Я усердно представляла перед собой лицо Норберга и беззвучно шептала призыв прийти ко мне. Однако сперва ничего не происходило. Я слышала лишь ровное дыхание Хольгон.
Понятия не имею, сколько времени так прошло. Наверное, всего несколько минут, но мне они показались настоящей вечностью. Я лежала, ударами сердца отмеряя пройденные секунды, и изо всех сил представляла в своем воображении Норберга. Его ироничную усмешку, словно приклеившуюся к губам, его спокойные фиалковые глаза, на самом дне которых всегда тлеет насмешка, его губы, такие мягкие и нежные…
Я смущенно заерзала под одеялом. Ой, это меня куда-то не туда занесло. Попробую сначала. Итак, Норберг. Его…
И вдруг все изменилось.
Нет, я по-прежнему лежала на кровати и упорно жмурилась. Я прекрасно понимала, что могу в любой момент открыть глаза и по своей воле все прекратить. Но в то же время я была в теле зверя.
Снег пах добычей. Мягким беззащитным зверьком, который улепетывал от меня со всех лап. Страхом и отчаянием. Жертва знала, что ее смерть неминуема. И я знал, что вот-вот догоню ее, и мои клыки окрасятся чужой кровью. Мне было необходимо это. Я жаждал почувствовать на нёбе такой приятный и знакомый солоноватый привкус. Я так долго сдерживался, так долго заставлял себя быть человеком…
Я бегу по снежной равнине. Шумный, грязный и погрязший в грехах город остался позади. Там слишком воняет людскими пороками. Там я должен сидеть в шкуре, которая стала мне слишком мала. А здесь я впервые за долгое время являюсь собой. Огромным белоснежным зверем, которому чуждо сострадание и милосердие. Мне надо убивать, чтобы жить. И… Что это?..
Я вскрикнула от неожиданности, когда кто-то самым подлым образом вылил мне на голову очень холодную и очень мокрую воду. Распахнула глаза и с обидой воззрилась на Хольгон, которая стояла рядом с кроватью и мрачно улыбалась, держа в руках пустой графин. Судя по всему, его содержимое только что перекочевало в мою постель.
— Что ты творишь? — возмущенно воскликнула я.
— Я предупреждала, что мне это не нравится, — спокойно ответила Хольгон. — Магия… Это подлая наука. Все эти чары и заклятья — оружие труса, который боится сразиться мечом. Но меня не обмануть. Я видела, что на самом деле вас здесь не было. Тут оставалось лишь ваше тело, пустая оболочка. Я не люблю подобные игры. Больше не делайте так. Иначе в следующий раз вас разбудит не вода, а моя оплеуха. И мне плевать, что на это скажет ваш муж.
Ого, какая длинная прочувственная тирада! Я с невольным уважением покачала головой. Не ожидала такой речи от обычно немногословной женщины. Видимо, она действительно очень не любит магическую братию.
Но на самом деле я не сердилась на Хольгон и ее самоуправство. В некотором роде я была даже рада, что она прервала меня. Норберг, точнее, тот зверь, которым он был в этот момент, почувствовал мое присутствие. И я не сомневалась, что при желании он сумел бы задержать меня в своем сознании даже против воли.
Я невольно передернула плечами, вспомнив ту будоражащую смесь ужаса и восторга, которую ощутила, когда заглянула в сознание менталиста. Теперь многие странности в его поведении становятся понятны. Хотя бы мое чувство, будто из его глаз иногда смотрит хищник.
— И что мне теперь, так в луже и лежать? — сварливо осведомилась я и многозначительно провела рукой по простыням.
— Встаньте, — с усталым вздохом попросила Хольгон. — Я перестелю.
— Сначала подай мне платье, — попросила я.
Охранница удивленно вскинула бровь и грозно сложила на груди руки, видимо, подумав, что я опять начну проситься на волю.
— Я думаю, нам стоит ждать гостей, — объяснила я. Помолчала немного и добавила: — И вообще, надоело валяться! Уже всю спину себе отлежала. Лучше рядом с тобой у окна посидеть, право слово.
На обычно бесстрастном лице Хольгон отразилось некоторое смятение. Должно быть, она пришла в замешательство от моей простой просьбы. Я без проблем поняла, какие сомнения ее сейчас терзали. Да, Дариан запретил выпускать меня из комнаты, но про строгий постельный режим он ничего не сказал. И в любом случае эту самую постель надлежало просушить. Было бы весьма глупо заставлять меня все это время разгуливать по комнате в ночной рубахе. Особенно если учесть мое предупреждение о скорых гостях.
— Я надеюсь на ваше благоразумие, — наконец, с тяжким вздохом сдалась Хольгон. — Не делайте глупостей и не заставляйте меня прибегнуть к силе.
Я в ответ постаралась изобразить как можно более невинную улыбку и усердно захлопала длинными ресницами, глядя на Хольгон безмятежным взором. Ну разве можно такую лапочку, как я, заподозрить в чем-нибудь крамольным?
Хольгон еще раз одарила меня тяжелым изучающим взглядом, покачала головой и скрылась в глубинах гардеробной.
Я тут же откинула подальше опостылевшее одеяло и встала. Шлепая босыми ногами по полу, с огромным удовольствием прогулялась по комнате от стены к стене. Хорошо-то как! А как было бы славно глотнуть свежего морозного воздуха!
И я с тоской подошла к окну, уставившись на внутренний двор, чьи очертания с трудом угадывались за пеленой метели.
— Будь вы моей женой, то спали бы исключительно обнаженной.
Я вздрогнула от вкрадчивого голоса, прозвучавшего почти мне на ухо. Стремительно обернулась и с немалым удивлением увидела Норберга.
Менталист стоял всего в нескольких шагах от меня. Он выглядел так, будто совсем недавно ему пришлось хорошенько побегать. Темные волосы прилипли ко лбу, одежда смята, словно он надевал ее впопыхах. Но в глазах по-прежнему горели насмешливые огоньки, а губы кривила привычная усмешка.
Стоит ли говорить, что при этом я не слышала, как он вошел.
— Отлично выглядите, Алекса, — мурлыкнул Норберг, окинув меня плотоядным взглядом.
Я зарделась от смущения, вспомнив, что на мне лишь ночная рубашка, чья полупрозрачная ткань не оставляет особого простора для фантазии. Скрестила на груди руки, пытаясь хотя бы таким образом прикрыть себя от изучающих жадных глаз менталиста.
Почему-то вспомнилось, как Норберг смотрел на Кристу при ее первом эффектном появлении. Эх, все мужчины одинаковы! Хлебом не корми — дай поглазеть, а еще лучше — пощупать.
— Простите, — опомнился Норберг, видимо, прочитав мои недовольные мысли. С усилием отвел взгляд, кашлянул и сдавленно предложил: — Но вам в самом деле будет лучше накинуть сверху что-нибудь. Иначе я постоянно буду отвлекаться во время разговора на всякие… неподобающие мысли.