Читать интересную книгу Выражение монашеского опыта - Старец Иосиф Исихаст

А святые отцы учат нас пребывать в высочайшей из добродетелей, в послушании, делаясь подражателями Христа: такова их цель. Для того именно, чтобы с его помощью очистить нас от различных страстей мысли и от самоугождения своей воле, чтобы мы получили божественную благодать. И опять же, для того, чтобы, когда благодать отойдет для нашего обучения, старец как некая иная благодать тебя поддерживал и тебя наставлял словами своего делания, которое прошел, и возгревал твою ревность, пока и ты по божественной благодати и по молитвам твоего отца не освободишься от браней, и пока тебя вновь не охватит божественная благодать, и сладкий Иисус не вверит тебе, как совершенному, Свои драгоценные сокровища.

Итак, никакой другой цели для того, чтобы человек шел в послушание, нет. Однако сегодня каждый думает взять ученика, чтобы научить его ремеслу, для того чтобы он добывал деньги, или окапывал виноград, или стал торговцем, или чтобы сделать его наследником дома или келлии, или магазина, или того, что имеет, или же чтобы он ему служил.

Мы вовсе не отрицаем того, в чем есть необходимость. И все же главная цель, с которой приходит ученик к старцу и исполняет совершенное послушание, в том, чтобы старец, пламенея от любви Христовой, передал ему талант богатства своей добродетели; и ученик, конечно, — поскольку он имеет совершенное самоотречение и отсечение воли и получает такую благодать от своего духовного отца — тогда, без сомнения, будет исполнять и все работы по дому как необходимые.

А поскольку забыта эта правильная цель назначения монахов, и среди целых тысяч монахов лишь чуть виднеются, как искорки, немногие, и опять же, эти немногие всеми тысячами монахов объявляются прельщенными, — поэтому и сами они, не имея кому передать духовное сокровище, скрывают его и всем показывают, что они безумцы и скитальцы.

И поэтому, когда подвижники достигают того рубежа, где благодать по необходимости уходит, они, не находя под рукой лекарства для своего исцеления, падают, теряются, и так погибают тысячи душ, которые вначале явили большую решимость и боголюбивую ревность. И, не зная, по неведению, они назвали сегодня путь Божий, которым прошли болезненные ноги святых, путем прелести. И по неведению согрешают, и поносят путь Божий, и препятствуют желающим идти по нему. И мы даже не говорим, когда нас спрашивают: «Я, чадо мое, будучи немощным, не могу идти по этому пути. Но ты, если у тебя такая ревность, позаботься найти подходящего наставника.

И если найдешь, верно следуй за ним. Если же не найдешь, следуй общим путем отцов, на котором у тебя будет много спутников и наставников и нет опасности прельститься.

Такова чистая и беспристрастная истина Божия».

И тот, кто так говорит, защищен от многих сетей. Если же сразу, как только спросят его, говорит, что это путь прелести и что все, кто идут по нему, — прельщенные, то пусть знает, что он в сети. И пусть постарается испросить милости Божией прежде, чем к нам придет смерть и мы будем затворены в темницы ада. И тогда никто не сможет избавить нас от вечного осуждения, постигшего нас из‑за невежества нашего языка.

И хотя Отец светов весь суд отдал Сыну, мы, неразумные, похищая суд, судим ближнего без рассуждения, не ведая его делания и божественного промысла, который имеет о нем Бог, Емуже слава и держава во веки. [178] Аминь.

8 О другой прелести

Но послушай, чадо мое, и о другой прелести, чтобы уберечься от нее. Многие монахи трудились над какой‑нибудь одной добродетелью и приложили все свои усилия для ее достижения. К примеру, постились, то есть не употребляли растительного масла, или приготовленной пищи, или другого подобного. И связали свою свободу, веря своему помыслу, будто все заключено в посте. И, упражняясь в этой добродетели, они советуют и другим, что это единственная дорога, и полнота всех добродетелей, и ручательство душевного спасения, основываясь на том, что столько лет он не ел растительного масла, или приготовленной пищи, или чего‑нибудь другого.

И мы говорим, что такой монах стал рабом своего вольного поста и считает, что тот, кто не делает так же, не спасется или не на пути к спасению. И мы спрашиваем такого монаха: «О человече Божий! Скажи мне, что ты приобрел за столько лет своего поста? Покажи мне плод твоего многолетнего поста, и тогда меня убедишь. О человече! Ты отказываешь другим в милости Божией из‑за своего господина — поста. А куда же ты тогда дел беспредельную милость благости Господней? Да и у всех ли людей такое же сложение и телесные силы, как у тебя, что ты требуешь от всех стать подобными тебе? Итак, оттого, что ты не управляешь хорошо тем, что касается тебя, то и куешь ты столько лет обол железа на наковальне поста, но так ничего и не выковал, ибо нет у тебя рассуждения. А исцеление в этом случае состоит в том, чтобы оставить такой мнимый „пост“ и попросить у духовника совета как жить».

Другой, опять‑таки подобным же образом положился на свое бдение и только ему и учит. И считает, сколько лет он совершает бдение. А того, кто не делает то же самое, он считает идущим во тьме. Но и таковой пусть оставит свое бдение и следует за духовным наставником.

Иной уповает на свои слезы и как человеческому изобретению поучает этому других, говоря, что горе тому, кто не плачет! И думает, что раз плачет, то в этом уже совершенство. А лекарство для такого — познать, что слезы должны сопровождаться смирением, и не думать, что он исполняет некое дело Божие и что Господь должен ему благодать. И опять же: даже если хорошо плачет, пусть знает, что трудится он только над одной добродетелью, а недостает ему еще девяноста девяти.

Иной уповает на свою молитву и наставляет других, что если ты так делаешь, то удержишь ум. И это, подобно другим, он считает изобретением своего разума.

Другой, опять‑таки, уповает на свое безмолвие, как будто в нем заключено все совершенство. И полагает, что если кто захочет, то сможет безмолвствовать.

И что же сказать? Есть люди, которые надеются просто на число лет, в течение которых они носят монашескую одежду, и этими годами хвалятся.

Итак, мы обо всех этих добродетелях говорим: не сомневаемся, что они — средства, без которых мы не можем достигнуть совершенства. И нам даже необходимо до крови трудиться над всеми ими и над другими, о которых мы здесь не упомянули.

Ибо на самом деле безмолвие — это единственное средство, которое содействует достижению всех добродетелей. Однако мы говорим: никто не может выдержать его тяжесть в ведении и рассуждении, если Господь не пошлет как дар и милость благодать безмолвия. Таким образом, безмолвствующий должен знать, что безмолвие — это дар Божий, и должен благодарить Бога.

Подобным образом мы говорим и о том, кто молится. Апостол говорит, что никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым. [179] Итак, как же ты говоришь, что молишься чисто и держишь невоздержанный ум нерассеянным, и учишь, что если понудит себя человек, то сможет держать ум и молиться чисто? И мы говорим, что молитва — это единственное средство, которое содействует очищению разума, и без нее мы не можем жить духовно. Однако никто не может держать ум и молиться чисто, если не придет благодать божественного и духовного ведения или если не придет вышеестественным образом некий благий и божественный помысел или другое действие божественной благодати. Поэтому он должен знать, что не сам он удерживает ум, а божественная благодать, и по мере божественной благодати он молится чисто. И пусть знает таковой, что это не от него, а от Бога. И пусть благодарит Бога. И пусть учит других, что мы должны действовать теми способами, которые в наших силах, показывая Богу наше намерение и желание молиться чисто. Но придет ли это, зависит от Бога.

Также мы говорим и тому, у кого есть слезы, что слезы — единственное оружие против бесов и баня очищения грехов, если они бывают с ведением. Однако они не от самого человека. Но он, понуждая себя, показывает намерение воли плакать, а появится ли слеза, зависит от Возводящего облаки от последних земли. [180] И пусть такого научит опыт, что он плачет не тогда, когда хочет сам, а когда хочет Бог. И пусть благодарит подателя Бога. А не имеющих слез пусть не осуждает. Ибо Бог не дает всем одно и то же.

Также мы говорим и о бдении, что оно содействует очищению ума, если совершается в ведении и рассуждении. Однако, если не поможет Господь, от него не бывает плода. Так что способный совершать бдение должен просить у Бога ведения и управлять собой с рассуждением. Ибо без божественной помощи он остается бесплодным.

Также и пост, и все другое, если хорошо управляется, — это добродетели, исполняя которые с болезнью, мы, с одной стороны, показываем наше произволение Богу, а с другой — противоборствуем страстным похотениям. Ибо если мы не понудим себя к этим добродетелям, непременно будем совершать грехи. Это — чистая правда, наша, человеческая. Посмотри на земледельца: он вскапывает землю, очищает, сеет и ожидает милости Божией. И, если не пошлет Бог дожди и благоприятные ветры в нужное время, его труд пропадает. Ибо все зарастает сорняками, и пожинать нечего, и труды его становятся пищей бессловесных животных. Так и с нами. Если Господь не пошлет очистительных вод Своей божественной благодати, то мы остаемся бесплодными и наши труды становятся пищей бесов. Ибо труды подавляются нашими страстями, и мы ничего не пожинаем. И добродетели, если совершаются не хорошо, становятся злом.