Энн печально покачала головой.
— Язык он немного знает, — задумчиво сказал Форзон. — Во всяком случае, в замке Раштадт общался с часовыми. К тому же он ветеран БМО и умеет ориентироваться в незнакомой ситуации. Нет, координатор совсем не такой беспомощный, как можно подумать… Как он был одет?
— Только в нижнее белье.
— Безрукий в нижнем белье. Невиданное зрелище в Курре. Не так уж трудно найти, если стража не подоспеет первой.
— В Курре и однорукий — невиданное зрелище. Конечно, если не считать…
Они посмотрели друг на друга, и Форзон выпалил:
— Трубачи!
— Его могли принять за однорукого музыканта, который заболел, — взволнованно сказала Энн.
— И отвели к другим трубачам! Ты знаешь, где они квартируют? Тогда пошли.
Она вернулась в обличье пожилой куррианки и вручила ему длинный плащ с капюшоном.
На второй день после кошмарного визита Птицы Зла жизнь в столице практически вернулась к норме. На улицах было полно пешеходов, повозок и фургонов. Они пересекли магистраль, по которой транспортный поток стремился к рынку, и Энн повела Форзона зигзагообразным путем по лабиринту узких боковых улочек. Наконец они вышли на другую магистраль, и девушка издалека указала на здание, где остановились трубачи.
Они начали переходить дорогу, лавируя среди повозок и бросая косые взгляды в сторону злополучного здания. Рядом с ним был припаркован фургон; запряженный в него эск нетерпеливо фыркал и топал ногой. Когда они достигли противоположной стороны магистрали, из дома вышли четверо с длинным матерчатым тюком и забросили его в фургон. Следом появилась пара с таким же тюком. Тюк был тяжелый: двое тащили его с большим трудом, пока первая четверка не подбежала помочь.
Энн с Форзоном прошли немного вперед, остановились и поглядели друг на друга.
— Что это?
— Не знаю, — сказала Энн.
— Ох, не нравятся мне эти тюки… Ты думаешь о том же?
— Да. Они увозят трубачей.
Форзон схватил ее за руку и потащил обратно.
— Постой, — запротестовала Энн, — вдвоем мы ничего не сможем сделать. Надо сказать Леблану…
— Мы даже не знаем, где он. Пошли!
Вернувшись на угол, они заколебались: к первому фургону подъехал второй, и шпики вытащили из дома еще один тюк. Форзону показалось, что он уловил в нем движение, но прохожие не обращали на поклажу никакого внимания: в Курре почти на каждом углу что-нибудь нагружают и выгружают.
Форзон в отчаянии ухватил за плечо какого-то паренька и закричал, указывая на фургоны:
— Они увозят трубачей!
Юнец непонимающе вытаращил глаза. Шпики забросили в первый фургон очередной тюк, и эск сдвинулся с места. Форзон остановил второго прохожего:
— Они увозят трубачей! Вон там, в том фургоне! Там трубачи!
— Трубачи! — взвизгнул юнец.
— Трубачи! — гаркнул Форзон.
— Трубачи! — завопил второй прохожий. — Они увозят трубачей! Вон там, в том фургоне! Там трубачи!
Это было волшебное слово, столь же чуждое для Курра, как и сам инструмент: в деревне одноруких Форзону как-то не пришло в голову найти для трубы и трубачей местные наименования.
Это было волшебное слово, и каждый, кто услышал его, немедленно остановился: ТРУБАЧИ? ГДЕ ТРУБАЧИ? Кое-какие повозки стали разворачиваться и устроили на магистрали кавардак, все новые и новые пешеходы при слове ТРУБАЧИ резко тормозили и начинали оглядываться по сторонам. Когда эск с фургоном дотрюхал до перекрестка, там уже стояла плотная толпа. Волшебное слово пронеслось по магистрали вдоль и поперек, и все движение внезапно прекратилось.
В наступившей тишине Форзон надсадно заорал:
— Они увозят трубачей! Их сунули в тюки и бросили вон в тот фургон! Король забирает трубачей!
— КОРОЛЬ ЗАБИРАЕТ НАШИХ ТРУБАЧЕЙ! — оглушительно взвизгнула Энн.
Форзон набрал в грудь побольше воздуха:
— ТРУБАЧИ!!!
В этот миг на его голову набросили плотную тряпку и ловко обмотали ее концы вокруг туловища. Сильные руки связали его по рукам и ногам и, невзирая на отчаянное сопротивление и придушенные вопли, подняли и понесли. Через минуту, надежно упакованный, Форзон лежал в трясущемся фургоне. О том, что шпики схватили Энн, он узнал лишь тогда, когда за фургоном захлопнулись ворота замка и их обоих распаковали.
— Ну вот и допрыгались, — сказал он ей.
— Ты сделал все, как надо. У нас не было другого выхода.
Гвардеец велел им заткнуться, и они молча стали ждать, что будет.
Весь двор кишел гвардейцами, готовыми принять груз, но они никак не могли понять, что делать с двумя безобидными горожанами. Наконец подошел офицер и расспросил доставившего их сюда тайного агента.
Их повели по тускло освещенным факелами коридорам, и Форзону на миг показалось, что он никогда не покидал замка. Часовые у зала аудиенций, узнав его, изумились и сразу отконвоировали пленников к помосту, на котором сидели два человека. Один из них был Гаек, на лице которого изобразился радостный триумф.
— Кретин! — раздраженно выкрикнул Уилер на галактическом. — Не хватило ума посидеть спокойно? Какого черта тебя понесло на улицу? Теперь ты для меня совершенно бесполезен. Совершенно! А эта женщина… Ба-а, кого я вижу! Очаровательная Энн Кори, не так ли? Какой приятный сюрприз. Я и не надеялся!
— И не надейся, — с ненавистью отрезала Энн.
— Что ж, посмотрим. Я не стану спасать Форзона, его получит король Ровва, который очень, очень зол. Но тебя я не отдам, дорогуша!
— Гаек что-то забормотал, и Уилер переключился на куррианский. — О, у нас нет от тебя секретов, дружище Гаек, просто нам удобней говорить по-нашему. Ты ведь помнишь инспектора Форзона, дружище? Инспектор вел себя очень плохо и поэтому вернулся сюда. Но эта женщина, я уверен, попала к нам по ошибке… Придется попенять твоим людям! Впрочем, я пока оставлю ее себе, — весело захихикал он. — Возможно, найду для нее какое-нибудь применение!
Но Гаек уже не слушал: вскочив на ноги, он тревожно уставился на окна.
— Что там еще? — недовольно спросил Уилер.
— Они вернулись! — Министр бросился к оконной прорези, Уилер последовал за ним. Выглянув наружу, он небрежно пожал плечами и заметил:
— Память у них оказалась короче, чем я думал.
Форзон подтолкнул Энн к ближайшему окну. Гвардейцы нисколько не возражали: последовав их примеру, они прилипли к прорезям в дальнем конце зала.
Зрелище, которое предстало их взорам, могло пролить бальзам на душу любого агента Бюро: окрестные улицы, насколько хватало глаз, были забиты густой человеческой массой, медленно вытекающей на площадь под напором все прибывающих задних рядов. Стояла та же неестественная тишина, которая поразила Форзона два дня назад.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});