всем телом вперед, едва не упав на колени. В ту же секунду палица Нао опустилась на его затылок, и череп сына Зубра хрустнул. Огромное косматое тело пошатнулось… Второй удар свалил его на землю…
– Гаммла не будет твоей! – торжествующе крикнул сын Леопарда. – Ты не увидишь больше ни племени, ни Большого болота, не согреешь свое тело у жаркого Огня!
Агу, шатаясь, поднялся на ноги. Голова его была в крови, правая рука висела бессильно, словно сломанная ветвь дуба, колени подгибались… Но бешеная, неутолимая злоба по-прежнему горела зеленым огнем в маленьких, глубоко посаженных глазах. Левой здоровой рукой он сжимал палицу. Однако, прежде чем сын Зубра успел взмахнуть ею, Нао выбил палицу из его руки, отбросив ее далеко в сторону.
Склонив голову, Агу ждал смерти. Он уже считал себя мертвым, ибо понимал, что поражение – это смерть. С гордостью вспомнил он всех, кого убил за свою долгую жизнь, прежде чем умереть самому.
– Агу не щадил своих противников, – свирепо пробормотал он. – Агу не оставлял в живых тех, кто оспаривал у него добычу. Все уламры трепетали перед ним…
Стоя на пороге смерти, он не только не испытывал раскаяния в том, что ни разу в жизни не пожалел хоть одно живое существо, но, наоборот, злобно радовался своей жестокости. Он не просил пощады и не застонал, когда палица сына Леопарда опустилась на его голову в последний раз, и он как подкошенный рухнул на землю…
Покончив с Агу, Нао оперся на палицу и, вздохнув всей грудью, огляделся по сторонам. У ног его лежали поверженные враги. И сыну Леопарда вдруг показалось, что вся сила косматых братьев перешла к нему. Повернувшись лицом к реке, он слушал громкие удары сердца в своей груди и думал, что будущее принадлежит теперь ему.
Глава одиннадцатая
Во тьме веков
Каждый вечер уламры со страхом ждали захода солнца. В безлунные ночи, когда на небе мерцали одни звезды, и в ненастную погоду, когда диск луны скрывался за облаками и непроглядная тьма окутывала землю, они чувствовали себя странно ничтожными и бессильными. Сбившись в кучу в глубине сырой пещеры или под навесом скалы, дрожа от холода и страха, они с тоской всматривались в темноту и мечтали об Огне, который в былые дни согревал их и охранял от всех врагов.
Дозорные, оберегавшие покой племени, всю ночь держали оружие наготове. Постоянное напряжение и тревога изнуряли их души и тела; они знали, что ночные хищники могут схватить их прежде, чем они сумеют пустить в ход свое оружие.
Несколько дней назад медведь задрал одного воина и двух женщин. Волки и леопарды унесли троих детей. Многие уламры страдали от ран, полученных во время ночных схваток с хищниками.
Надвигалась зима. Северный ветер колол обнаженную кожу острыми иглами; по ночам все чаще начинал покусывать мороз. Вождь племени Фаум после жестокой битвы со львом перестал владеть правой рукой. Искалеченный и ослабевший от потери крови, он сразу лишился авторитета в глазах уламров, которые превыше всего ценили в человеке физическую силу. Постепенно они перестали повиноваться Фауму, и раскол в племени с каждым днем возрастал. Гум отказывался выполнять распоряжения вождя; Му хотел быть первым среди уламров. У обоих нашлись приверженцы, и лишь небольшая горсточка воинов оставалась верной Фауму.
Однако дело не дошло еще до вооруженной борьбы. Все слишком устали и измучились, и старый Гоун всю силу своего красноречия употреблял на то, чтобы убедить соплеменников сохранять мир и не растрачивать и без того слабые силы на междоусобицу. Слова его находили отклик в сердцах многих уламров.
С наступлением ночи все особенно остро чувствовали отсутствие шести могучих воинов, отправившихся на поиски Огня. С каждым днем у племени оставалось все меньше надежды вновь увидеть Нао, Нама, Гава и сыновей Зубра. Время от времени Фаум отправлял разведчиков на розыски исчезнувших, но те возвращались обратно, не найдя никаких следов. Отчаяние овладело всеми сердцами: шесть лучших воинов племени погибли от голода, от руки врагов или от когтей диких животных… уламры никогда не увидят больше Огня…
Женщины страдали от отсутствия Огня гораздо сильнее мужчин, но, несмотря на это, все еще не теряли надежды на благополучное возвращение воинов. Их терпение и выдержка благотворно действовали на тех, кто упал духом. Гаммла была самой мужественной и энергичной. Ни холод, ни недостаток пищи не могли подорвать ее здоровье, ослабить ее жизнерадостность. Зимние холода заставили лишь обильнее расти ее волосы, рассыпавшиеся по плечам, словно львиная грива.
Дочь сестры Фаума отлично умела отыскивать съедобные растения. На равнине и среди кустарников, в лесной чаще и в зарослях тростника она находила плоды, грибы, сочные корни растений. Не будь ее, Фаум умер бы от голода в ту страшную пору, когда рана и потеря крови заставили его без движения лежать на подстилке в глубине пещеры. Гаммла легче других уламров обходилась без Огня, но, так же как и все остальные, страстно желала вновь увидеть его. Часто, засыпая, она гадала, кто добудет Огонь: Нао или Агу? Она готова была повиноваться воле Фаума, не представляя даже себе, что можно отказаться стать женой победителя, но хорошо знала: ее жизнь с Агу будет тяжелой и мучительной.
Наступил вечер. Сильный ветер разогнал на небе тучи. Он с диким завыванием клонил к земле увядшие травы, свистел в черных, обнаженных ветвях деревьев. Красный шар солнца, широкий, словно холм, возвышающийся на западе, бросал последние лучи на равнину. В надвигающихся сумерках племя уламров собиралось вместе, чтобы встретить еще одну безрадостную ночь. Движения людей были вялыми и медленными. Вернутся ли опять счастливые дни, когда Огонь, ворча, начнет пожирать сухие ветви, запах жареного мяса разнесется далеко вокруг, а львы, тигры и леопарды со страхом отступят от становища людей, защищенного пылающим костром?
Солнце скрылось за горизонтом. На ясном, холодном небе быстро умирали последние краски дня. Ночные хищники пробуждались в своих логовищах и выходили на охоту.
Гоун, состарившийся на много лет в эти дни невзгод и бедствий, жалобно простонал:
– Гоун – самый старый человек в племени. Он видел взрослыми сыновей своих сыновей. Никогда еще племя уламров не оставалось без Огня! А теперь у него нет Огня, и Гоун умрет, так и не увидев его снова…
Углубление в скале, где ютилось племя, было похоже на пещеру. В теплое время года это было хорошее убежище, но теперь морозный ветер леденил