Читать интересную книгу Идеальная жизнь - Джоди Пиколт

Офелия направилась в спальню искать вечернее платье.

— Я соврала, — выпалила она.

Я плотнее запахнула шерстяной платок, сберегая свою тайну при себе.

— Как ты могла? — удивилась я. — Я к тому, что у тебя даже «легенды» не совпадают.

Офелия вернулась на веранду с платьем на плече.

— Твоя проблема в том, что ты слишком долго была честной, — отмахнулась она. — Как только начнешь, врать станет так же просто, как и дышать. — Она прижала платье подбородком и, вальсируя, направилась ко мне.

— Билли Холидей[15] обзавидовалась бы, — сказала я, поерзала в кресле-качалке и поморщилась, прикоснувшись боком к подлокотнику.

Офелия взглянула на меня, ее глаза потемнели.

— Ты не заболела, нет? — Она потянула за кончик платка. — Я хочу сказать, тебя не знобит?

Я позволила ей прижать ладонь к моему лбу, как сама научила ее много лет назад, и поплотнее завернулась в платок. Я ненавидела Алекса за то, что приходится врать.

— Честно говоря, — сказала я, — наверное, я что-то подцепила.

После года жизни с Алексом я стала понимать, что вышла замуж за множество разных мужчин — Алекс играл роль дублера, когда никого не было рядом. Он не мог оставить свою работу в конторе, поэтому каждый герой, роль которого он играл, оказывался в моей постели или сидел напротив меня за завтраком. Я бы сказала, что это, несомненно, вносило разнообразие в наши отношения. В течение восьми недель, когда он снимался в «Скорости», боевике о летчике, он был дерзок, быстр и излучал энергию. А когда в прогоне исполнял роль Ромео в профессиональной театральной труппе, то приходил ко мне по ночам со всей страстью влюбленного юноши.

Мне не понравилась его роль летчика, но он был вполне сносен. Ромео вызывал легкое раздражение, хотелось чаще смотреться в зеркало — не появились ли новые морщинки? — и оставалось только удивляться тому, как можно настолько устать от жизни, которую, похоже, Алекс вел постоянно. Но теперь, когда Алекс стал сниматься в «Антонии и Клеопатре», я впервые столкнулась с персонажем, которого близко не хотела к себе подпускать. На настольном календаре в университете я отмечала дни до окончания съемок и считала, сколько еще осталось ждать, пока Алекс снова не станет просто Алексом.

Во многих отношениях роль Антония не была для Алекса слишком трудна, именно поэтому, я думаю, он на нее и согласился. Антоний руководствовался амбициями и силой — мужчина, который выбрал королеву; мужчина, который, по словам Шекспира, был «бесподобен». Но Антоний был также одержим, субъективен и страдал паранойей. Связь с Клеопатрой пробила брешь в его броне — ревность помогла его врагам их свалить. Стоило убедить Антония, что Клеопатра изменила ему с Цезарем, и его мир рухнул.

Разумеется, это еще и любопытная история несчастной любви. Когда Антоний поверил в то, что Клеопатра переметнулась к Цезарю, он обвинил ее, и, опасаясь за свою жизнь, она распустила слух, что убила себя. Когда глашатай сообщил Антонию, что Клеопатра умерла с его именем на губах, он почувствовал свою вину и пронзил себя своим же мечом. И умер на руках у Клеопатры. Тогда Клеопатра, чтобы не поклоняться Цезарю, на самом деле умирает от укуса гадюки. Это история недоразумений и лжи, которая привела к неожиданным последствиям; история двух влюбленных, которые могли бы быть счастливы в мире, где не верят лжи.

Я не была готова к встрече с гадюкой, но понимала убежденность Клеопатры в том, что Антоний сумасшедший. Иногда, когда мы были одни, Алекс разговаривал так, как говорили во времена Шекспира. Порой он часами не обращал на меня внимания, а потом внезапно тянул в спальню, где ласкал со страстью, граничащей с жестокостью. Доходило до того, что, когда Алекс входил в дом, я сидела молча, даже не здоровалась, не зная, пригласит ли он меня на ужин при луне или станет кричать из-за того, что я переложила какую-то записку, которую на самом деле сдуло ветром.

Сегодня вечером он сам сидел за рулем «рейндж ровера», а я на переднем пассажирском сиденье — на месте, которое не занимала целый год, с момента нашей свадьбы. Джон остался дома, чтобы помочь заклеить окна и затянуть брезентом кустарники в ожидании дождей с градом, которые надвигались на Калифорнийское побережье. Алекс взглянул на часы на приборной доске, потом на сгущающиеся тучи.

— Скоро начнется, — сказал он.

Мы собирались закладывать мешками с песком пляж у квартиры в Малибу, и я знала, что это последнее, чем хотел бы заниматься Алекс. На этой неделе Брианн Нолан, Клеопатра, отказалась от контракта под предлогом усталости. Но два дня назад Герб Сильвер сообщил Алексу, что подслушал за обедом с деловыми партнерами, что Нолан решила разорвать контракт, потому что играть вторую скрипку при Алексе не так выгодно с профессиональной точки зрения, как другое предложение, полученное ее агентом. Я нашла Алекса в кабинете в три часа ночи. Он жал на кнопки калькулятора, пытаясь понять, сколько денег и времени потрачено впустую.

Кинокомпания собиралась подать на Брианн Нолан в суд за нарушение контракта, и бóльшую часть дня Алекс потратил на встречи с адвокатами. Не успел он войти, как велел мне найти непромокаемые плащи и ждать его в гараже. И дело было не в том, что пляж размоет, от ненастья может пострадать квартира.

— Ты думаешь, мы успеем вечером вернуться в Бель-Эйр? — негромко спросила я, пробуя воду.

Алекс даже не взглянул на меня, но на щеках заиграли желваки.

— Откуда я, черт возьми, знаю? — рявкнул он.

Пляж представлял собой сборище знаменитостей в желтых плащах от «Хелли Хансен», которые из-за непогоды опустились до примитивного физического труда. Алекс помахал рукой продюсеру, который жил неподалеку от нас, и передал мне два рулона маскировочной ленты, которую заранее сунул в карман.

— Начинай изнутри, — велел он, — потом встретимся на пляже.

Я вошла в квартиру и позвала миссис Альварес, которая наверху, в кухне, раскладывала на столе фонари, свечи и готовую еду.

— Ох, миссис Риверс! — воскликнула экономка, чуть ли не сбегая по лестнице. — Говорят, этот шторм станет для побережья национальным бедствием. — Она смущенно теребила свой белый фартук.

Я нахмурилась.

— Может быть, вам сегодня лучше поехать с нами? — предложила я. Мне не нравилось, что пожилая женщина останется одна во время ужасного шторма.

— Нет, нет! — запротестовала она. — Если мистер Риверс не возражает, Луис заедет за мной и отвезет к себе.

— Конечно, не возражает, — ответила я. — Можете уезжать, когда захотите.

Я поспешила наверх к огромной панорамной стене, выходящей на океан, и тут начался дождь. Вернее, хлынул ливень. Я стояла, прижимая руки к стеклу, и смотрела, как внизу Алекс таскает мешки с песком и складывает их в ряд.

Миссис Альварес уехала с сыном, как только мы закончили работу внутри. Я натянула плащ, вышла через раздвижные двери, которые крест-накрест заклеила лентой, и побежала через пляж к Алексу. Не говоря ни слова, я потянула тяжелый мешок с песком к заслону, который он начал строить. От усилия мышцы у меня напряглись, пот потек по спине. Я поднимала мешки насколько могла высоко и аккуратно клала один на другой, как подушки.

Ливень свистел вокруг нас, швыряя в глаза мокрый песок, волны доходили чуть ли не до пояса. Я услышала звон бьющегося стекла в соседней квартире.

Я подняла голову, пытаясь разглядеть, какое именно окно разбилось и почему, когда Алекс схватил меня за плечи и с такой силой тряхнул, что у меня голова запрокинулась.

— Господи! — воскликнул он, и его голос чуть не потерялся на ветру. — Ничего лучше не могла придумать?

Он ударил ногой по ряду мешков с песком, которые я педантично складывала, а когда они устояли, навалился всем телом, сваливая мешки в неистовствующий прибой.

— Не так! — орал он. — А так, как я!

Он указал на ряд, который возвел, — аккуратную стену, как из кирпичей. Потом грубо оттолкнул меня в сторону и начал достраивать свою стену из намокших мешков с песком, которые пыталась уложить я.

Я заслонилась от дождя рукой и посмотрела налево, потом направо, пытаясь понять, видели или слышали наши соседи, как Алекс кричал на меня. Я минуту не сводила глаз с плодов своего часового труда, которые теперь кучей валялись на берегу океана.

Сама виновата, надо было думать. Достаточно сильный порыв ветра с легкостью снесет лежащие друг на друге мешки, а возведенная в шахматном порядке стена сможет выстоять и при более сильном ветре. Я пошла к Алексу, педантично копируя его движения и даже походку, чтобы ему не к чему было придраться. Я не обращала внимания на резкую боль в плече и ушибленную спину и была решительно настроена на этот раз сделать все правильно.