— Ну вот, дорогая, все в порядке.
Миск погладила королеву по волосам и попыталась ее утешить. Джессмин плакала, словно девочка, над цветком розы, который Гэйлон оставил утром у нее на подушке. Цветок начинал вянуть, и для королевы это было ударом. Впрочем, на протяжении двух последних недель королеву охватывали попеременно то искрящаяся радость, то глубокая печаль. Для организма женщины, который впервые готовился к таинству материнства и которому предстоял еще целый ряд физиологических и эмоциональных изменений, это было только естественно.
— Мне следовало поставить его в воду, — причитала Джессмин.
— Подумай лучше о том, насколько дольше сохранится у тебя эта роза, если ты засушишь ее между страницами книги, — подсказала Миск.
Всхлипывания Джессмин немедленно превратились в хихиканье.
— А что, в самом деле можно?
— Почему бы тебе не попробовать, дорогая? В библиотеке наверняка отыщется подходящий толстый том.
— Замечательно! — воскликнула Джессмин и улыбнулась, хотя глаза ее все еще были мокрыми от слез. — Можно использовать «Книгу Камней», ведь она гораздо толще всех остальных.
— Нет-нет, — поспешно сказала Миск. — Я сомневаюсь, что Гэйлон будет от этого в восторге.
По глазам королевы она, однако, догадалась, что та ее дразнит.
— Впрочем, попробуй. Только не залезай на лестницы и не поднимай ничего тяжелого. Прошло еще слишком мало времени, но все равно будущему ребенку нужен комфорт.
— Обещаю даже не смотреть в сторону лестницы.
Слезы высохли, и перед Миск стояла прежняя, приветливая и веселая Джессмин. Когда она с розой в руках пошла к двери, мягкие нижние юбки полоскались вокруг ее лодыжек, а шаг был таким легким, словно ноги в домашних туфлях вовсе не касались пола.
Миск проводила ее взглядом и опустилась на подушку, уложенную на подоконнике. Эта и многие другие подушки в комнате были украшены искусной и затейливой вышивкой Джессмин, а теплое солнце врывалось в комнату сквозь стекло окна. Здесь, в замке, Миск было гораздо проще зацепиться за текущий момент времени, особенно теперь, когда в коридорах бурлила жизнь и было полно народа. И все же она не чувствовала себя спокойной. Ее видение будущего с каждым днем становилось все более нечетким и размытым, несмотря на то что незначительные события из разных вариантов прошлого продолжали являться ей с завидной регулярностью, так что она даже начинала путаться, что из всего этого было на самом деле, а что — могло бы быть.
Однако Миск вышла из текущей реальности ради гостя. Это близкое будущее она могла припомнить. И действительно, вскоре в центре комнаты появилось темное пятно, запахло соленым морским ветром, который так нравился ее брату. Вихрь усилился, океанский воздух завертелся волчком, и маленькая молния высветила изнутри стремительно сгущающуюся тучу.
Сезран шагнул из тучи навстречу сестре, и на губах его возникла напряженная улыбка. Развевающиеся полы его темно-синей накидки опали, и ветер сразу стих.
— Сестра, — сказал он обманчиво дружелюбным голосом.
— Я вижу, ты удовлетворен, братик.
Миск позволила себе на мгновение увлечься играми детей на лужайке, хотя знала, что это разозлит Сезрана.
— Да, и ты знаешь почему.
— Я знаю?
Голос мага стал вкрадчивым.
— Ну, конечно. Семя страшной войны, которая полностью уничтожит эту милую домашнюю идиллию, которую ты устроила для Гэйлона, начинает прорастать. Вскоре ему придется сделать выбор. — Сезран улыбнулся: — Если он возьмет в руки Кингслэйер, он умрет. Если он не возьмет его, то погибнет от рук врагов.
В его голосе послышалось ликование, и Миск стало тошно.
— Не слишком рассчитывай на свое так называемое проклятье, брат. Гэйлон может оказаться единственным человеком, которому дано полностью овладеть Наследием Орима.
— Нет! — прорычал Сезран, и его триумф мгновенно превратился в яростное возбуждение. — Даже твое вмешательство не спасет его. Ты можешь видеть будущее и знаешь, что я прав. Вот почему ты заставила его вспомнить о супружеских обязанностях — ты надеешься хотя бы продолжить его род. Что там у тебя запланировано — сын или дочь?
— Сын.
Миск снова глядела на детей в саду, и необъяснимая печаль овладевала ею.
— Они не оставят его сына в живых! — Удовольствие Сезрана было очевидным. — Сына могущественного некроманта и мага. Словно в дни Орима, люди станут преследовать и выжигать каленым железом все, что относится к племени Рыжих Королей и к магии. Они не пощадят никого, стоит только им заподозрить, что человек имеет магические способности. Если тебе удастся спасти королеву, то считай, что тебе очень повезло.
Миск посмотрела на брата:
— Возвращайся в свой замок, Сезран. Там ты можешь злорадствовать сколько тебе угодно. Твои амбиции и твое невежество уже дважды ставили этот мир на грань катастрофы. На этот раз ты можешь добиться успеха, но я сделаю все, что смогу, чтобы тебе помешать.
Миск еще говорила, а края одежды Сезрана затрепетали. В комнате задули его яростные ветры, постепенно набирая силу.
— Невежество?! — проревел Сезран. — Ты считаешь меня невежественным?!
Этот мир населен существами, которые лишь с большой натяжкой можно назвать разумными. Они — мои игрушки, которые доставляют мне удовольствие. А ты?! Ты тоже все время играла в эту игру! Как смеешь ты судить меня?!
— Я не сужу, я просто называю вещи своими именами, — возразила Миск, но ни Сезрана, ни его ветра уже не было в комнате.
По своей природе Тидус Доренсон не был «жаворонком», однако в это утро что-то подняло его ото сна с рассветом. Сегодня королевский двор планировал охоту — не обычный королевский пьяный дебош, а настоящую охоту, где леди должны были скакать в дамских седлах, загонщики загонять оленя, а охотники в тонких кожаных костюмах — охотиться. Это светское развлечение должно было занять большую часть дня, поэтому на маршруте было заранее подготовлено место, где в обеденное время охотники должны были остановиться на пикник. Однако глава Королевского Совета был исполнен решимости сначала поговорить с королем.
Гэйлон в рыжем замшевом костюме находился в кухне, присматривая за тем, чтобы кушанья были приготовлены вовремя. Доренсон уважительно дождался, пока молодой король покончил с этим ответственным делом, и пошел за ним по коридору.
— Сир, могу ли я поговорить с вами с глазу на глаз?
— Я и так уже выбился из расписания, — проворчал король. — Столько дел!
Это не может подождать до вечера? Или до завтра?
— Нет, милорд. В последние дни вы почти не уделяли внимания вашему советнику, а дело, о котором я хочу поговорить с вами, первостепенной важности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});