Читать интересную книгу Атомные уходят по тревоге - Анатолий Елкин

— А он?..

— Подожди, не перебивай. Дай человеку рассказать все толком.

— Короче, от Ваншенкина я и узнал историю песни… Стихи эти он написал в 1959 году. Потом родилась музыка. И надо было такому случиться: услышал эту песню по радио идущий на судне к берегам Антарктики полярник Оскар Кричак. И послал поздравительную телеграмму Константину Ваншенкину.

«Я как-то не ответил сразу, — рассказывал Ваншенкин. — Ждал конца экспедиции. Думал, приедет Оскар в Москву, встретимся, хорошо поговорим».

Но свидеться не пришлось. Случилась беда, в жесточайшей схватке с разбушевавшейся стихией погиб в Антарктике, выполняя свой долг, Оскар Кричак.

А любимая им песня осталась.

Ее поют его друзья — полярники, назвавшие именем Оскара один из уголков далекой скованной льдом земли.

А вот во всех сборниках стихов Константина Ваншенкина под текстом песни «Пожелай удачи!» стоит ныне посвящение: «Памяти Оскара Кричака». Поэтический памятник русскому землепроходцу…

Ребята, потрясенные, молчали.

— …А здорово, братцы, что такие люди, как Кричак, на земле живут, — заметил торпедист. — Теплее на душе делается, когда их встречаешь… Давай, Витька, в их честь — нашу североморскую!

— Можно. — Виктор снова взял гитару, и струны запели отрывисто и тревожно. — Начали!.. Только ты, Володька, не забегай вперед. Здесь ритм медленный…

И снова тревожные метеосводкиПредчувствуют ветров полет.Обросшие льдами подводные лодкиУходят под паковый лед.

Под звездами где-то пилоты летят,Локаторный верен дозор.Стальными глазами ракеты глядятЗа черный от бурь горизонт…

Песня звучала еле слышно, но разве обязательно, чтобы ее слышали все?! Песня — она рождается множество раз, и важно прикосновение к ее дыханию, сопричастность с ее раздумьем, а совсем не те парадные возможности, с которыми она выходит на эстраду.

8

Лодки швартуются у пирса…

— Земля!

Это слово будет всегда долгожданным для моряка, пока существуют корабли и несет свои бесконечные волны море.

— Земля!

Они мечтают о встрече с ней, как с любимой, хотя знают, что через месяц-другой их снова потянет в океан и по ночам к ним будут приходить в гости далекие звезды.

Лодки швартуются у пирса.

— Вы не измените мне? — спрашивает бесконечная даль гудками идущих у горизонта судов.

Но разве можно изменить морю!

Прекрасному, как легенда, и, как легенда, бессмертному!..

А в притихшем зале Дворца съездов на заседании XXIII съезда партии Министр обороны СССР маршал Малиновский неожиданно сделал в своей речи паузу и, улыбнувшись, заявил:

— Несколько дней назад успешно закончен кругосветный поход группы атомных подводных лодок в подводном положении…

Зал взорвался аплодисментами. Съезд аплодировал Магелланам подводной орбиты.

Глава XI

АТАКУЕТ «ЛЕНИНСКИЙ КОМСОМОЛ»

1

Случилось то, что они менее всего ожидали и никак не предвидели. Однородный шум работающих винтов вдруг «раздвоился» в наушниках гидроакустиков. Теперь совершенно явственно прослушивались шумы и с левого и с правого борта.

Доложивший Соколову, об этом лейтенант предположил:

— Либо они разделились, либо, что маловероятно, мы проморгали момент, когда к отряду подошли другие корабли.

— Этого еще только не хватало!

Команды выполнялись стремительно, но, когда Соколов прильнул к окуляру, прямо по курсу никого не было.

Повернув рукоятку, он сразу увидел на горизонте отряд кораблей.

«А где же крейсеры?»

Только развернув перископ на девяносто градусов, он поймал быстро уменьшающиеся силуэты кораблей. Крейсеры уходили на юг.

Именно в эту минуту, пожалуй впервые за всю флотскую жизнь, он почувствовал, что нервы у него сдают. На короткое время он ощутил даже нечто вроде растерянности.

Задача казалась неразрешимой. Одна лодка не может следовать одновременно за двумя группами кораблей. Тем более идущими прямо противоположными курсами. Но он не имеет права упустить ни те, ни эти корабли.

Решение нужно было принимать мгновенно. Но какое?

«Спокойнее, Николай! Спокойнее! — уговаривал он сам себя. — Спокойнее. Иначе ты ничего не решишь».

Может быть, пойти за первым отрядом, он главная ударная сила «противника». Но тогда уйдут крейсеры.

— Штурман! Карту!

Он прикинул расстояние и время. Пожалуй, можно успеть.

— Убрать перископ! Право руля! Полный вперед! Самый полный!

Акустики слышали, как шелест могучих винтов субмарины перешел в рев. Но и те, кого не информировали сверхчувствительные гидроакустические системы, почувствовали, как стала стремительно нарастать скорость лодки. Корпус ее дрожал.

«Главное, не обнаружить себя, проверить, каким курсом в действительности пойдет отряд. А тогда можно и к крейсерам». — Мысль Соколова стала работать как бы механически. Наверное, с человеком всегда бывает так: спокойствие приходит, когда принято решение.

Через полчаса он поднялся на перископную глубину. Это удача! Может быть, даже везение: отряд поворачивал. Не пойди сразу за ними — ищи потом. Ведь он разыскивал бы их по ложному следу. И сколько бы ушло на это времени!

Но спешить нельзя. Нужно все проверить. Истинный это курс? А может, снова маневр? Сейчас надо отойти в сторону. Чтобы не засекли гидроакустики на кораблях сопровождения.

— Малый… Лево руля…

Они описали огромную дугу, прежде чем оказались снова у отряда, — теперь уже почти по их курсу.

Перископ подняли лишь на мгновение. Есть! В опустившихся на море сумерках брезжили силуэты кораблей. Идут прежним курсом.

Теперь только бы успеть к крейсерам. Не потерялись ли они?

Соколов пропустил корабли отряда, а когда акустики донесли, что контакт с кораблями потерян, увеличил ход до полного.

Определив по карте предполагаемую точку встречи, они пошли кратчайшим путем, и, пожалуй, здесь впервые Соколов ощутил, какое волшебное существо дали морякам в руки конструкторы. Все, что сейчас происходило, было немыслимо ни на одной старой лодке. Как летящая стрела, лодка прошивала океан со скоростью курьерского поезда. Если его, Соколова, расчеты были правильны, встреча неминуемо близилась.

— Кажется, пора! — Караваев посмотрел на хронометр. — Пора!

— Попробуем! — Соколов отрывисто скомандовал: — Стоп! Подвсплыть под перископ!

Вначале Соколов ничего не мог разобрать. Море штормило, а густая мгла окутывала все вокруг.

— Справа шум винтов!

Разворот перископа — и в окуляре чуть заметно мигнули далекие топовые огни.

Теперь уже можно было различить темные силуэты крейсеров. Значит, его, вернее, не его, а потенциального стороннего наблюдателя действительно обманывали. Отряд разделился, чтобы сбить с толку возможных преследователей.

Теперь можно было уже и не торопиться. Охотник раньше дичи окажется на тропе.

«А вдруг они снова изменят курс? Нет, не должны. Для обманного маневра такие эволюции в пол-океана — непозволительная роскошь. Значит, можно докладывать? Пожалуй, можно».

Через полчаса Соколов вышел в эфир…

2

Из дневника офицера Н-ской атомной подводной лодки Василия Усова.

«…Сегодня уже …ые сутки плавания. Осталась какая-нибудь неделя, и я увижу солнце. Пока над головой громадная толща воды. Когда на нее смотришь сверху, не можешь ощутить всей тяжести. Когда под водой и очень долго, она и впрямь давит, как чугун.

В такие дни появляется томящее чувство ожидания берега. Нет, оно, конечно, было всегда, не успели еще уйти на глубину. Но сейчас это чувство острее. Я почему-то вижу удивленные Сережкины глаза: «Па-па! Ты больше никогда не уйдешь в свое море. Мы с мамой так решили…» С мамой лучше об этом не говори… Единственную здоровую мысль, какую я могу высказать в этом неравном споре, так это то, что готов забрать их на лодку. Оля, конечно, уже не реагирует на мои шутки. А Сергей удивленно посмотрит: «Правда, папа?» Потом мы с ним будем долго бродить «куда хочется». И хотя Серега уже многое понимает, все не возьмет в толк, почему я с таким диким восторгом катаюсь по зеленой траве, рву цветы…

Подводник не может видеть глубинные водоросли, кораллы, рыбищ… Я успею еще рассказать Сереге, что не за этим мы ходим на глубины. И хоть наша лодка не ощущает запаха водорослей, не различает цвета, она способна на другое, более важное. Есть у нее чуткие «уши» — это акустическая станция, есть всевидящие «глаза» — это локатор, есть «сердце» — это атомный реактор… И мы можем уловить каждый шорох на глубине, увидеть любой корабль на отдалении… Но главное — мы можем долго, сколько потребуется, пробыть под водой, выйти в любую точку Мирового океана… Нашу лодку сделали люди. Много людей старалось, чтобы нам легко дышалось, чтобы у лодки был хороший ход, верный глаз. Я даже как-то попытался подсчитать, сколько же специалистов принимало участие в создании лодки, получилась весьма внушительная цифра… И весь их труд сводится к одному: охранять тишину. И для моего Сергея тоже.