та не перезванивала.
– Возможно, ей запретили, – предположил я.
После пережитого испуга сердце у меня до сих пор было не на месте, а во рту осел резкий привкус опасности.
Сэм кивнул:
– Может, родители считали, что Карен плохо влияет на Розалинд. Как бы там ни было, больше звонков нет. Впрочем, еще звонили из телефонной компании, уговаривали сменить провайдера. А вот и эти три, – Сэм показал нам распечатку входящих вызовов, где три строки были выделены маркером, – даты, время и продолжительность совпадают с теми, которые указал Девлин. Все с таксофона.
– Тьфу, – плюнула Кэсси.
– А где находятся таксофоны? – спросил я.
– Все три в центре Дублина. Первый – на причале, неподалеку от Центра финансовых услуг, второй – на О’Коннелл-стрит. Третий примерно между этими двумя пунктами, тоже на набережной.
– Иначе говоря, – сказал я, – звонивший не местный, то есть не из тех, кто трясется, что без шоссе его дом не вырастет в цене.
– Думаю, ты прав. Судя по времени звонков, он останавливался у таксофона по пути из паба домой. Жители Нокнари тоже наверняка ездят в город выпить, только вряд ли часто. Попрошу ребят проверить, но пока у меня такое ощущение, что звонил он не по личной инициативе, а потому что ему за это платили. И будь я игроком, поставил бы на то, что живет он неподалеку от причала.
– Наш убийца наверняка из местных, – сказала Кэсси.
Сэм кивнул:
– Этот парень тоже мог бы местного нанять. Я бы так и поступил.
Мы с Кэсси переглянулись: неуклюжие сыщицкие заключения Сэма были почти по-детски трогательны.
– Когда я выясню, кому принадлежит земля, я узнаю, разговаривал ли кто-нибудь из владельцев с жителями Нокнари.
– А как, кстати, успехи? – спросил я.
– Неплохо, – загадочно улыбнулся Сэм, – работа идет.
– Погодите-ка, – встрепенулась Кэсси, – а Джессике кто-нибудь звонит?
– Нет, никто, – ответил Сэм, – насколько я могу судить.
Он заботливо сложил распечатки и унес их с собой.
* * *
Все это происходило в понедельник, спустя почти неделю после смерти Кэти. За те дни ни Джонатан, ни Маргарет ни разу не позвонили, чтобы узнать, как продвигается расследование. Не сказать чтоб я расстраивался – некоторые родственники названивают по четыре или пять раз на дню, и мало что в мире для меня тяжелее, чем сообщать родным, что сообщить нечего. И тем не менее их молчание стало еще одной странностью в уже длинном ряду подобных.
Розалинд пришла во вторник, в обеденное время. Заранее она меня не предупредила, просто внезапно на пороге возникла Бернадетт и с легким недовольством сообщила, что меня спрашивает молодая женщина, однако я сразу понял, что это Розалинд, и в ее неожиданном визите я почувствовал нотку отчаянья, некую срочную необходимость. Бросив все и не обращая внимания на удивленные лица Кэсси и Сэма, я поспешил вниз.
Розалинд ждала в приемной, стояла у окна. Плотно закутавшись в изумрудного цвета шаль, она тоскливым невидящим взглядом смотрела в окно. Хоть сама девушка этого, скорее всего, не сознавала, но выглядела она невероятно – каскад каштановых локонов, оттененных зеленью ткани, на фоне залитой светом кирпичной стены и мощеного двора. Уберите скучно-практичную обстановку приемной – и вы получите картину прерафаэлитов.
– Розалинд, – окликнул я.
Она отпрянула от окна, притиснула руку к груди.
– Ох, детектив Райан! Вы меня напугали… Спасибо вам огромное, что согласились меня принять.
– Что вы, не за что, – отмахнулся я. – Давайте поднимемся и побеседуем.
– Точно? Я так боюсь вам помешать. Если вы заняты, просто скажите – и я уйду.
– Вы совершенно не мешаете. Принести вам чая? Или кофе?
– Кофе я бы выпила, спасибо. Но нам правда надо туда зайти? Сегодня такой чудный день, а я немного побаиваюсь закрытого пространства – правда, никому об этом не рассказываю… Давайте лучше выйдем на улицу?
Это идет вразрез с правилами, но я рассудил, что Розалинд не подозреваемая и даже, возможно, не свидетель.
– Конечно, – согласился я, – только подождите минутку.
Я побежал за кофе. Спросить, какой кофе она любит, я забыл, поэтому добавил в стаканчик молока и на всякий случай положил в карман два пакетика сахара.
– Вот, держите. – Я протянул Розалинд кофе. – Выйдем во дворик?
Девушка отхлебнула кофе и невольно скривилась.
– Понимаю, да, отвратительный, – сказал я.
– Нет-нет, все отлично, просто… Я обычно пью без молока, но…
– Ох, простите, – извинился я, – простите. Хотите, другой принесу?
– Ой, нет, ни в коем случае! Все в порядке! Детектив Райан, если честно, мне и кофе-то особо не хочется. Возьмите лучше вы! Мне ужасно неловко вас отвлекать, вы и так согласились со мной встретиться, а из-за меня столько хлопот… – Она тараторила громко и горячо, взволнованно жестикулировала и чересчур настойчиво, словно под гипнозом, заглядывала мне в глаза. Розалинд ужасно переживала и отчаянно старалась это скрыть.
– Совершенно никаких хлопот, – ласково заверил я. – Давайте вот как поступим: найдем какое-нибудь уютное местечко и я принесу вам другой кофе. Такой же мерзкий, но хоть без молока. Что скажете?
Розалинд благодарно улыбнулась, и на миг мне почудилось, что моя жалкая забота растрогала ее до слез.
Расположились на скамейке во внутреннем дворике. Сияло солнце, щебечущие птицы пытались стянуть у соперниц из-под носа рассыпанные на земле крошки от бутербродов. Усадив Розалинд, я снова отправился за кофе. На этот раз я дал ей возможность успокоиться и не стал торопиться, однако, вернувшись, обнаружил, что она так и сидит на самом краешке скамейки, кусает губы и обрывает лепестки маргаритки.
– Спасибо вам. – Силясь улыбнуться, Розалинд взяла стаканчик.
Я сел рядом.
– Детектив Райан, вы нашли… вы выяснили, кто убил мою сестру?
– Пока нет, но прошло еще не так много времени. Мы делаем все, что в наших силах, честное слово.
– Вы его поймаете, детектив Райан, я знаю. Я как только вас увидела, сразу это поняла. Мне на человека один раз посмотреть достаточно – и я уже столько про него знаю! Иногда мне даже самой страшно от того, насколько часто я оказываюсь права. И я с первого взгляда поняла, что нам именно вы и нужны.
В ее глазах я прочел непоколебимую уверенность. Разумеется, я был польщен, ну конечно, но в то же время столь безоговорочное доверие всерьез смутило. Такая уверенная, но такая ранимая, и хотя подобные мысли стараешься от себя гнать, я все равно понимал: есть вероятность, что это дело мы не раскроем. И как тяжело это скажется на Розалинд, понимал тоже.
– Вы мне приснились, – добавила Розалинд и сконфуженно опустила взгляд. – В ночь после похорон Кэти. С тех пор,