь надо мной:
«Ты такая наивная, доверчивая деревенщина, тобою играются, как могут, используя в своих целях, сегодня же — не избежишь наказания, за свои ошибки ответишь сполна. Сама виновата. Ведь откажись в тот роковой вечер от странной просьбы Мами, не впуталась бы во все это. Увы, очень опасная игра, которую вы затеяли тогда, привела к вот таким необратимым и катастрофическим последствиям».
К тому, что Девин, чувствуя себя моим хозяином, наклоняется еще ближе, произносит насмешливо в самое ушко, стирая границы приличия и дозволенного:
— Наконец, побудем вместе. Ни за одной девкой столько не гонялись. Сегодня отработаешь по полной за свое плохое поведение. Или впредь постараешься быть послушной девочкой, м-м?
В ответ у меня всё сводит, только не от предвкушения, а от омерзения: от низменных фантазий; от голоса, пропитанного похотью; мерзких конечностей, которые тянутся к моему телу и от того, с каким наслаждением ощупывают меня и, в особенности, от того, как парень возбужденно пыхтит.
Наши чувства и эмоции совершенно противоположны. Ему нравится, а мне до тошноты противно, я в отчаянии и от безысходности начинаю терять сознание. Перед глазами все плывет и идет пятнами.
— Меня сейчас стошнит… — с большим усилием выговариваю чистую правду.
Чувствую, как от пережитого шока и страха пища поднимается обратно к горлу.
— Не вздумай с нами играть, стерва! На этот раз не прокатит! Ты поняла?!