Ох, как же трудно не забуксовать в перипетиях сюжета! Опальная Розалинда, переодевшись мужчиной, бежит в лес. Попутно ее настигает любовь к такому же чужому при дворе, как и она, прекрасному юноше. Однако восприимчивый Орландо быстро впитывает уроки придворного цинизма. Их преподают ему герцог Фредерик и премьер-министр Лебо (Игорь Войнаровский). А в лесу ее ждет не только эгоистичный отец, в упор не узнающий дочь в симпатичном пастухе Джонни и одержимый страстью к пастушке Дженни (Елена Ворончихина), но и загадочный философ Жак-Меланхолик (альтер эго авторов спектакля – драматурга и режиссера – в исполнении Кирилла Пирогова). Взаимное влечение между девушкой и лесным мудрецом возникает внезапно, но соединиться им не суждено. Вот, собственно, и весь сюжет – четыре влюбленных пары венчаются, враги и соперники мирятся, негодяи исправляются, львы испаряются. И только Жак никак не вписывается в этот мир всеобщего умиротворения.
Ценность этой работы нового поколения театра (часть стажерской группы войдет к концу сезона в состав труппы) в том, что, придя к Фоменко уже с профессиональным багажом, они успели за эти полтора года впитать дух и плоть его театра. Это передающееся из рук в руки, с общим дыханием и с биением сердца неуловимое ощущение игры сквозь смех и слезы, бесшабашного лицедейства и неистребимой грусти, жертвенности и наслаждения. То легкое дыхание и рождение театральной стихии «из ничего и чужих ошибок», простым движением брови, жестом, верной нотой, которое всегда было присуще природе фоменковских постановок.
Конечно, кто-то ловит на лету и быстро, кто-то идет к цели, оступаясь и набивая шишки. Кому-то дано поймать торжествующую интонацию самоиронии, как Надже Мэр, а кто-то постарается пленить зрителя красотой и откровенным напором, как Мария Андреева. Очаровательна Вера Строкова в роли лесной феи Фебы, «капризной, упрямой и сотканной из роз», шутящей с огнем и способной любить всю землю. Моника Санторо – Селия – покоряет музыкальностью и бесстрашным комическим дарованием. Премьер-министр Лебо в исполнении Игоря Войнаровского – грациозный интриган-царедворец, с дружеским участием обещающий опальным дать яду перед смертью в знак особого расположения. Оливер Дюбуа (Дмитрий Смирнов) неподражаем в своей выходной арии «Я ненавижу брата», из которой следует, что ненависть родилась не из-за наследства, благородства, превосходства, а с детства. Его нищему брату Орландо, мучимому любовной истомой, уморительно поющему: «О, боже, как хочется жить», все равно, куда бросаться – хоть на льва, хоть в пламя страсти.
Особое место занимает шут Билли, роль которого исполняет Дмитрий Рудков, молодой артист удивительной естественности и чисто мироновского (то есть близкого Андрею, а не Евгению, Миронову), безграничного обаяния. Его умение разнообразить нюансы, пробегая по гамме диезов и бемолей чувств и настроений, неразрывно сплетать веселие и печаль покоряет. «У вас есть друг? Каков негодяй! А за что его любить? Ненавижу! Я убью этого человека!» – эта пулеметная очередь сделала бы честь любой комедии. Шут Шекспира – Кима грустен, остроумен, умен и глубок – он слишком много знает, и постоянно скребущиеся на чердаке головы мысли не дают ему покоя. Поэтому так верно выходит на первый план сцена Шута и Жака-Меланхолика, которые солидарны в своих суждениях о жизни, смерти, справедливости.
Спектакль П.Н. Фоменко – эмоциональный и сложный по ритму, то комичный, то грустный – запоминается прежде всего несколькими превосходными музыкальными эпизодами: эффектной сценой погони, безудержно-страстным дуэтом Оливера и Селии, песнями Шута и Жака-Меланхолика, колдовской сценой обратного преображения Розалинды из мужчины в женщину, а также вампукой на вольной борьбе и сражением с условными львами.
Музыканты Николай Орловский и Александр Мичков изящно плетут, оставаясь в лесной тени, всю затейливую партитуру этой музыкальной сказки.
В спектакле задействована и «тяжелая артиллерия» – артисты-«старики» из более зрелых поколений фоменковской труппы. Иван Поповски в роли силача Чарли, телохранителя Герцога, разыгрывается не на шутку, особенно входя в раж в рассказе, как Орландо порвал герцогский указ и выбросил – только клочья летят. Олег Нирян в роли экс-герцога Фердинанда не боится ни спародировать самого Фоменко, ни издеваться над своим героем-демагогом, ни пользоваться двусмысленными жестами, сопровождающими призыв «Живите сердцем!».
Жак-Меланхолик Кирилла Пирогова стал ролью, в которой сконцентрировались не только самые ценные мысли драматурга, но и скрылся ключ к зашифрованной тайне постановщика. Лейтмотив Жака: «Да, надо уходить!» и его любимое слово: «Хотя…» – прямое отражение сомнений, свойственных натуре режиссера. С деликатностью и любовью молодой артист, превратившийся в зрелого философа, принял истину режиссера, как свою. Многие знания – многие печали, и осознание того, что весь мир – не только театр, но и твой дом, что единственное, остающееся человеку– одинокая, хоть и независимая, дорога, Кирилл Пирогов передает в своем Жаке с щемящей и светлой печалью.
Затейливый, как и сама пьеса Шекспира, спектакль «Сказка Арденнского леса» – не первое и не второе обращение режиссера к авантюре Ю. Кима-драматурга. Петр Фоменко шел с этой пьесой по жизни в разные годы и в разных городах. Ведь главное для режиссера – добиваться. Тогда и мы поверим, как прав был Жак-Меланхолик, утверждая, «что душа артиста, если не бессмертна, по крайней мере, вечно молода».
2008 г.«Триптих»
Безысходность окрашена ре-минором. Это – открытие Моцарта. Он же подробно об этом рассказал. В «Дон Жуане». В связи с Каменным гостем. До Моцарта всегда был какой-нибудь выход. Всегда можно было попросить Бога о помощи. С Моцарта начинается сомнение в Божественном.
Питер Хёг. Тишина
Премьера спектакля «Триптих» в «Мастерской Петра Фоменко» – значительное событие нынешнего театрального сезона. Наконец увидел свет спектакль, над которым труппа во главе со своим лидером кропотливо и мучительно работала с перерывами последние три года. Этой постановкой открывается малая сцена в новом здании театра, обнаруживающая неожиданные и неисчерпаемые возможности этого пространства. И главное – снова Пушкин, столь преданно любимый Петром Фоменко автор. (Вспомним телеспектакли «Метель», «Гробовщик», «Бориса Годунова» в ГИТИСе, «Пиковую даму» у вахтанговцев и «Египетские ночи» в «Мастерской».)
«Триптих» – это эволюция жанра, соединение несоединимого, единство и борьба. В сценическую композицию вошли маленькая поэма «Граф Нулин», маленькая трагедия «Каменный гость» и эскизная сцена из «Фауста» «Мне скучно, бес…», инкрустированная фрагментами из черновиков Пушкина, «Фауста» Гёте и поэтической картины Иосифа Бродского «Два часа в резервуаре» – своеобразного манифеста Анти-Фауста XX века.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});