держал в лапе заострённую кость, оружие, которым впервые посягнули на демиурга. Тадамор — «безумный архитектор» Твердыни Тысячи Башен — спрыгивал со своего «алмазного трона». Неята-старшая держала на лапах Неяту-младшую, дочь Мирдала и собственную убийцу. Прямо на вошедшего скалил свой череп Кронос.
— Чудесная встреча, — проговорил Финист, быстро проходя мимо статуй. К счастью, Герусет не стала осквернять это место убийственными чарами, как когда-то защищала свой дворец, а бояться серебристых изваяний точно не стоило.
Теперь предстояло найти среди камер нужную. Финист не был против выпустить всех остальных пленников, не важно, чем они не угодили — или наоборот, были очень полезны — Герусет, но прибыл он в первую очередь за Сейлан. Если придётся создавать шумиху ради побега, бросая несчастных на охранников — тогда и будет иметь смысл их освобождать, а пока стоило заняться её поисками. К счастью, Финист почувствовал присутствие драконессы почти сразу. К счастью вдвойне, потому что она была ещё жива и находилась именно здесь, а не где-то в подземном лабиринте.
Финист двинулся в арку, на которую указывала ему та связь, что он приобрёл при прохождении свадебного ритуала с Сейлан. Тем временем уже стало слышно приближение более мощной и многочисленной охраны со всех сторон — десяток, а то и дюжина подземников. Не теряя понапрасну времени, Финист рванулся вперёд, следуя по своей путеводной нити, что привела его к внушительного вида дверце: в металл словно влили изуродованное драконье тело, чья голова и передние лапы торчали из середины двери.
— Плата! — взревело вдруг чудовище, распахнув пасть и брызгая какой-то чёрной желчью.
— Это тюрьма, а не рынок рабов, — Финист пробурчал, оборачиваясь к надвигающемуся отряду. — Впрочем, сейчас тебе будет плата.
Дверное существо совершенно беспристрастно наблюдала за тем, как Финист расправляется с отрядом тюремщиков. Пять вооружённых острыми саблями драконоподобных созданий оказались слишком тупыми, чтобы разойтись в стороны и атаковать Финиста с разных сторон. Вместо этого они помчались к нему всем скопом, мешая друг другу, чем и поплатились. Маги в арьергарде напрягали больше, задавливая своими бесплотными ударами ауру Финиста. Если бы тот не начал бороться с тёмными их же оружием, поглощая души погибших, то бой окончился бы не в его пользу. А так — энергии осталось даже чтобы накормить дверь.
— Определённо пора уходить… — проговорил Финист сам себе, входя в камеру. Скоро охранников здесь будет больше, и вести они себя станут умнее, а силы Финиста не были безграничны.
Сейлан лежала в клетке без сознания от выкачанной из неё энергии. Наверное, придётся убить ещё несколько истов, чтобы обеспечить побег.
Глава семнадцатая
Обелиск Четверицы
Четверица — по мнению многих — создавалась не столько для проповедования учений, сколько для осуществления своеобразного паритета, не давая одной конфессии поглотить другую. Кроме того, в Обелиске — башне, возведённой Воплощением Намирой в качестве тюрьмы. но теперь приспособленной под зал собраний — вопросы обсуждались обычно посредством слов, а не боевой праны и оружия, что позволяло сберечь много сил и жизней. Обычно на заседания Четверицы — совета крупных харадольских религий — много народа не прилетало. Сферы влияния поделены, старые обиды не решаемы. С чего бы сегодня такое столпотворение, да ещё и явились в ораторский зал Обелиска не только представители, а даже сами лидеры конфессий?.. Появился новый фактор, новый вектор сил.
Хрустальные фигуры зверей под потолком излучали бледный свет на ряды скамей на четырёх трибунах, окружающих квадратный подиум посередине. Нарата сравнила мысленно этот зал с радверовским «цирком», где на потеху детишкам заставляли бедных животных проделывать выдрессированные из-под палки трюки или драться друг с другом людей-военнопленных. Умертвление людей, в отличии от гибели любого другого создания, Светлым можно было показывать — люди же «низшая смертная раса»… А здесь, в Обелиске — не круг, а квадрат, ещё сильнее подчёркивал свару мудрецов четырёх философий за пожертвования паствы.
— Мы рады визиту госпожи Нараты, — произнесла вдруг одетая в белую мантию полосатая драконесса. Чёрно-белая, золотые глаза Аменемхата… Анепут, вещающая в Четверице за Тьму, стоит, улыбаясь, поглаживая драконий череп. — Ты гость незваный, но давно ожидаемый, и место в первых рядах для тебя найдётся всегда.
— Зато христиане зачем-то пригласили своего митрополита, — Нарата, проходя к нижним коротким скамьям, посмотрела на сидящего вдали старца в расшитых золотом одеждах. Борода у старика едва ли не касалась пола. Даже сидя, человек опирался на тяжёлую витую трость. — Хотя первой же строчкой в их Псалтыри сказано: «Блажен, иже не идет на совет нечестивых».
— Христиане в Нашаре пока далеки от блаженства. Если не будут ходить на этот совет, то… — Анепут не стала продолжать, но в голосе её позвучало многое. Нарата кивнула, соглашаясь, и перевела разговор на новую тему:
— Я твоего сына в последнее время чаще вижу, чем ты.
— Он, как и его отец-нав, самодоволен и кичится своей непохожестью на окружающих… — усмехнулась Анепут. — Пусть Инпу продолжает быть сар-волхом Хардола. «Навский деградант и мутант» во главе региона замедлит его культурный захват «чистокровными» антами с севера.
— Раз мы заговорили о политике, пока тут ещё не слишком шумно, я начну, — Нарата прервала беседу, скатывавшуюся к неприятным для Тёмных дежурным фразам, бесполезным ложной заинтересованностью. Никто не препятствовал ей вступить на арену, шепоток даже притих, все жаждали узреть выступление нового актёра, оценить новые шутки и трюки. В этом их ждало разочарование. С первых слов Нараты улыбки потухли, заинтересованность же уступила место удивлению, недоверию, а кое у кого — даже страху.
— Радвер, да простит меня благодетель всех Светлых, поднявший Хардол с колен на крылья, был засранцем, но в одном рассуждал здраво. Для дракона молитва — лишнее. Кобники умеют объединяться с высшим началом и просить его исполнять их волю, иногда же, наоборот, подстраиваются под волю Вселенной, чтобы пророчествовать или просто выжить. Значит, не нужны ритуалы и молитвы, а тем более — посредники между богом и разумным. Ваша главная цель — не поклонение, а воспитание последователей, передача им знаний о мире души и о пользе морали. Светлые, Тёмные, поконники и христиане в целом