— Ещё как! — выдохнула она. — Теперь вы понимаете?
— Да… Да… Кажется, я понимаю…
Тем временем Ульдиссиан снова привлёк внимание публики:
— Может пройти время, прежде чем такое снова произойдёт, но теперь вы знаете, что это возможно! Не сомневайтесь, что каждый сможет делать то же самое… И сверх того!
Этого было достаточно, чтобы толпа зашлась рёвом. Многие упали на колени и благодарили Ульдиссиана, который был очень расстроен этой реакцией.
— Встаньте! Встаньте! — настоял он. Его ярость потрясла его последователей. Они смотрели со страхом.
Он не обратил внимания. Они должны были понять:
— Никто не кланяется мне! Я не король, не патриарх магического клана! Я был и всё ещё являюсь простым фермером! Может, я и потерял свою землю, свой дом, но я остаюсь собой даже притом, что мне дано! Я хочу поделиться, а не командовать! Никогда больше не преклоняйте колени передо мной! Здесь нет хозяев! Только равные!
Даже после этой речи Ульдиссиан знал, что они не совсем так воспринимают это. Они ждут, что он даст им ответы и направит по нужному пути. Он утешил себя мыслью, что действует как учитель, как проводник. Однажды они больше не будут нуждаться в нём. Возможно даже, что кто-то из них превзойдёт Ульдиссиана, и уже ему придётся учиться у них.
Но сейчас всё зависело от него. Впрочем, начальное деяние Ромия дало ему новую надежду. Каждый человек индивидуален. Как фермер, он понимал, что разные побеги приносят разные плоды. Всё, что требуется, — проявлять терпение.
У него есть время. Кеджан может подождать. Он останется здесь до тех пор, пока не будет уверен. Это пойдёт на пользу, когда он предстанет перед жителями большого города.
С новой надеждой на успешный исход дела Ульдиссиан повернулся к следующему просителю… А затем к следующему… И следующему…
* * *
На этот раз Малик был более осмотрителен. Не потому, что его пугала новая встреча с Ульдиссианом, — просто он хотел, чтобы на этот раз всё прошло гладко. Морлу в чём-то были палкой о двух концах. Они были очень способные, но их тяга к кровопролитию могла соревноваться с демонической. К счастью, хозяин выбрал способного слугу Демоса, а Демос хорошо отобрал пятерых воинов. Вместе они представляли куда большую силу, чем демоны и стражники, которыми священник командовал до этого.
Демос прямо сейчас шествовал впереди группы, с шумом втягивая воздух, словно зверь, почуявший запах. Другие морлу напряжённо сидели в своих сёдлах, ожидая, когда их на кого-нибудь натравят.
— Они шли этой дорогой, — прокряхтел Демос. Он вознёс свой шлем из бараньего черепа к небу и снова втянул воздух. — А здесь они повернули… Сюда.
— Ты уверен? — взгляд Малика последовал за вытянутой рукой.
— Я чую кровь, высший жрец, — главный морлу осклабился, показывая острые пожелтевшие зубы.
— Они держали курс на Кеджан. Когда я видел их в последний раз, они явно были на пути к нижним землям и джунглям. Поворот в этом направлении означает серьёзный крюк.
Демос пожал плечами. Для таких, как он, такие рассуждения были ни к чему. Для него было важно лишь то, где можно найти жертву, а не то, какой курс она держала до охоты.
Священник взмахнул своей изуродованной рукой — вскоре после трансформации это стало его неосознанным движением. Когтистые пальцы дёрнулись. Перед самым отбытием группы хозяин наконец сказал ему, что́ могла делать рука. Малик бы теперь с удовольствием опробовал её… Но для этого нужно было добраться до жертвы.
— Значит, мы едем сюда, — наконец объявил высший жрец.
Крякнув, Демос возвратился к своему тёмному коню. Всем морлу было очевидно, что нужно следовать этим путём, но они знали своё место и не делали ненужных комментариев. Высший жрец мог по своей воле предать их смерти, если Храму было так угодно. Они не могли поставить под вопрос его лидерство, пока так не скомандует хозяин.
С Маликом впереди банда скакала в неистовом темпе. Любопытное дело: их ездовые животные не оставляли за собой следов; более того, даже цокота копыт не было слышно. Если бы поблизости нашёлся очевидец их движения, то он мог бы заметить, что копыта даже немного не достают до земли…
* * *
Снова над Партой нависла ночь. Измученный, Ульдиссиан упал в свою постель. Он едва заметил, как Лилия проскользнула к нему, прежде чем фермера объял сон.
Вскоре он начал видеть сны — приятные сценки, где ему удавалось помочь больным и изувеченным научиться, как исцелять самим, либо помогал выжженным землям вновь расцветать. Ульдиссиан видел, как мир превращается в рай и люди достигают совершенства, о котором нельзя было и мечтать…
Затем, посреди гармонии и любви, ворвалась беда. Расщелины открылись в земле, и даже в небе образовались трещины. Словно его дом был спрятан внутри огромного яйца, и теперь что-то пыталось разбить его извне.
В следующий миг небо заполнили фигуры с пылающими крыльями, а из расщелин поднялись тьмы покрытых чешуёй чудовищ. Две страшные армии немедленно столкнулись друг с другом, и человечество было поймано посередине. Мужчин, женщин и детей разрывали в кровавые клочья не замечающие их воины обеих сторон. Мгновенно полегли тысячи.
— Стойте! — взревел Ульдиссиан. — Стойте!
Никто из воюющих не обратил ни малейшего внимания на его крики, а когда он попытался использовать свой дар, чтобы заставить их слушать, ничего не произошло.
— Они повсюду! — кричал Ахилий, вдруг оказавшийся рядом с ним. — Сделай что-нибудь! У меня стрелы почти закончились! — И правда, лучник, судя по всему, умудрился повергнуть около сотни бойцов, но они всё ещё накатывали волной. — Это твоя вина! — заявил Ахилий, разъяряясь. — Твоя вина!
— Нет! — Ульдиссиан отвернулся от охотника и его обвинений и увидел Серентию, глядящую на него издалека. Она стояла, окружённая морем яростных воинов, позабыв об угрозе. Клинки уже обрушились на её голову, но дочь Сайруса продолжала смотреть на Ульдиссиана точно так же, как публика смотрела на него сегодня.
— Я верю в тебя, — заявила она. — Я верю…
Топор, уже с зазубринами от активного применения, аккуратно отрубил ей голову. Кровь фонтаном хлынула из шеи. Пока голова Серентии падала, Ульдиссиан всё ещё читал доверие в её глазах.
— Серри! — вымолвил он. Ульдиссиан хотел ринуться туда, но вдруг чья-то рука потянула его назад. Он оглянулся посмотреть, кто это мешает ему подбежать к ней, и обнаружил, что это не кто иной, как его собственный брат… Но при виде такого Мендельна он невольно вздрогнул.
— Не беспокойся больше за неё, — сказала мертвенно-бледная фигура без единой эмоции. Лицо Мендельна было искажённым и серым, он казался полутенью. Он был закутан в тёмный плащ, плащ, колеблющийся несмотря не видимое отсутствие ветра. — Не беспокойся за неё. Теперь она моя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});