высохшей рукой, обтянутой пергаментной кожей.
– Во-первых, резные стволы вокруг вашего дома, – начал Юго. – Вы ведь, наверное, об этом знаете?
– Я старый человек, а старики всегда окружают себя тем, что им больше всего нравится, – холодно ответил владелец поместья.
Он сказал «тем» или «теми»? – тотчас задумался Юго. Не важно. Обрадованный, что ему отвечают, он продолжил:
– Это вы их сделали?
– Я? – каркнул Страфа. – Нет. У меня нет к этому таланта. Это сделал лес.
Понятно. Значит, будет играть в загадки, издеваться над нами.
– А гирлянды из мертвых животных в ельнике?
Страфа не ответил – вообще не отреагировал и даже не попытался создать видимость какой-то таинственности, которую, похоже, просто обожал. И Юго догадался, что старик может и не знать о гирляндах на плато. Не все же у него под контролем. Лили тихонько подошла поближе, и Юго почувствовал прикосновение ее руки. Только теперь он догадался, как ей не по себе. Он глубоко вздохнул. Уверенность возвращалась, голос уже не дрожал.
– Не везет вашему курорту, – продолжал он. – Исчезновения, несчастные случаи, самоубийства… Вы ведь о них знаете, не так ли?
Рука владельца усадьбы сжала набалдашник трости. Юго понял, что не добьется прямого ответа от старого фокусника. Поэтому решил вызвать его на откровенность:
– Месье Страфа, мы можем поговорить?
С высоты лестницы маг с иронией ответил:
– А мы что делаем?
– Я имею в виду с глазу на глаз, спокойно.
На сей раз Страфа был непреклонен:
– Зачем?
– Чтобы понять. Кто вы.
– Не вижу смысла.
Теперь он говорил повелительным тоном. От досады Юго закусил губу, но продолжал настаивать:
– Согласитесь, что вы все-таки интриган. Величайший фокусник в истории, который на пике славы завершает карьеру и тайно удаляется на покой… Мы работаем на вас, храним все в тайне, но разве мы не имеем права знать немного больше?
Страфа спустился на одну ступеньку, и халат распахнулся, обнажив тяжело вздымающуюся грудь. Хозяин дома поднял руку с зажатым в ней набалдашником трости.
– Повторяю свой вопрос, – произнес он резким и не терпящим возражений тоном. – Зачем. Вам. Это?
Он с неторопливостью хирурга отсекал каждое слово.
– Чтобы лучше понять, что это за место, – чуть увереннее сказал Юго.
– Это не ответ, – заключил Страфа, покачав головой в полутьме. – Это место, как вы говорите, и я – одно целое, а я без причины не раскрываюсь.
Сейчас он уйдет, вернется в свое логово и отмахнется от них, устав от постороннего присутствия.
– Чтобы больше не бояться, – сказала Лили. – Этого места. И вас.
Со ступенек до них донеслось хриплое дыхание Страфа. Догадавшись, что приоткрывается брешь, Юго поднажал:
– У вас было все на свете, и вы от всего отказались ради того, чтобы укрыться здесь. И с тех пор Валь-Карьос кажется… проклятым.
Юго тщательно подбирал слова. Он не мог разглядеть лица старика, но чувствовал на себе его заинтересованный взгляд.
– Есть истины куда пострашнее, чем невежество, – объявил маг, явно на что-то намекая.
– Но невежество не возвышает дух, – немедленно парировал Юго.
Что-то обдумывая, Страфа помолчал, затем медленно несколько раз постучал по перилам кончиком трости.
– Вы задаете себе не совсем правильный вопрос, милые дети, – ответил он уже спокойнее. – Вас интересует, почему я решил уйти, оставить публику, отказаться от магии. Но на самом деле вам следовало спросить себя, почему мне пришлось это сделать.
И с этими словами он оперся на трость, развернулся и молча поднялся по лестнице.
33
Лили уговорила его поужинать в столовой вместе со всеми.
У Юго не было ни аппетита, ни тем более желания находиться в обществе сотрудников курорта, что-то из себя изображать, но Лили не отступала:
– Если не хочешь вызвать подозрений, веди себя как обычно. Сегодня у Людовика день рождения, и, если ты не придешь, это будет выглядеть странно.
Он настоял, чтобы они сели вместе, и несколько раз брал ее за руку, пока все болтали и смеялись. Ему нравилось ощущать тепло ее пальцев, он почти угадывал, как бьется ее пульс у него в ладони. Ощущать жизнь. Настоящую жизнь. Это успокаивало его среди творившегося вокруг зловещего хаоса.
Сказать, что Людовик держался, мягко говоря, не слишком эмоционально, уже было бы преувеличением, про себя заметил Юго. Парень принял торт и подарки с едва заметной ухмылкой, но все с тем же слегка отсутствующим взглядом. Ему вручили шерстяной свитер с орнаментом в его излюбленном стиле. Тик и Так упорно пытались его рассмешить, и в конце вечера, под действием алкоголя, который в него влили почти насильно, Людовик наконец-то по-настоящему улыбался и даже иногда переставал себя контролировать.
Юго с нетерпением ждал окончания застолья. Он прокручивал в уме встречу со Страфа и хотел об этом поговорить. Он специально вызвался помочь Лили мыть посуду и шепнул ей:
– Надо ввести Джину в курс дела.
– У нее крыша поедет.
– Наплевать, она должна знать.
– Что именно? Мы ведь сами ничего не обнаружили…
– Что за человек Страфа. А потом она поможет нам все обдумать.
– Хорошо, – поразмыслив, пошла на попятную Лили. – Я ее позову.
После ужина Тик, Так и Мерлен уже заняли место в Аквариуме. Они болтали, сидя перед камином и попивая дижестив. Приложив палец к губам, Лили призвала Юго с Джиной молчать, после чего они вышли из Материнского корабля и двинулись на запад, в сторону Башни.
– Ну вы меня и напугали, – объявила Джина. – Что такое особенное случилось, что надо собираться втайне ото всех?
Лили бросила на Юго взгляд из серии «вот видишь, я же тебе говорила». Они пришли к шале, где накануне вечером Лили с Юго занимались любовью. Лили не дала Джине включить свет, а вместо этого чиркнула спичкой, зажгла свечи и расставила их по всей гостиной.
– Если увидят, что здесь кто-то есть, то заподозрят неладное, – предупредила она.
– Это могли бы быть мы с тобой вдвоем.
– Филипп не возражает, если кто-то изредка ночует в шале, но, когда это повторяется регулярно, он выказывает недовольство.
Джина вытаращила глаза:
– А, так вы двое…
Она подмигнула Лили.
– Значит, из-за этого вы целый вечер шушукались? – спросила она, сразу успокоившись.
Юго покачал головой:
– Нет. Мы ходили к Страфа.
– Вау! Ничего себе… И что?
Они уселись перед панорамным окном, и Юго подробно рассказал про их визит, не упустив описания интерьера особняка.
– Да он псих, – заключила Джина.
– Я бы сказала, он верен своей репутации.
– Раз директор после этого на вас не наехал, значит Страфа ничего ему не сказал, а это уже кое-что.
– Пока не сказал, – уточнила Лили.
– Но не