— Будет гораздо лучше, если этот вопрос задашь ему ты.
— Не могу.
Одна мысль о разговоре с Гэйлоном заставила сердце Джессмин забиться быстрее.
Глаза у Миск были бездонные и черные, как колодцы, но на ее гладком лице, на котором время не оставило никаких следов, отразилось сожаление.
— Ты должна, дорогое сердечко, если хочешь, чтобы после Гэйлона в этом мире что-то осталось…
— Ты что-то видела в будущем? — испуганно спросила Джессмин, резко поворачиваясь к Миск.
— Лишь бесконечное число вероятностей, дитя мое, как и всегда. Но меня больше заботит твое нынешнее счастье.
Тэри выстроил свою армию неровными рядами рядом с ними на ковре. Теперь с очевидной и беззаботной радостью он принялся опрокидывать солдатиков одного за другим, пока не поверг все свое воинство.
— Я убил их, — с гордостью заявил карапуз и потянул Джессмин за юбку. —
Видишь, я убил!
— Да, дорогой, — королева улыбнулась. — Вижу…
Гэйлон принимал посетителей только один день в неделю, за что Дэви был ему весьма благодарен. Король приказал установить справа от себя и чуть позади трона невысокий стол, на котором можно было бы вести записи, однако юному герцогу редко удавалось посидеть за ним. Одна из его многочисленных обязанностей состояла в том, чтобы обходить просителей и решать, какие просьбы и петиции требуют первостепенного внимания короля.
Весеннее наводнение в устье Великой реки как раз и было одним из таких вопросов. Те, кто ждал дольше, были недовольны вмешательством юноши, однако уступили, и он подвел к королевскому трону молодого аристократа, прибывшего одним из последних.
— Кэлеп Демсон, мэр Тиле Крик, — объявил Дэви.
Высокий и худой человек в грубой одежде низко поклонился, и Гэйлон выпрямился на троне.
— Прошу вас, милорд, что привело вас ко мне?
— Река разрушила наш город, ваше величество. Мы потеряли двенадцать человек, а больше сотни остались без пищи и крова над головой, — Кэлеп Демсон стиснул в кулаках старый берет с пером. — Мне сказали, что можно прийти к вам и попросить о помощи и что эта помощь может быть оказана, если вы сочтете наше дело достойным внимания.
Король жестом указал Дэви на его столик.
— Такая беда более чем достойна нашего внимания, милорд мэр. Герцог Госни…
Дэви схватил в руки стило и обмакнул его в чернила.
— Запишите: выдано Кэлепу Демсону сто золотых деций. Пусть получит деньги утром у казначея. И пометьте, что надо послать Яррета в город, чтобы он помог господину мэру найти необходимые товары, нанять фургоны и погонщиков. Может быть, придется послать их в другой город, чтобы помочь тамошним жителям. Удовлетворены ли вы, милорд мэр?
Губы Кэлепа Демсона некоторое время беззвучно шевелились, ибо его голос отказывался ему повиноваться. Наконец он сказал:
— Ваша милость превыше всех моих ожиданий, сир. Моя благодарность…
— Ваша благодарность тут не нужна, мэр. Прошу вас лишь вспомнить об оказанной вам милости в период сбора налогов, когда ваш город заново отстроится и все придет в норму. Беда может подстерегать не только вас одних.
— Да, сир, — мэр поклонился и попятился к выходу.
В толпе просителей поднялся одобрительный гул. Слух о том, что король, который в прошлые годы всячески избегал государственных обязанностей, вернулся на трон и вершит дела сочувственно и справедливо, подтверждался, и Дэви почувствовал гордость за Гэйлона. Между тем в спорных вопросах король в значительной степени полагался на мнение юного герцога. Сам Гэйлон основывался на интуиции и на чувствах, в то время как Дэви придерживался логики, продираясь сквозь дебри противоречивых свидетельств, и в конце концов отыскивал объяснения любым фактам.
Король никогда не выносил своего решения, не спросив совета герцога Госнийского. Мало кто из просителей, толпившихся в тронном зале, догадывался о том, что этот юноша дает советы королю. Большинство видело перед собой лишь блестящего и уверенного в себе молодого аристократа, который прислуживает своему монарху.
Дэви оглядел толпу, заполнившую тронный зал, и подумал о том, что вскоре придется выделить для аудиенций еще один день. Пока же им приходилось обходиться даже без обеда. Они лишь перекусывали сыром, хлебом и вином, даже не прерывая работы, ибо Гэйлон не отказывал никому, кто действительно нуждался в королевском слове. Из-за этого аудиенция часто затягивалась допоздна. В приемные дни король поглощал гораздо больше вина, чем в дни обычные, однако хмельным не становился.
— Милорд герцог? — Гэйлон поднял бровь, полуобернувшись к Дэви.
Мальчик устало улыбнулся и, встав из-за стола, спустился с тронного возвышения в зал и отправился на поиски новых просителей, заслуживавших внеочередного приема.
Свет, музыка и приглушенные голоса привели Джессмин к распахнутым дверям большой залы. Несмотря на поздний час, несколько пар еще кружилось в танце, и Джессмин некоторое время наблюдала за изящными движениями ног танцующих, за тем, как они брали друг друга за руки и прижимали партнера к груди. При взгляде на лица танцоров, а были среди них лица и старые, и молодые, королева почувствовала внутри странную пустоту. Плотнее завернувшись в халат, надетый поверх ночной рубашки, она заспешила дальше по освещенному коридору.
Она шла в покои короля. Джессмин еще не знала, что она сделает или скажет, однако надеялась, что что-нибудь подходящее придет ей на ум в нужный момент. На мгновение замерев в нерешительности перед тяжелой дверью, Джессмин постучалась так негромко и робко, что сама удивилась тому, что дверь перед ней распахнулась.
— Миледи? — Байлер, новый слуга короля, низко поклонился ей и отступил назад, пропуская королеву в комнаты.
— Его величество все еще не закончил аудиенцию, миледи. Вы будете ждать его величество?
Джессмин снова нерешительно застыла на месте, однако дружелюбные и приветливые манеры слуги успокоили ее настолько, что она осмелилась сделать несколько шагов.
— Спасибо, я подожду. Только… одна, Байлер. Пожалуйста.
— Разумеется, ваше величество, — Байлер взглянул на нее с почтением, но и с изрядной долей любопытства. — Может быть, немного вина поможет вам скоротать время?
— Нет… то есть да. Пожалуйста.
Байлер провел ее к мягкому креслу у очага и подал на подносе кувшин с вином и наполненный кубок.
— Что-нибудь еще, миледи?
— Нет.
— Хорошо, миледи.
Его понимающая улыбка заставила Джессмин испытать острый приступ внезапного раздражения, однако она милостиво кивнула, и слуга вышел в коридор. Оставшись одна, королева принялась любоваться убранством королевских покоев. Ничего особенно дорогого и вычурного здесь, разумеется, не было. Просто на стенах появилось несколько новых гобеленов, на полу — толстый ковер. Появилась и новая мебель, заказанная или купленная в Киптауне. На кресле, в котором сидела Джессмин, уже появились первые жирные пятна, и она пообещала себе напомнить Байлеру о преимуществах сменных покрывал. Единственным предметом, сохранившимся от прежней обстановки, было походное кресло короля Рейса в углу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});