И вот теперь Мендельн был здесь, на другом кладбище, с руками в грязи, Мендельн, который любопытным образом отсутствовал на протяжении большей части событий в деревне.
Мендельн… Который в чём-то начинал пугать Ахилия даже больше, чем Ульдиссиан.
Глава тринадцатая
День за днём летели в Парте, а работе Ульдиссиана не было видно конца. Не то что бы он не мог почувствовать силу, курсирующую внутри тех, кто к нему приходил, но то, что дальше этого дело у них не заходило, не приближаясь к возможностям его или даже Лилии, удивляло Ульдиссиана. Он говорил с ней об этом, когда они лежали в постели в роскошных палатах, предоставленных им щедрым мастером Этоном, но Лилию, похоже, совсем не волновало отсутствие результатов.
— Это показывает, любовь моя, что ты даже более особенный, чем я уже знаю, — проворковала она, пробегая рукой по его груди. — Но подожди ещё несколько дней. Думаю, ты увидишь то, чего так желаешь.
— Я рад, что ты так думаешь, — ответил он угрюмо. — Мне это тем более приятно, что я знаю, как ты не рада тому, что мы всё ещё здесь, а не в Кеджане.
— Уж приспособиться я всегда смогу, дорогой Ульдиссиан. Я поневоле научилась этому.
Ульдиссиана озадачило это замечание, но, когда он посмотрел на неё снова, то обнаружил, что Лилия только что уснула. Несколько минут спустя он присоединился к ней и на несколько часов был освобождён от своих опасений.
* * *
Не прошло и двух дней, как предсказание благородной девы сбылось. К этому времени Ульдиссиан уже притронулся практически ко всем в городе. Было на удивление мало людей, которые не спешили пробуждать дар внутри себя, и ещё меньше тех, кого он сам отвергал.
Это мастер Этон назвал тех, на кого Ульдиссиану не следовало тратить время. Все они были преступниками, и потому более всех вызывали подозрение и недоверие. Будучи главным судьёй в Парте, торговец знал большинство из них в лицо. Когда он узнал, что́ делает Ульдиссиан, он тут же посчитал нужным стоять рядом с ним.
— Вон тот человек, — заявил Этон. — Будь осторожен, давая ему что-либо… — затем указал на другого. — Вот этот может перерезать тебе горло, пока ты будешь приветствовать его, так что присматривай за ним тоже.
Поначалу Ульдиссиан покорно подчинялся, но в этот день он снова увидел первого подозрительного человека, неприятного, бородатого мужа по имени Ромий. Страшный шрам проходил через бо́льшую часть его плешивой головы — без сомнения, следствие его грязных занятий. Когда Ромий понял, что за ним наблюдают, он хотел скрыться. Но Ульдиссиан вдруг решил, что хочет говорить с обладателем сомнительной репутации.
— Ромий! Ромий! Подойди ко мне!
Сотни пар глаз поглядели на Ромия. У него не было выбора, кроме как выйти вперёд, не обращая внимания на сердитые взгляды городской стражи и многих других.
Мастер Этон тоже был недоволен:
— Ульдиссиан, я знаю, у тебя добрые намерения, парень, но такие, как он, скорее, будут представлять опасность, если дать им дар…
Лилия положила мягкую ладонь на руку торговца:
— Но дорогой Этон! Как вы можете знать, что подобные Ромию уже не получили помощь Ульдиссиана? Можете ли вы утверждать, что знаете каждого злодея в Парте?
— Нет, моя леди, но я знаю треклятую их кучу — ты уж извини меня за такие слова — и этот — один из худших!
Она не была разубеждена:
— Вы видели лица тех, кто был пробуждён. Вы сами испытали это. Загляните вглубь себя. Как вы думаете, вы когда-нибудь могли бы использовать это во зло?
— Нет… Никогда… Но… — Этон запнулся.
— Никто не мог бы, — упорствовала Лилия. — Никто.
Не дожидаясь того, что ещё скажет мастер Этон, Ульдиссиан потянулся к Ромию, который скорее походил на испуганного ребёнка, чем на человека, представляющего угрозу. Плешивого человека окружало много хороших горожан, который считали Ульдиссиана кем-то вроде святого.
— Не бойся, — сказал Ульдиссиан, а затем добавил, обращаясь к толпе. — Расступитесь немного. Всё в порядке.
Когда они повиновались, сын Диомеда подтянул его ближе. Ромий нахмурился, но дал вести себя.
Всё ещё стоявшая рядом с мастером Этоном Лилия подалась вперёд и глядела пристально.
Остальные горожане смотрели с тревогой, видимо, отлично зная репутацию Ромия. Они были готовы защитить Ульдиссиана, если что-нибудь пойдёт не так.
Но сам Ульдиссиан не боялся. Как только он коснулся ладоней человека, сила внутри него стала подыматься. Ульдиссиан сразу же почувствовал, что она колеблет что-то внутри Ромия. У плешивого мужчины спёрло дыхание, удивление отразилось на его лице. Он стал выглядеть, как совсем другой человек, — такой, какому Ульдиссиан доверил бы свою жизнь.
Это… Это… — заикался Ромий.
— Да, я знаю.
Ульдиссиан, как всегда, отошёл назад, чтобы дать человеку возможность самому сообразить, что́ с ним случилось. Ромий хихикнул, как ребёнок, и слеза покатилась по его щеке. Обеими руками он схватился за макушку, пытаясь осознать.
Когда его руки опустились, Лилия вдруг крикнула:
— Ульдиссиан! Посмотри, что́ он сделал! Посмотри на шрам!
Ульдиссиан не мог посмотреть на него… Потому что его больше не существовало. Кожа, по которой когда-то проходил неровный порез, была здоровой и розовой, как восстановленное лицо Йонаса.
И это не было делом рук Ульдиссиана.
Горожане не сразу это поняли, аплодируя Ульдиссиану, думая, что это сделал он. Быстро подняв высоко руки, Ульдиссиан дождался, пока толпа затихнет, затем прокричал:
— То, что вы видите, сделал не я! Отнюдь! То, что вы видите перед собой… Чудо, которое вы наблюдаете… Ромий сделал сам! — когда народ запротестовал, он сделался более строгим. — Я говорю это, и я это знаю! Кто здесь назовёт меня лжецом?
Никто здесь не мог этого сделать. Многие стали смотреть с изумлением на Ромия, который не переставал качать головой, пытаясь отрицать правду точно так же, как это только что делали его соседи.
Но Ульдиссиан не дал ему такой возможности:
— Ромий, встань рядом со мной у фонтана! Пусть другие видят!
Не говоря ни слова, бородатый человек подчинился. Другие подобрались ближе, переговариваясь друг с другом и указывая на исцелённый участок. Ромий начал густо краснеть. Никак он сейчас не походил на закоренелого преступника, каким его назвал вначале мастер Этон.
Уму непостижимо… — пробормотал торговец сзади. — Неужели это возможно?
Лилия крепко стиснула его руку:
— Ещё как! — выдохнула она. — Теперь вы понимаете?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});