— Коснись моей… меня… — простонала она. — Разденься и коснись моих…
Кенни отстранился и нахмурился. Губы у него распухли так же сильно, как ее собственные, а посеребренные страстью глаза напоминали ей засахаренные фиалки.
— Что-то не так?
Эмма погладила его по щеке, отдышалась и улыбнулась, давая понять, что она не критикует, а просто дает столь необходимые указания:
— Не можем ли мы немного продвинуться дальше?
— Немного… продвинуться… дальше?
Каждое слово вылетало из его рта, подобно пистолетной пуле.
— Угу.
— Ты хочешь… поторопиться?
— Если не возражаешь.
— Спешишь куда-то или что?
— Или что.
— Только не говори, что у тебя составлен план.
— Конечно, нет! Какой там план? Просто я… я… считала, что ты будешь доволен, узнав… как… как сумел завести меня… поэтому и уверена, что мы можем перейти… э-э… к следующей части. Лучшей.
Кенни насмешливо поднял бровь.
— А чем эта часть тебя не устраивает?
Поняв, что невольно оскорбила Кенни, Эмма немедленно попыталась умаслить его.
— Еще бы не устраивала! Восхитительно! Честно говоря, Кенни, ты изумительно целуешься, но немного тянешь и…
Лицо Кенни быстро мрачнело, а лицо становилось зловещим.
— Мне никогда еще не было так хорошо, — пробормотала она еле слышно. — Правда. Но нужно идти дальше. Разве не так?
Кенни отодвинулся и лег на спину.
— Так я и думал, — буркнул он. — Этого следовало ожидать. Не знаю, почему я даже не удивлен.
К ужасу Эммы, он встал и ткнул пальцем прямо ей в лицо.
— А теперь выслушай меня, Эмма. И не ожидай, что я стану повторять. Раз и навсегда заруби себе на носу, что, пока мы оба не испустим дух от изнеможения, здесь главный я. Понятно?
— Но…
— И знаешь почему? Потому что в таких делах ты ничего не понимаешь.
— Я никогда и не утверждала, что понимаю, — вызывающе бросила она, задохнувшись от обиды.
— В таком случае почему считаешь возможным командовать? — с преувеличенным терпением осведомился он.
— Я просто думала…
— Слишком много думаешь! — процедил Кенни, опершись ладонью о кроватный столбик. — Ну так вот, мы собираемся попрактиковаться в небольшом сексуальном извращении, вполне в твоем духе. Только на этот раз все наоборот: я буду твоим господином, а ты — моей покорной рабой. На случай, если я выражался недостаточно внятно, поясняю: не смей отдавать приказы. Ни единого. Поняла? Можешь стонать, я ничего не имею против. Даже петь. Но никаких команд. И только когда все будет кончено, разрешу тебе говорить. Ты сможешь произнести два слова: «Большое спасибо».
Ей, наверное, стоило полезть на стенку от злости. Она в самом деле была вне себя, но смешливость и чувство юмора взяли верх. Он так великолепно самоуверен! И к тому же прав. Иногда она в самом деле перегибает палку.
Но Кенни еще не завершил свои наставления.
— Итак, тебе все понятно или следует поискать ту веревку, которую ты вчера купила в аптеке?
Только затем, чтобы его подразнить, Эмма небрежно махнула рукой в угол комнаты, куда сложила свои приобретения.
Кенни прищурился. Но Эмма чинно поджала губки.
— Я и сама подумывала как-то использовать вчерашние покупки, хотя увлажнитель мне наверняка не понадобится.
— Чертовски верно.
И как только она почувствовала некоторую гордость за собственную стойкость перед лицом столь неожиданной атаки, он снова пробил линию ее обороны, очевидно разгадав ее блеф и направившись в угол, где валялся пакет. Эмма взвилась, как ошпаренная:
— Кенни! Я пошутила насчет веревки!
— Ну да…
— Только не связывай меня! Я не вынесу этого!
— Позже. Когда приобретешь больше опыта.
Он обернулся, и она заметила у него в руке две упаковки презервативов. Судя по физиономии и вызывающей ухмылке, он явно подначивал ее запротестовать или хотя бы засыпать его вопросами. Но Эмма молчала. Не дождавшись этого, Кенни подошел к кровати и демонстративно швырнул презервативы на тумбочку.
Эмма задохнулась.
Глаза Кенни зловеще блеснули.
— Хочешь что-то сказать?
Эмма покачала головой. И хотя теоретически не терпела мужского превосходства ни в каком виде, в этом Случае ситуация оказалась странно возбуждающей.
— Прекрасно.
— Он сбросил туфли и обвел ее с головы до ног взглядом, который Эмма могла охарактеризовать только как обжигающий.
— Итак, на чем мы остановились? Ты так здорово меня расстроила.. совсем забыл, что делал.
Он сел на край кровати и принялся играть с подолом ее халата, очевидно, обдумывая дальнейшую стратегию. Его пальцы прошлись по ее щиколотке и медленно заскользили вверх, пока не замерли на колене.
Эмма затаила дыхание и поняла, насколько он прав.
Кенни неспешно обвел пальцем мягкую кожу под ее коленкой, перешел к другой, выписывая сначала восьмерку, а потом запятые.
О Бо…
Эмма позволила себе раздвинуть ноги, излучая безмолвное приглашение, ободряя, давая большее пространство для фантазии.
Кенни резко отстранился и вздохнул:
— Нет, все не так. Зная, как ты любишь порядок, я, пожалуй, начну все сначала.
Эмма отчаянно взвыла, не в силах сдержаться.
Уголки его губ удовлетворенно дернулись.
И потом он начал все сначала… Ленивые, сводящие с ума поцелуи, медленная ласка языка, легчайшие прикосновения ко всем местам, где колотился пульс. Его грудь вздымалась, а рубашка под ее ладонями повлажнела, но Кенни так и не разделся. Его жаркое дыхание шевелило ей волосы. Эмма чувствовала его напряжение, державшийся на волоске самоконтроль и невольно задавалась вопросом, когда Кенни сорвется. Надеялась…
Он прижал языком истомившийся сосок. Голова Эммы моталась из стороны в сторону, тело изгибалось. Она покрылась капельками пота — росой желания, а плоть нетерпеливо пульсировала. И хотела больше. Еще. Она лишь каким-то чудом удерживалась на краю пропасти.
Его губы сомкнулись на твердом камешке. Всосали его. Дважды. Трижды. Снова и снова.
Эмма с криком растаяла, как Снегурочка под солнцем.
Кенни замер. Схватил ее в объятия. Прижал к груди, пока трепет не унялся.
Затем он осторожно уложил ее на подушки и отвел со лба мокрый локон.
— Ты кончила? — прошептал он.
Эмма ахнула. Кивнула. Слезы брызнули из глаз.
— Я пыталась сказать тебе, но ты не слушал! Вместо того чтобы устыдиться, Кенни расплылся в блаженной улыбке.
— Моя сладкая леди! Ты в самом деле что-то!
— Надеюсь, ты удовлетворен, — немного успокоившись, шмыгнула она носом.
— Не совсем, — прошептал он. И без предупреждения распахнул полы ее халата и сунул руку между ее разведенными бедрами. Эмма тихо вскрикнула, когда он раскрыл набухшие складки и его палец нырнул глубоко внутрь.